Анна Дэй - Фандом 2.0

Нейт тоже не раз слышал эти слова:

– Ласточка должна летать,

Ты рождён был танцевать.

Человек спрыгивает с высокого берега к причалу. Наверное, он одет во всё чёрное, потому что стоит ему повернуться в нашу сторону, как луна тут же освещает его лицо. Это Нейт. Его карие глаза сверкают от непролитых слёз. Мне вдруг становится нестерпимо жаль этого юношу. «Быть может, сумасшедший графоман из нашего мира заставил его предать дефов и Баббу? Что, если Нейт всего лишь игрушка в чьих-то руках?» Даже думать о таком страшно. Обжигающий холод и боль в усталом теле будто сближают меня с Нейтом, позволяя разделить его ношу.

Нейт сдёргивает брезент с ближайшей лодки, продолжая напевать мамину песенку про ласточек:

– Сломал крыло – я залечу,

С тобою вместе полечу.

«Интересно, он помнит события из другой, настоящей жизни? Жив ли на самом деле мой младший брат?»

От волнения я даже забываю о пробирающем до костей холоде.

Нейт приседает, всем весом наваливается на лодку и сталкивает её в воду. Трудная задача, и старшая сестра должна бы бежать ему на помощь, но я приказываю себе оставаться на месте и, чтобы отвлечься, разминаю затекшие мышцы. Вот лодка уже наполовину в воде, однако Нейт вдруг останавливается, запрыгивает в неё и отталкивается от берега веслом, сползая в реку дюйм за дюймом.

– Слушай, он так боится замочить штаны? – шипит Кейти.

Я ошарашенно качаю головой. Мы ждём, пока лодка не окажется в воде. Нейт, помедлив, наконец берётся за вёсла. Ритмичные всплески постепенно стихают вдали.

Мы крадёмся к причалу и берёмся за брезент. Но никакой лодки под ним нет. У причала вообще больше нет лодок. Брезент натянут на горы мусора и деревянные обломки.

Неожиданный поворот.

– И что теперь? – спрашивает Кейти.

Я молча пожимаю плечами. Вопрос риторический.

– Да ни за какие… Ты совсем…

– Брось, один раз у нас получилось.

– Не совсем, – отвечает она. – Или ты забыла, что тебя тогда выловили из воды железной сетью?

– Мы умеем плавать, и даже хорошо, течение слабое, ветра нет.

Мы поворачиваемся к реке. Отсюда она кажется шире… и волны вдруг становятся выше.

– Мы можем утонуть в этом мире? – уточняет Кейти.

– Только если камнем пойдём ко дну, – отвечаю я, стягивая одежду.

Кейти тоже раздевается, и вскоре мы остаёмся в одном белье. Поразмыслив, ботинки мы всё же надеваем – плыть в обуви не очень-то удобно, зато не распорем ноги о стекло или острые камни. Ещё не хватало пораниться в этой воде. Чистой реку не назовёшь, от неё несёт как от канализации. Мелкими осторожными шажками мы заходим в воду. Холодно! Что-то скользкое касается моих ног, кусок полиэтилена или что похуже, вроде угря или водяной крысы. Хочется развернуться и бежать обратно, хоть бы и в дом Торна, но перед глазами встаёт лицо моего брата. Он в больнице, опутанный медицинскими трубками… И я решительно шагаю вперёд.

«Мы должны это сделать, а значит – сделаем».

Вода доходит нам до пояса. Я дрожу с головы до ног и едва перевожу дыхание. Зубы стучат. Я и не знала, что так бывает.

– Надо постоянно двигаться, а то замёрзнем насмерть, – прерывисто выговаривает Кейти.

– Ради Нейта, – говорю я.

– Ради Нейта, – кивает Кейти.

Мы вместе прыгаем в воду.

Ледяная вода острыми иголками впивается в кожу. Я охаю от боли, и рот тут же наполняется зловонной водой. Я отфыркиваюсь и всё же что-то глотаю. Вкус у этой жидкости ещё отвратительнее, чем запах. Откашлявшись, я принимаюсь ритмично двигать руками и ногами, хотя всё тело у меня чешется и болит.

