Ирина Фуллер - Лебединая башня

– Я вас прекрасно понимаю, Дан, – отозвалась Омарейл насмешливо. – Я нахожусь примерно в таком же положении, поэтому могу представить, какую досаду может вызывать необходимость делать не то, что хочется, а то, что должно…

Повисла неловкая пауза. Омарейл знала, что смутила господина директора, и ее это несколько забавляло. Она не думала, что они смогут так поменяться ролями. Как много значили статус и положение в обществе!

– Спасибо за ваше понимание, Ваше Высочество, – сдавленно произнес Дан.

Затем он постарался вернуть себе самообладание и спросил:

– А вы находите удовольствие в чтении?

По этикету он не должен был задавать ей вопросов. Согласно всем правилам, на первой встрече только она могла спрашивать его о чем-либо, ему подобало учтиво отвечать и ждать, пока она обратит на него свое внимание.

Бериоту позволялось больше, так как он был в числе приближенных. И теперь он, судя по всему, буравил взглядом своего брата, потому что тот прошептал: «Что?» Омарейл рассмеялась.

– Бериот, я совсем не против отбросить формальности. Как вы верно заметили, скоро мы станем семьей.

Конечно, в их случае «отбросить формальности» означало пренебречь некоторыми неудобными правилами, а вовсе не перейти на свободную манеру общения. Очевидно, опасаясь, что Дан мог неверно трактовать слова принцессы, Бериот сказал:

– Думаю, сегодня, не отбрасывая формальностей, мы как раз получим необходимый и достаточный уровень легкомыслия.

Омарейл представила, как Дан закатил глаза.

– Я нахожу удовольствие в чтении, Дан. У меня очень обширная библиотека. Что еще остается делать, когда целыми днями заперт в башне?

По ее голосу было слышно, что она улыбалась, и собеседники не стали никак отвечать на ее слова.

– Вы сказали бы, что вы – мудрый директор, Дан? – спросила она.

– Мне хотелось бы в это верить. Хотя, полагаю, мудрый – слишком громкое слово. Я стараюсь быть справедливым и полезным.

– А вы считаете, что все учителя в школе подобраны идеально?

Она хотела подвести к этой теме как-то помягче, но не смогла продемонстрировать требуемой терпеливости.

– Нет ничего идеального, Ваше Высочество.

– Какую общую оценку вы поставили бы преподавательскому составу?

– По каким критериям я должен их оценить?

Омарейл слышала, как изменилась манера речи Дана. Он звучал более сухо, более профессионально. Ей казалось, что он готов защищать своих преподавателей до последнего, если это требовалось. А ведь она не успела сказать и слова критики. Да и как она могла?

– Давайте по тем же, по которым вы оцениваете себя: справедливость и полезность.

– Восемь и девять, – без промедления ответил Дан.

– Довольно высокие оценки. Некоторые мои преподаватели никогда не ставили мне выше девятки, уверяя, что мне всегда есть к чему стремиться.

– Неужели вам в самом деле ставили не только десятки? – уточнил Дан. – Вы же принцесса.

Бериот прочистил горло. Омарейл усмехнулась.

– Вы бы доверили лечить себя лекарю, который получил свой диплом лишь за то, что был сыном ректора медицинского училища? Мои преподаватели неглупы, им жить в стране, которой буду управлять я.

– Вы, разумеется, правы, – негромко ответил Дан.

В разговор вступил Бериот. Он напомнил Омарейл о предстоящей встрече с Патером Фортосдора – она, помня о присутствии Дана, постаралась сдержать уставший стон – и предложил ознакомиться с материалами по лесообрабатывающей промышленности. Фортосдор находился в самом центре массива Тоокан и издавна был центром охоты и лесного промысла. Обычно у Патеров к принцессе были примитивные дела: подписать какой-нибудь документ, чтобы объявить, что он был создан при поддержке Ее Высочества, или дать высокое дозволение назвать улицу ее именем. Но Бериот все равно настаивал на том, чтобы Омарейл тщательно готовилась к встречам. Именно поэтому теперь ей предстояло узнать о всех новостях в сфере деревообработки.

– Конечно, Бериот, я все внимательнейшим образом изучу, – сказала она покорно.

– Приятно слышать, что вы сегодня в столь благостном расположении духа, Ваше Высочество, – в его голосе отчетливо слышалась улыбка.

Чаепитие подходило к концу, когда Омарейл вдруг спросила:

– А вы похожи?

Это заставило гостей задуматься на мгновение. Она представила, как они посмотрели друг на друга, чтобы ответить на вопрос.

– У нас много схожих черт, – ответил Бериот.

– Каких именно?

Она видела портрет Бериота, но картины едва ли давали истинное представление о внешности человека. Ей же было интересно, как выглядел Советник. Хотя теперь Омарейл могла бы попытаться увидеть его лично, но она пока что боялась пересекать эту грань. Увидеть лица самых близких людей было бы последним рубежом, перейдя который она навсегда лишила бы себя возможности делать вид, что ничего не было.

– Полагаю, у нас похожи глаза, – ответил Бериот медленно, – и в целом типаж. Нам часто говорят, что мы похожи на отца.

– Вы носите бороду?

– Да, – сдержанно ответил Бериот.

Он никогда не любил говорить о личном и, вероятно, собственную внешность относил к таковому.

– У нас у обоих есть борода и усы, мы оба очень коротко бреем их, как это делал наш отец, – добавил Дан.

Он, как ни странно, говорил куда более охотно.

– А волосы у вас волнистые или прямые?

– Волнистые, но я ношу их длиннее, чем Бериот. У Бериота всегда была достаточно короткая прическа.

– Кто из вас выше?

– Мы примерно одного роста.

Омарейл представила их совершенно одинаковыми, только с чуть разной прической.

– У Бериота губы матери и нос более острый, что, мне кажется, он вообще унаследовал от деда по отцу. И еще, несмотря на разрез глаз, взгляд у него тоже от мамы. Приценивающийся и неодобряющий.

От последнего описания Омарейл рассмеялась.

– Я думаю, – вступил в разговор Бериот, голос его действительно был недовольным, – мы уже слишком задержали Ваше Высочество. Уже поздно, вам, должно быть, хочется отдохнуть. Спасибо за чаепитие, ваша компания – всегда удовольствие для меня.

Омарейл закатила глаза.

– Спасибо, Бериот, вы – сама любезность. Дан, приятно было с вами познакомиться.

– Благодарю за оказанную честь, Ваше Высочество.

Они раскланялись, и Омарейл прошла в спальню. Присев за туалетный столик, она взглянула на свое отражение. Все прошло достаточно хорошо. Дан Дольвейн был совсем не похож на рассудительного директора, которым она привыкла его видеть. Он вел себя скорее как бунтарь-подросток, но смущался, если говорил что-то неразумное.

Омарейл предполагала, что будет необычно и странно теперь видеть господина директора, слушать его наставления и вспоминать, каким он был на этой встрече с принцессой.