Ричард Бэккер - Воин Доброй Удачи [litres]

Молодой король Сакарпа пожал плечами.

– Некоторые живут. Некоторые умирают. Мой отец всегда говорил, что это хорошо, что мужчины могут доверять только Блуднице-Судьбе, когда дело доходит до битвы. Он считал, что люди должны остерегаться войны.

Девушка благодарно улыбнулась.

– Но ты же действительно видишь это, не так ли?

– Что я вижу?

– Очевидное. Доказательство моего святого отца.

Что-то в Сорвиле мешало ему, сдерживало ту ложь, которую он собирался сказать. Уже в детстве у него всегда была честная, даже искренняя душа. Он смотрел в ясные голубые глаза принцессы, доверяя маске, которую дала ему Ужасная Мать.

– Мой друг, Цоронга… Он думает, что ваш Консульт – это миф, и…

– И что мой отец сумасшедший.

– Да.

– Но он видел шпиона-оборотня, с которого отец снял маску в Умбилике.

– Несколько месяцев назад? Да.

Хмурый взгляд Сервы был достаточно насмешливым, чтобы вызвать тревогу.

– И что же?

– Он решил, что это трюк.

– Конечно, он так решил. Зеумцы – упрямые глупцы.

Теперь настала очередь Сорвила нахмуриться. Он чувствовал опасность – скользкое переплетение слов в страсти, страсти в слове, которое предшествовало каждому спору, – и все же он снова нарушил осторожность.

– Лучше быть глупцом, чем рабом, – отрезал он в ответ.

Смелость, казалось, была его собственным убежищем.

Выражение лица принцессы Империи оставалось совершенно невозмутимым, словно она решала, обидеться ей или позабавиться.

– Ты не такой, как другие. Ты говоришь не как король-верующий.

– Я не такой, как другие.

И тут она задала страшный вопрос:

– Но ты ведь веришь, не так ли? Или твой упрямый друг-зеумец лишил тебя веры?

Это предположение было очевидным. Ее отец объявил его королем-верующим, так что он просто обязан был быть таковым – по крайней мере, в тот момент. И снова Сорвил поймал себя на том, что удивляется странной силе, которой богиня и ее обман наделили его. Знание – это была великая крепость, которую Анасуримборы возвели вокруг себя. И каким-то образом ему удалось проникнуть за ворота, в самое лоно своего противника.

Он был нариндаром, как и сказал Цоронга. Он, и только он один, был способен убить аспект-императора.

Ему нужно только набраться храбрости, чтобы умереть.

– Разве сомнение – это так уж плохо? – спросил он, моргая, чтобы собраться с мыслями. – А ты бы предпочла, чтобы я был таким же фанатиком, как и все остальные?

Серва внимательно посмотрела на него – пять ударов сердца пристального взгляда, нервирующего из-за блеска сверхъестественной хитрости в ее анасуримборских глазах.

– Да, – наконец, сказала она. – Совершенно верно, да. Я сражалась с Шауриатом в своих снах. Меня мучил Мекеритриг. Меня преследовали через Эарву Ауракс и Ауранг. Консульт столь же реален, сколь зол и смертоносен, Сорвил. За исключением моего отца, мир не знает более свирепых сил. Даже без Не-Бога и Второго Апокалипсиса он оправдывает кровожадный фанатизм людей.

Ее голос стал, во всяком случае, мягче, когда она произносила эти слова, но напряженность ее взгляда и интонации шокировали молодого короля Сакарпа. Несмотря на все свое очарование и тайную силу, Анасуримбор Серва всегда казалась высокомерной и дерзкой, как ее братья, – еще один ребенок, слишком хорошо знающий о своем божественном отцовстве. Но теперь она напоминала ему Эскелеса и то, как дородный маг прятал свой фанатизм в складках ума и сострадания.

Это была истинная Серва, понял он. Самая серьезная из них. И ее красота, казалось, пылала от этого еще ярче.

Он поймал себя на том, что смотрит на нее, затаив дыхание. Тени от листьев прыгали по идеальным чертам ее лица.

– Не будь дураком, Сорвил.

Она перекатилась на другой бок, чтобы пнуть храпящего брата.

Ни один маг не был так знаменит, как Апперенс Саккаре, который долгое время занимал высокое положение среди имперских экзальт-министров. Его голос стал живительным для ночных военных советов армии Юга, поскольку он нес в себе как авторитет их аспект-императора, так и обещание тактической проницательности. Как и все последователи школы Завета, он видел Первый Апокалипсис глазами Сесватхи и поэтому мог говорить об их затруднениях с мудростью того, кто испытывал их прежде, причем много раз.

– В Атьерсе, – сказал он, имея в виду знаменитую цитадель Завета, – у нас есть целые библиотеки, посвященные войне против шранков. Веками мы видели во сне битвы прошлого. Веками размышляли о поражениях и успехах.

На великого магистра Вокалати эти речи, однако, не произвели ни малейшего впечатления. Такова извращенность гордыни, что она может заставить человека принять противоречие, пока сохраняется хоть какое-то подобие его привилегии. Кариндусу, который был одним из первых, кто предупредил всех о растущей опасности, теперь стал первым, кто не обращал внимания на зловещие заявления других – и особенно на слова Саккаре.

– Почему ты так говоришь о них? – спросил приглашенный на совет маг Вокалати, и его смазанное маслом лицо засверкало насмешкой. – Они всего лишь скоты, злобные звери, которых надо пасти – с осторожностью, конечно, но все же пасти.

– Звери, которых нужно пасти? – нахмурившись, ответил Саккаре. – Они говорят на своем собственном языке. Они сами куют себе оружие – когда не могут добыть наше. Блаженство, которое мы находим в совокуплении, они находят в убийстве невинных. Они собираются, когда мы ступаем по их земле, приходят из земель, далеких от нашего запаха, который приносит туда ветер. Когда их превосходят в силе, они отступают от своей собственной природы, вырывая всю жизнь из земли перед нами, отказывая нам в самом малом питании. И когда они приходят, чтобы затмить нашу численность, они нападают на нас с убийственным пылом, бросаются на наши копья просто для того, чтобы лишить нас нашего оружия! – великий магистр школы Завета переводил взгляд с одного лица на другое, чтобы убедиться, что все присутствующие поняли ужасное значение его слов. – Ты считаешь это простым совпадением, Кариндусу?

– Это звери, – повторил Вокалати.

– Нет. Кариндусу, пожалуйста, ты должен простить мою настойчивость. Они и есть оружие. Они были созданы таким образом, высечены из плоти нелюдей инхороями, чтобы очистить этот мир от наших душ – уничтожить людей! Звери живут, чтобы выжить, мой старый друг. Шранки живут, чтобы убивать!

Так Кариндусу был опозорен во второй раз.

Оборона от шранков была реорганизована под руководством Саккаре. Когда армия Юга повернула на запад, Вокалати просто рассредоточились по всей Орде, стоявшей перед ними. Поскольку кланы шранков, скопившиеся вдоль их правого фланга, представляли наибольшую угрозу, Саккаре, с неохотного согласия Кариндусу, отправил всех колдунов Завета и Вокалати – около трехсот магов высшего ранга – на их уничтожение. Для многострадальных охранников границ зрелище такого количества воздушных змеев, плывущих в огромных пыльных облаках, было радостной и удивительной картиной.