Мы неплохо продвигаемся вперёд, обе плывём брассом – так легче держать голову на поверхности. Я всегда любила плавать, покачиваться на волнах, будто в колыбели. Но я привыкла плавать в бассейнах, где вода тёплая, пахнет хлоркой и цветом вовсе не напоминает мазут, а рядом звенит, отдаваясь от кафельных стен, детский смех. Сейчас я слышу только своё хриплое дыхание, а над головой у нас бесконечное небо. Город погружён во тьму, и ничто не мешает видеть звёзды такими, какие они есть – яркие и удивительные.

Остров недалеко, но мы плывём против хоть и слабого, но течения, и на борьбу с ним требуются силы. Нас явно сносит. Оглянувшись, я не вижу на берегу ни намёка на причал, у которого Нейт прятал свою лодку. Я уже собираюсь поделиться открытием с Кейти, как мимо меня проплывает нечто необычное. В этой реке чего только не встретишь, и мы уже столкнулись с самым разным мусором, пытаясь не обращать на него внимания и не выяснять, водоросли это, ветки, куски пластика или экскременты. Однако на этот раз я не успеваю отвести глаза. Передо мной рука. Настоящая человеческая рука, сероватого цвета, кое-где без плоти. Я вижу все пальцы, даже ногти. От ужаса я открываю рот, в который тут же заливается вода. Горькая, едкая, она обжигает горло, нос и глаза. Я вновь, уже в который раз откашливаюсь.

– Что там? – спрашивает Кейти.

– Просто ветка, – вру я.

Никогда в жизни я так не радовалась берегу. Дно скользкое, и, перебирая ногами, мы дрожим от пронизывающего холода и усталости.

– Мы его потеряли. – Я оглядываю берег.

– Он там, – показывает вверх по течению Кейти.

Вдалеке действительно вырисовываются очертания небольшой лодки.

Пошатываясь, мы выходим на берег. Я вдруг вспоминаю, что наша одежда осталась на другом берегу. Мы с Кейти обе белокожие, и нас отлично видно в лунном свете – две огромные мишени. Сейчас мы похожи на полудохлых лебедей, которые только и ждут пули охотника. Пытаясь стать незаметнее, мы пригибаемся к земле и бредём по берегу к замеченной лодке. Вблизи ничейная земля оказывается вовсе не такой ужасной, как кажется с берега. Тёмные, изогнутые силуэты – всего лишь развалины разбомбленных зданий и осыпающиеся стены, такие же как в городе на берегу реки. Однако в отличие от города здесь нет мусора, тряпок, не вьётся над крышами дымок, не звучит хоть иногда смех. Здесь очень тихо и пахнет смертью. Почему-то мне кажется, что мы заглянули в будущее дефов. Так будет, когда их не станет. В тишине очень страшно, но зато хорошо слышно, как кто-то пыхтит, вытаскивая на берег лодку.

Устроив её подальше от воды, Нейт поворачивается спиной к нам с Кейти и уверенно куда-то направляется. Мы крадёмся следом, останавливаясь, только когда тьму впереди прорезает яркий свет, сопровождаемый металлическим стуком.

– Что это? – спрашивает Кейти.

Где-то впереди на земле – круг света, а его источник, довольно яркий, находится высоко, под чем-то большим, железным, с обтекаемыми формами.

– Это вертолёт гемов, – отвечаю я.

Непонятно, откуда у меня взялись силы выговорить эти слова. Рот и губы уже давно жжёт как огнём.

Мы пригибаемся ещё ниже и садимся на корточки за бетонной плитой, прижимаясь друг к дружке, чтобы хоть немного согреться. Никогда в жизни мне не было так холодно. Я почти обсохла, и моя кожа в лунном свете приобрела синевато-металлический оттенок, но волосы и бельё до сих пор мокрые. Одеяло сейчас было бы очень кстати.