Кай Майер - Противостояние [litres]

В зрачках Финниана отразился яркий свет.

– Это их задержит?

– Не вечно. Может, на некоторое время.

Фурия и сама толком не знала, что делает. До сих пор она проводила похожие опыты, лишь вознамерившись спокойно почитать в своей комнате, – тогда она иной раз запирала дверь подобным образом. Только вот опаснейший проныра, которого она таким образом не хотела пускать в комнату, был её брат Пип, а совсем не орда оголтелых уголовников.

Топот бесчисленных ног во втором зале становился всё отчётливее. Перед входом уже были слышны голоса.

Обеими руками Финниан навёл пистолет на ворота. Фурия посмотрела в глубь зала. Изиду и дверь в соседнее помещение загораживали полки со стаканами, коробками и ящиками.

– Изида! – окликнула она, но не получила ответа.

Чья-то рука уже трясла ворота снаружи.

– Изида!

Раздался сильный удар, как будто кто-то навалился всей тяжестью на ворота. Правая створка задрожала на петлях. Окаймляющая древесину полоска света слегка задрожала и успокоилась. Верхняя часть обложки петушиной книги чуть приподнялась, и, забившись под неё, клюв обратил шею к Фурии.

– Ещё минут пять, – прокряхтел голос. – Ну может, шесть. Но ни в коем случае не дольше.

Лицо Финниана стало менее напряжённым. Пока что ему ещё не надо было стрелять в тех, с кем он вместе прожил три месяца.

– Изида! – бросила Фурия через плечо. – Как там у тебя?

Снова никакого ответа.

– Что она там затеяла? – встревожился Финниан.

Фурия лихорадочно соображала, что предприняла бы она для отражения налётчиков. Но библиомантика – не кулачный бой, даже если порой его напоминает. Это сила, связывающая воедино книги и их читателей, и применять её для причинения вреда людям – значит идти против природы. Иногда Фурия сопротивлялась этому закону, что и провоцировало ошибочные удары. Без особых усилий она могла создать пригоршню впечатляющих, но безобидных иллюзий, но они едва ли напугали бы приспешников Мардука. Всё остальное требовало большей сноровки и дерзости. Изида и Саммербель довели это искусство до совершенства и теперь имели дело с последствиями. Фурия же была к этому готова лишь в известных пределах.

Финниан громко выругался. Но прежде чем девушка поняла, что его так взволновало, петушиная книга пронзительно завизжала:

– Унеси меня отсюда! Скорее!

Из-под створок ворот показались извивавшиеся пиявки, белые, как макароны, чуть короче пальца. Вначале их было только две, потом – полдюжины, и в конце концов стало так много, что Фурия не могла их сосчитать. Первые уже подкрадывались к петушиной книге, лежавшей по-прежнему с распахнутым разворотом на полу. Горящее страничное сердце удерживало блокировку двери, тогда как сама книга дрожала от страха.

Финниан расплющивал пиявок своими подошвами, но даже после этого их неповреждённые остатки поворачивали и ползли по направлению к петушиной книге. Фурия подхватила её с пола, позаботившись о том, чтобы страничное сердце не захлопнулось. Ведь стоит прерваться библиомантическим потокам, как дверь сразу же разблокируется. Люди с противоположной стороны были, конечно, в курсе этого, они не без умысла просунули через щель пиявок.

– Хотя и преступники, а не дураки, – заметил Финниан.

Фурия огляделась. Поскольку книг на полках было совсем немного, пиявки не могли здесь особенно напакостить. По всей видимости, люди Мардука готовы были смириться с этими потерями, лишь бы захватить незваных гостей.

– Здесь есть ещё один выход?

– Насколько мне известно, нет. Даже на стеклянную крышу после вторжения Кэт они установили решётку.

Фурия порывисто стряхнула копошащихся пиявок, которые, словно шевелящиеся пальцы, начали было карабкаться по её штанине. Петушиная книга тряслась у неё в руках, но мужественно сохраняла силу страничного сердца. Снова раздался грохот от ломившихся в дверь тел. Сияние вокруг створки слегка дрогнуло и опять успокоилось.

И Финниану пришлось в очередной раз направить свой пистолет на ворота. Теперь они находились в пяти шагах. Дюжины книжных пиявок кишели перед ними на полу. Большинство из них двигались в сторону Фурии.

– Мы долго не продержимся! – снова крикнула она через плечо. – Изида! Ты там скоро?

На этот раз до неё долетело нечто похожее на оханье.

– Ладно. – Приняв решение, Фурия обратилась к петушиной книге: – Если ты закроешь страничное сердце, на сколько ещё хватит блокировки?

– Ненадолго, – крякнула книжка.

– А точнее?

– Может, минуты на две, может, на пару секунд. Почём я знаю?

– Приехали, – констатировал Финниан.

– Изида! – рявкнула Фурия через плечо. – Мы идём к тебе. У тебя в распоряжении одна минута!

Вдруг послышался треск. Сначала Фурия подумала, что это Мардукова банда, окончательно снёсшая ворота с петель. Но шум раздался с другой стороны.

Финниан стёр левой рукой пот со лба, правой по-прежнему целясь в ворота.

– Похоже это на то, что мы прорвались?

Снова раздалось дребезжание стёкол, на этот раз такое громкое, словно обвалилась часть крыши. По петушиной книге пробежала дрожь.

– Сюда! – крикнула Изида. – Скорее!

Фурия и Финниан издали вздох облегчения.

– Или нет… Стоп, не подходите!

Приняв решение, они переглянулись и ринулись к Изиде. На бегу Фурия захлопнула петушиную книгу. Контакт с воротами прервался. Краем глаза она заметила, что светящиеся линии начали мерцать, словно неисправные неоновые трубки. С противоположной стороны снова кто-то наскочил на дверь. От волнения у Фурии перехватило дыхание. Дальнюю часть зала стал наполнять странный запах.

Выпрямившись, Изида стояла перед сокровищницей Мардука и смотрела вглубь. Дверь сорвало с петель. Вокруг остова дверного косяка плясало пламя, и лишь спустя несколько мгновений Фурия поняла, что под ним горели книжные страницы, которые предохраняли вход, – страницы из сердечной книги Мардука. По крайней мере, теперь, где бы ни находился Мардук, он должен был почувствовать, что ситуация в его штаб-квартире вышла из-под контроля.

– Идите… назад, – выдавила Изида, едва переводя дух.

– Они сейчас заявятся, – отвечала Фурия. – У нас больше нет времени!

Слегка поколебавшись, Фурия с Финнианом продвинулись ещё немного и, миновав Изиду, заглянули в крошечное помещение. Колючий запах перекрыл запах гари обуглившихся страниц сердечной книги.

«Там кто-то живёт» , – решила Изида.

Площадь комнаты с низким потолком и тёмными кирпичными стенами едва ли была больше двадцати пяти квадратных метров. Под стеклянными витринами на низких постаментах стояли ничем не примечательные предметы: на одном – старинная книга в кожаном переплёте, на другом – остатки какой-то каменной плиты. В третьей витрине стоял сосуд, который, по всей вероятности, был урной. Прочие экспонаты из частной экспозиции Мардука из-за слабого освещения рассмотреть было почти невозможно. Единственным источником света служила чаша с разведённым в ней огнём, находившаяся в самом центре комнаты, также на постаменте. Бело-жёлтое пламя полыхало так ярко, словно его только что разожгли.