Соман Чайнани - Школа Добра и Зла. Принцесса или ведьма

– Так до сих пор и не поняла, что же делать с одеждой, – пробормотала она.

Тедрос вскочил на ноги.

– Но… ты даже не участвуешь… что ты…

Позади неё задрожало невысокое деревце. Тедрос наставил на него светящийся золотой палец…

– Корпадора вольвера!

Софи упала на колени, потом поспешно спряталась за кустом…

– Агата, мне нужна одежда! Тедди, ты не мог бы отвернуться?

Тедрос покачал головой.

– Но библиотека… эта книга… Ты всё-таки жульничала !

– Тедди, мы не могли иначе… Агата, помоги !

Агата направила обожжённый, светящийся палец на Софи, чтобы завернуть её в лианы, но Тедрос остановил её.

– Ты сказала, что будешь сражаться вместе со мной! – воскликнул он, глядя прямо на Софи. – Ты сказала, что прикроешь мою спину!

– Я знала, что с тобой всё будет хорошо… Агата, пожалуйста…

– Ты солгала! – Его голос надломился. – Всё, что ты говорила, – ложь! Ты меня использовала!

– Это неправда, Тедрос! Ни одна принцесса не стала бы рисковать своей жизнью! Даже твоя истинная любовь…

Тедрос побагровел от гнева.

– Тогда почему это сделала она ?

Софи вслед за принцем посмотрела на Агату, покрытую ожогами.

Агата увидела, как Софи медленно раскрывает глаза, словно только что поняв, что ей воткнули в спину нож. Но, когда Агата уже приготовилась защищаться, лес наполнили солнечные лучи, озарив её тело золотым светом.

У ворот завыли волки. В Лесу послышались крики и шаги учеников.

– У них получилось!

– Они победили!

– Софи и Тедрос победили!

В сосновую рощу ворвалась целая толпа. Агата, запаниковав, превратилась в голубя и исчезла из виду как раз в тот момент, когда ученики добрались до Тедроса.

– Всегдашник и никогдашник! – крикнул кто-то.

– Ведьма и принц! – добавил другой.

– Слава Софи и Тед…

В лесу воцарилась полная тишина.

Сидя на дереве, Агата смотрела, как на поляне собираются всегдашники и никогдашники – сначала зрители, потом и сами участники, которых уже исцелили и отмыли с помощью магии. Они изумлённо смотрели на происходящее, не зная, что и сказать.

Софи пряталась за кустом. Тедрос разъярённо смотрел на неё.

И они поняли, что мира между ними не будет никогда.

Всегдашники и никогдашники, вечные враги, снова разошлись по сторонам.

Но ни те, ни другие не слышали хохота из башни, затянутой тенями. Башни, в которой жил тот, кто правит школой.

– Не видела мою пижаму? – всхлипывал Хорт, стоя у двери Софи. – Которая с лягушками?

Софи, закутанная в его рваное покрывало, смотрела в окно, занавешенное чёрной простынёй.

– Её для меня сшил отец, – шмыгнул носом Хорт. – Не могу без неё спать.

Но Софи не отрывала взгляда от окна, словно в его черноте было что-то, что видела только она.

Хорт принёс с ужина ячменную кашу, варёные яйца и увядшие овощи, но она не ответила на его стук. Уже несколько дней Софи лежала неподвижно, как труп, ожидая, когда за ней придёт её принц. Вскоре её зрение притупилось. Она даже не представляла, какой сегодня день. Не знала, утро сейчас или вечер. Не понимала, спит она или бодрствует.

И где-то в этом мрачном тумане пришёл первый сон.

Полосы чёрного и белого, а потом – вкус крови. Она посмотрела вверх, в поток кипящего красного дождя. Она попыталась спрятаться, но свирепые колючки привязали её к белому каменному столу, а на её теле появилась татуировка – надпись странным почерком, который она уже видела раньше, но не могла вспомнить, где. Рядом с ней появились три старые ведьмы, что-то выкрикивая и водя по словам на её коже кривыми пальцами. Они кричали всё громче и громче, и тут над ней появился стальной нож, длинный и тонкий, словно вязальная спица. Она попыталась освободиться, но уже слишком поздно. Нож ударил её, по животу разлилась боль, и что-то родилось внутри неё. Чистое белое семя, затем молочно-белая масса, всё больше и больше, и вот она увидела лицо… лицо, слишком размытое, чтобы узнать, кто же это…

– Убей меня прямо сейчас, – сказал голос.

Софи резко проснулась.

Агата сидела на краю её кровати, завёрнутая в грязную простыню Хорта.

– Не хочу знать , что тут на них.

Софи даже не посмотрела в её сторону.

– Пойдём. Могу одолжить тебе зажимы для носа на урок Юбы. – Агата встала, освещённая лучом, прорвавшимся через небольшую дырку в ткани. – Сегодня третий день изучения помёта животных!

Повисло напряжённое молчание.

Агата присела на постель.

– А что мне ещё было делать, Софи? Ещё немного, и он бы погиб.

– Это неправильно, – сказала Софи, обращаясь больше к себе. – Ты и я… это неправильно.

Агата придвинулась ближе.

– Я хочу для тебя только лучшего…

– Нет , – ответила Софи так резко, что Агата отшатнулась.

– Я просто хотела, чтобы мы вернулись домой!

– Мы не вернёмся домой. Ты сделала для этого всё.

– Думаешь, я этого хотела? – разозлилась Агата.

– Зачем ты здесь?

– Потому что я хотела узнать, как ты. Я за тебя беспокоюсь!

– Нет. Зачем ты здесь , – проговорила Софи, смотря в окно. – В моей школе. В моей сказке.

– Потому что я попыталась спасти тебя, Софи! Спасти от проклятия!

– Тогда почему ты постоянно проклинаешь меня и моего принца?

Агата нахмурилась.

– Это не я виновата.

– Наверное, потому, что в глубине души ты не хочешь, чтобы я полюбила кого-то, Агата, – спокойным голосом сказала Софи.

– Что? Конеч…

– По-моему, ты хочешь, чтобы я принадлежала только тебе.

Агата оцепенела.

– Это… – Она сглотнула. – Это глупость .

– Директор школы был прав, – сказала Софи, по-прежнему не смотря в её сторону. – Принцесса не может дружить с ведьмой.

– Но мы же подруги , – пролепетала Агата. – Ты единственная подруга, которая у меня была!

– Знаешь, почему принцесса не может дружить с ведьмой, Агата? – Софи медленно повернулась к ней лицом. – Потому что у ведьм никогда не бывает собственных сказок. Ведьма должна испортить чужую сказку, чтобы стать счастливой.

Агата едва сдерживала слезы.

– Но я не… я не ведьма…

– ТОГДА ЖИВИ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ И ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ! – закричала Софи.

Агата превратилась в голубя и стремительно вылетела в окно. Софи забралась под одеяло и крепко зажмурила глаза.

В ту ночь Софи приснился второй сон. Она бежала по лесу, голодная, как никогда… а потом натолкнулась на оленя с человеческим лицом, тем же самым размытым, мутным лицом, что она видела вчера. Она пригляделась, чтобы узнать, чьё же это лицо, но голова оленя превратилась в зеркало, и теперь она видела там отражение. Но не своё.