Мишель Харрисон - Горстка волшебства

– Кого-то любили и горевали о нем, – грустно сказала Флисс. – Вот еще одна, смотри.

На воде покачивалась корзина поменьше, продолговатая, сделанная так, что открытая верхняя часть напоминала маленький дымоход. Несмотря на это, тростник был кое-где опален – внутри остался огарок давно погасшей свечи. Сквозь толщу воды Бетти увидела тонкую веревку, уходящую в глубину; на другом конце явно закрепили тяжелый камень, который удерживал корзину на месте. Интересно, в память о ком ее здесь оставили? И была ли эта погибшая душа среди огоньков, что окружили лодку в ночной мгле? Даже думать не хотелось, сколько людей здесь погибло.

Они продолжили путь, держась подальше от смертоносных Когтей Сирен и от призрачных корзин, покачивавшихся на воде. Бетти поневоле задумалась, что скрывается на дне. Сколько обломков, сколько разбившихся кораблей и рассыпанных грузов? Пару раз дно лодки задевало какую-то из невидимых подводных скал, и они слышали, как дерево скребется о камень. Они задерживали дыхание, но, невредимые, двигались вперед, все ближе и ближе подбираясь к кораблю.

Над головой собирались тучи, и, когда маленькая лодка оказалась в тени огромного разбитого судна, у Бетти по телу пробежал озноб от внезапного холода. В немом благоговении все смотрели на корабль.

На поверхности осталась только его передняя часть. Нос вздымался над водой, словно поднявшийся на дыбы скакун; корабль накренился влево, частично обнажив киль. Искусно вырезанная носовая фигура русалки уцелела. Хвост цвета морской волны, бронзовая кожа, сверкающие золотистые волосы – пусть под воздействием воды и времени краска поблекла, русалка была по-прежнему прекрасна.

– Даже не верится, что корабль до сих пор тут, – восхитилась Флисс. – И вон та… как ее… сторожевая штука на столбе.

– То есть воронье гнездо на мачте, – поправила Бетти, закатив глаза. В голове не укладывалось, как Флисс могла жить у моря и так мало знать о кораблях. – На фок-мачте, если точнее. Грот-мачта, должно быть, под водой.

Бетти всмотрелась в волны, плещущиеся по обеим сторонам корабля. Вроде бы она заметила иллюминатор, но было трудно что-то разглядеть в темной глубине, да и черная древесина, заросшая водорослями, не облегчала задачу. Что еще пряталось под водой, оставалось тайной.

«Что там внизу?» – подумала Бетти. Какие тайны и сокровища хранит этот корабль? Может быть, они уже давно на дне? А может, все внутри так и не тронуто с самого крушения? Побывали ли там грабители и с чем вернулись? Бетти вспомнила про папу. Он много раз рассказывал дочерям эту историю перед сном, когда они лежали, уютно свернувшись под одеялами: «Говорят, „Компас колдуна“ – про́клятый корабль. Его нельзя трогать и уж точно нельзя обчистить, хотя многие пытались».

«Кто пытался?» – спрашивала Бетти, всегда жадная до кровавых подробностей. Флисс рядом с ней уже наполовину дремала, а Чарли лежала в колыбельке и шумно сосала кулак.

«Кто только не пытался, – отзывался папа. – Но Ржави Свиндлс знал толк в ловушках. Когда он понял, что корабль идет ко дну и спасения нет, то позаботился о своем добре – повсюду ловушки устроил. Чтобы никто не поживился. Чтобы сокровища навечно остались у него и его команды. С годами слухи об этом расползались, а вместе с ними и страх. Много говорили о проклятии. Но всегда находились те, кто не мог побороть свою жадность».

«И что с ними происходило»? – оживленно спрашивала Бетти.

«Ужасные вещи, – отвечал папа, зловеще сверкая глазами. – Им отрубало пальцы падающими мечами. Они видели призраки погибших моряков. Сокровища или исчезали, или превращались в крыс. Но чаще всего, конечно, речь шла об отрубленных пальцах».

И каждый раз, заканчивая рассказ, папа понижал голос и, рыча по-пиратски, читал стих, который Бетти всегда ждала с нетерпением:

Бетти заново прокручивала в уме леденящие душу сказки о Ржави Свиндлсе и его злополучном корабле. Кроме прочего, Барни Уиддершинс был известен склонностью к преувеличениям, и Бетти всегда воспринимала папины истории с некоторой долей сомнения. Но сейчас, глядя на грозный мертвый корабль, нетрудно было поверить, что он проклят.

– Ну и что теперь? – прервала поток ее воспоминаний Флисс. В голосе звучала паника. – Тут нет никаких следов Чарли и ее похитителей. Что, если мы с ними разминулись?

– Нет, – сказала Бетти, хотя и в ней нарастала тревога. Атака огоньков отняла драгоценное время, но были две вещи, за которые Бетти держалась, просто потому что иначе не могла. – Пусть даже они отплыли раньше нас, но они идут на веслах. Наша лодка больше и быстрее. И потом, у нас есть зацепка – бабушкины слова.

Достаточно ли будет этой зацепки? Бетти не знала.

Около вороньего гнезда что-то зашевелилось. Само гнездо представляло собой старую бочку, водруженную на верхушку мачты. Из щелей торчали пучки соломы, а в паре мест начали расти водоросли. Вдруг из бочки вылетела огромная чайка и взмыла в небо, заставив всех вскрикнуть.

– Галки-нахалки! – выругалась Флисс, схватившись за грудь и с перепугу чуть не столкнув Бетти за борт.

Чайка, такая же ошарашенная, неловко зависла в воздухе, а потом взмахнула крыльями и улетела.

– Давайте посмотрим, что там с другой стороны, – отдышавшись, предложила Бетти. – Может, найдем знак, что тут кто-то недавно побывал.

Но и с другой стороны не получалось с маленькой лодки разглядеть ни палубы, ни иллюминаторов – из-за крена они оказались слишком высоко. Зато к корпусу судна была прибита незатейливая деревянная табличка.

Флисс дрожащим голосом прочитала:

– Что значит «ввергнут в бездну ада»? – спросила Агни.

– Это значит, у того, кто придет за кладом, будут большие неприятности. – Флисс сглотнула. – Очень большие. Ну что, Бетти, ты надеялась на какой-нибудь знак. Похоже, это он!

– Наверное, это просто чтобы отпугивать, – пробормотала Бетти. – Кто угодно мог написать! Вовсе не обязательно этому верить.

– Ты же помнишь, что говорит бабушка? – мрачно спросила Флисс. – Дыма без огня не бывает. Зачем кому-то такое писать, если это неправда?

– Может, у этого кого-то своеобразное чувство юмора, – предположила Бетти. Чем дольше она смотрела на табличку, тем более зловещей та выглядела. – Или… или на корабле действительно есть что-то очень ценное.

Перед глазами у нее поплыли драгоценные камни и золотые кубки. Сундуки, полные монет, и старинные реликвии… Одной такой штуки хватит, чтобы годами кормить семью. Внутри всколыхнулось какое-то возбуждение.