Ирина Фуллер - Лебединая башня

– Не думаю, что это хорошая идея, – ответил, наконец, Даррит, и Омарейл подумала, что стоило все же назвать причины, по которым она обратилась именно к нему.

– Я не могу вернуться домой. И не могу пойти к друзьям, а больше не знаю ничьих адресов, только ваш. Мне некуда идти. Если вы мне не поможете, мне придется ночевать на улице. А там собаки и опасные личности.

Даррит тяжело вздохнул.

– Послушайте, в вашем возрасте многим кажется, что родители их не понимают и побег – единственный выход. Но бежать от проблемы…

– У меня прекрасные родители. Я не бегу от проблем. На самом деле, последний год я бегу прямо к ним. И, кажется, вышла на финишную прямую.

Собеседник одарил ее тяжелым взглядом.

– Хорошо, начнем с того, что вы назовете свое имя, – сказал он мрачно и настойчиво.

Омарейл прикрыла глаза. Ее пульс участился. Она знала, что готова сделать это, и во рту у нее пересохло.

– Завтра вы все равно узнаете… – пробормотала она.

В конечном счете условия предсказания она все равно уже нарушила, неважно, знал об этом кто-то или нет. Да и Сова уже была в курсе. «А завтра узнает и весь Ордор», – подумала она и, решительно взглянув Дарриту в глаза, сказала:

– Меня зовут Омарейл.

Его лицо медленно вытягивалось по мере осознания им всей ситуации.

– Омарейл, – повторила она, – Эйгир, – он прикрыл глаза, – Доминасолис.

Вот и все. Она сказала. Ей показалось, что мир содрогнулся, но на самом деле вздрогнула она.

В нехарактерном для него жесте Даррит провел рукой по черным волосам.

Он встал и начал расхаживать по небольшой комнате. Омарейл видела, как он мысленно задавал вопросы и тут же отвечал себе на них. Его губы что-то шептали.

– Что произошло сегодня? – спросил, наконец, он.

Омарейл сглотнула появившийся в горле ком.

– Сова увидела меня на улице. Совалия Дольвейн.

Он кивнул, подтверждая, что знал, о ком шла речь.

– Она не знала о моих вылазках. Никто не знал. Все… учеба в школе, мои прогулки по городу – об этом не знала ни одна живая душа. Пока я не встретила Сову.

– Что она сказала?

– Сказала: «Держите ее, она меня обокрала». То, что я в этот момент от нее убегала, добавило убедительности ее словам.

Даррит сел обратно за стол, но снова встал и, вцепившись рукой в щетинистый подбородок, уставился на Омарейл.

– И теперь Ваше Высочество желает найти в моем доме укрытие?

Она не смогла понять, говорил ли он язвительно или на самом деле учтиво. Омарейл тоже встала.

– Во-первых, – зашипела она, указывая на него пальцем, – не вздумайте снова звать меня «Ваше Высочество».

– Разве не так полагается по этикету? Прошу меня простить, я не вхож в высшие круги…

– Вас зовут Норт, это не имя простолюдина.

– Жестокая насмешка, не более, – ответил он. – Я – сирота, меня воспитывала добрая женщина, которую все звали «старая Фрая». Мы находимся в ее доме.

Это объясняло, почему интерьер показался Омарейл несколько женским.

– Ладно, – вздохнула она, – неважно. Не надо звать меня так. Я… я более не заслуживаю этого титула.

Даррит поднял бровь.

– После того как мы столкнулись с Совой и я от нее убежала, я пришла к вам, чтобы получить ответы на вопросы об эксплетах. Я считала, что это был мой последний шанс что-то выяснить, так как была уверена, Сова позаботится о том, чтобы я больше никогда не смогла покинуть Орделион. Либо она будет держать все в секрете, но не станет спускать с меня глаз, либо доложит и родителям, и прессе. В любом случае судьба вряд ли свела бы меня с вами снова. Но когда я попыталась вернуться в замок, Сова ждала меня там.

Омарейл рассказала Дарриту о том, как прошел ее вечер. Он задумчиво потирал подбородок и хмурился.

– Я думаю, завтра обо мне напишут все газеты. Именно поэтому я не могла пойти к Маю, у него меня стали бы искать в первую очередь. А я пока не готова отдавать свою судьбу в руки Совы.

Даррит понимающе кивнул.

– Знаете что, Ваше… – Он замолчал.

– Омарейл, – предложила она, и он одарил ее взглядом, полным недоумения.

– Вы считаете, допустимо, чтобы я называл вас по имени? – Судя по его тону, единственно верным ответом было «нет».

– Мне будет странно, если вы вдруг начнете обращаться ко мне по протоколу. Или начнете звать «госпожа Доминасолис». – Это заставило Омарейл улыбнуться. – Думаю, учитывая ситуацию, будет уместно обращаться ко мне просто по имени.

– Исключено.

– О, ну и как же нам быть?

Принцесса не считала эту тему хоть сколько-то важной.

– Думаю, я буду избегать необходимости как-либо называть вас, – заявил Даррит, и Омарейл просто закатила глаза. – Итак, я хотел предложить вам рассказать мне все в подробностях с самого начала. Как вам удалось сбежать? Зачем? Что вы делали в школе? И когда поняли, что обладаете особыми способностями? Я уже понял, почему вы исчезли, – господин директор решил разузнать о вас побольше, чтобы разобраться с тем, что вы его подслушали, и выяснил, что Мираж Селладор не существует. Вы не могли позволить ему полностью раскрыть вас и сбежали. Вероятно, вернулись во дворец. Что произошло потом? Что заставило вас снова покинуть Орделион? И, наконец, что вы намерены делать дальше? Я готов позволить вам остаться здесь на ночь, но не будете же вы скрываться тут вечно?

Омарейл тяжело вздохнула.

– Я отвечу на все ваши вопросы, если вы дадите мне поесть, – сообщила она.

Чай давно остыл. На дворе стояла глубокая ночь. Небо затянуло облаками, поэтому ни луны, ни звезд было не разглядеть, сколько ни всматривайся.

В торговом порту разгрузили последнее судно и закрыли склады. Некоторые моряки еще сидели в старой таверне, почти без сознания допивая портовое вино. Рынок был пуст, холодный ветер гонял по нему обрывки бумаги, старые коробки и прочий мусор. Скоро туда придут дворники и начнут мести мощеную площадь, чтобы к семи утра пришли продавцы и начали открывать лавки.

За рынком начинались респектабельные магазины, где можно было купить все – от бронзовых ложек до дорогих мехов. А прямо за ними на небольшой возвышенности уютно устроился жилой район. Все его жители спали, и только одно окно горело желтым прямоугольником, выдавая бессонницу у хозяев.

Глаза Омарейл уже слипались, но они с Дарритом продолжали свой разговор. Он задавал вопросы обо всем, требуя подробного рассказа, а она почему-то отвечала, хотя, когда отстраненно думала о положении, в котором оказалась, понимала, что было верхом глупости так доверять малознакомому человеку.

– Бериот сказал бы, что я полная дура, – заявила она вдруг, когда в беседе возникла долгая пауза, а увидев удивленно поднятые брови, продолжила: – Что рассказываю вам все. Нет, конечно, он бы так не сказал, он всегда очень корректен. Но обязательно заставил бы меня так думать.