Михаил Ланцов - Николай Хмурый. Западная война

– Что это? – тихо, охрипшим голосом поинтересовался Дранкель, прислушиваясь.

– Галеты, – с удовольствием чавкая, ответил Шранкель.

– Болван! Что это в море за звук?

– Звук? – переспросил ненасытный визави и замер, прислушиваясь. – И верно. Звук.

Не говоря более ни слова, они развернулись и побежали к дежурному. Тот имел наглость сидеть в тихом и уютном месте, избегая плотного общения с этим мерзким туманом.

– Что у вас? – сонно потирая глаза, спросил лейтенант Шмульке, когда эта «сладкая парочка» ввалилась на командный пункт. Что они явились вместе – он в общем-то не возражал. Привык. Но явились же. Эти двое по возможности обходили начальство стороной, предпочитая кухню. Значит, просто так прийти не могли. Что-то явно произошло.

– Шумы, господин лейтенант.

– Много, господин лейтенант.

– С моря, господин лейтенант, – наперебой, явно нервничая, начали рассказывать они.

Дверь осталась открытой, поэтому Карл прекрасно услышал тот звук, о котором говорили они.

– Гарнизон, к бою! – перебив их, жёстко гаркнул Шмульке, обращаясь к остальным присутствующим. – Передать в штаб о шумах. Подозрения на десант.

– Слушаюсь, – козырнул уже немолодой фельдфебель.

– Исполнять! – излишне жёстко произнёс лейтенант, а потом встал и быстрыми шагами отправился будить герра майора. Ситуация явно выходила из-под контроля. Но было уже поздно… слишком поздно…

Выйдя из плавучего дока больших десантных кораблей, лёгкие десантные баржи устремились к берегу, неся туда бойцов морской пехоты Российской Империи. Плоскодонные, тупоносые с передней аппарелью. Они двигались – как и опытные торпедные катера в Русско-Японской – на воздушной тяге, то есть приводились в движение парой воздушных винтов, крутящихся в противоположные стороны [58]. Из-за чего эти относительно лёгкие катера носились по воде очень быстро, глиссируя. И на берег выскакивали целиком, вполне уверенно ползая по песчаному пляжу.

Грузоподъёмность таких сверхлёгких десантных барж невелика. Но их задача и не заключалась в том, чтобы доставить всё и сразу. Они должны перевозить авангардные подразделения: те высаживались первыми и захватывали плацдарм. А уже следом должны следовать баржи покрупнее – такие, чтобы уже и пушки перевозили, и прочие тяжёлые виды вооружения. Но и те, впрочем, тоже теперь были на воздушной тяге, дабы пролезать по мелководью и выползать на самый берег по возможности.

Сверхлёгкие десантные баржи выскакивали на песчаный берег. Протягивали по песку. Откидывали аппарель. И тяжеловооружённые бойцы морской пехоты высыпали из неё, устремляясь вперёд.

Ручные и станковые пулемёты, 37‐мм гранатомёты, 60‐мм миномёты, 20‐мм крепостные ружья, карабины Браунинга, самозарядные лёгкие карабины Маузера, самозарядные пистолеты Люгера, штурмовые ружья и гранаты, гранаты, гранаты… целое море гранат. И даже несколько бойцов с лёгкими ранцевыми огнемётами выбежало. Причём вся морская пехота в стальных шлемах и лёгких противоосколочных жилетах, увешанная достаточно прогрессивной разгрузкой, позволяющей тащить с собой в бой максимум боеприпасов.

Топот.

Стрельба. Рваная, отрывистая, эпизодическая.

Редкие взрывы.

Крики. Постоянные крики. На русском и немецком. Сонные укрепления Пиллау пробуждались самым решительным образом…

Понимая, что воевать придётся больше с русскими, чем с французами, в Берлине начали после Русско-Японской войны заниматься укреплением именно восточного направления [59]. Сооружая целые крепостные системы в Кёнигсберге и подходах к нему, Данциге и прочих важных направлениях. Особенно они укрепляли Кёнигсберг: он к 1914 году в этом варианте истории мог бы вполне посоперничать с собой же образца 1944 года из оригинальных событий.

Железобетон. Много железобетона. В самом городе мощнейший комплекс защитных сооружений. Вокруг него – сеть фортов и малых укреплений, прикрывающих их. Плюс – Пиллау. О! Эта стрелка была буквально забетонирована. Это была, наверное, самая укреплённая позиция в мире. Ничего сильнее и крепче её нигде и не было. Да и быть не могло, ибо ни для кого в мире большого значения не имел столь незначительный клочок земли, чем для немцев здесь. Ведь Пиллау – морской ключ к Кёнигсбергу. Удержать эту косу – значит не пустить к городу боевые корабли с их чудовищными орудиями.

Город же этот для Германии был очень важен. Город королей. Место коронации очередного короля Пруссии. Он же правил в Райхе, выступая Кайзером. Грубо говоря, Кайзером Германии был король Пруссии. Поэтому этот город выступал идеологическим центром всей Германии. Этаким аналогом Ленинграда для большевиков. Поэтому, понимая грядущую угрозу, немцы его постарались укрепить максимально, не жалея ни железа, ни бетона, ни кирпичей. Город-крепость… или даже крепость городского типа.

Вот бойцы Райхсхеер заперлись в небольшом ДОТе. Мощная стальная дверь заперта. Не войти. Но и в тылу нельзя их оставлять. Не ровен час, выйдут и в спину начнут стрелять. Поэтому огнемётчик осторожно подкрался к пулемётной бойнице и, сунув туда дуло, нажал на спуск. Холостой патрон выбросил внутрь порцию горючей смеси, поджигая её.

Внутри раздались истошные крики и вопли.

– С дымком! – довольно хохотнув, отметил огнемётчик. Перезарядился и отправил ещё одну порцию горючей смеси в этот небольшой ДОТ. Неизвестно, соединён ли он переходами с чем-то ещё. Скорее всего да. Однако бойцы не отходили, готовясь защищаться. Вот и попались…

Тем временем сапёры морской пехоты установили на двери взрывчатку с электродетонатором. Подцепили к нему провода. Отбежали за угол. Крутанули ручку динамо-машинки и нажали ручку спуска.

Бабах!

Жахнул достаточно крупный заряд тротила, выламывая мощную стальную дверь.

И сразу же вперёд устремились бойцы морской пехоты со штурмовыми ружьями. Те сделаны по аналогии с карабинами Браунинга. Такие же lever-action конструкции. Такие же быстросменные коробчатые магазины. Такие же легко разбираемые для чистки и ремонта ствольные коробки и затворы. Только стволы покрупнее. Аж двенадцатого калибра [60]. Вот из них картечью ребята и долбили в закрытом помещении. В ту степь. Просто по силуэтам.

И вперёд. Вперёд. Вперёд. Не давая никому очухаться.

Кое-где возникали короткие перестрелки. Это гарнизон укреплений пытался контратаковать. Но куда им?

По сути, ведь немцы тех лет представляли только лёгкую пехоту. Шинель, пикельхельм [61]и винтовка или пистолет. И всё. А много ли с полноразмерной винтовкой в таких условиях навоюешь? Тем более – традиционного для тех лет формата с несменяемым магазином на пять патронов, снаряжаемым из обоймы. Длинная, неповоротливая, с низкой скорострельностью. Такая винтовка хороша в стрельбе на большие дистанции. Желательно лёжа и по неподвижным целям. Но никак не в скоротечном бою накоротке.