Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— Бек.

Рядом у костра с кряхтеньем присел Зобатый с деревянной кружкой браги в руке, и приязненно потрепал Бека по колену.

— Вождь. Как твоя голова?

Старый воин коснулся пальцем свежих стежков над ухом.

— Побаливает. Но бывало и хуже. А сегодня так и вовсе скверно могло обернуться, как ты, наверное, успел заметить. Скорри сказал, ты спас мне жизнь. Большинство народа и ухом бы не повело, но я должен заявить о своей признательности. Так что спасибо тебе. Огромное спасибо.

— Да что там. Я просто пытался поступать по-правильному. Как ты говорил.

— Мертвые, кто-то, оказывается, еще и слушает. Выпьешь?

Зобатый протянул кружку.

— Да.

Бек принял ее и как следует приложился, ощутив на языке кисловатый вкус.

— Ты нынче хорошо поступил. Чертовски хорошо, во всяком случае, что касается меня. Скорри сказал, что это ты уложил того здоровенного буйвола. Того, что убил Дрофда.

— Я его прикончил?

— Нет. Он жив.

— Тогда получается, я никого сегодня не убил.

Бек не знал, сокрушаться по этому поводу или радоваться.

— Хотя вчера я одного все же убил, — услышал он свои слова, будто со стороны.

— Поток сказал, ты убил четверых.

Бек облизнул губы. Кисловатый привкус никуда не делся.

— Поток ошибся, а я из трусости его не поправил. Их убил парень по имени Рефт.

Он приложился к кружке еще раз, наспех, и поперхнулся.

— А я, пока они дрались, прятался в шкафу. Сидел в шкафу и ссал в штаны. Вот тебе и весь Красный Бек.

— Хм, — Зобатый кивнул, задумчиво поджав губы.

Он как будто даже нисколько не удивился.

— Что ж. Это не отменяет того, что ты сделал сегодня. Человек в битве иной раз вытворяет намного худшее.

— Я знаю, — промямлил Бек, готовый все излить.

Этого словно жаждало само нутро, как у больного, которого вот-вот вырвет. Казалось, это самопроизвольно собирается сделать его рот, как бы Бек ни стремился удержать все в себе.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, вождь, — упорно выговаривал слова пересохший язык.

— Я слушаю, — сказал Зобатый.

Бек затравленно огляделся — так человек, которого мутит, высматривает, куда бы сподручней блевануть. Будто существовали слова, способные как-то сгладить всю гнусность того, о чем сейчас пойдет речь.

— Дело в том, что…

— Мерзавец! — выкрикнул кто-то и пихнул Бека так, что у того из кружки выплеснулись в костер остатки браги.

— А ну! — рыкнул Зобатый и поморщился, вставая.

Но пихнувший уже куда-то ускользнул. По людскому сборищу пошло внезапное движение — новой искрой, полной злобного, глумливого торжества. Кого-то волокли через толпу. Зобатый озабоченно двинулся в ее недра, а Бек следом, скорее с облегчением, чем в расстройстве от того, что не пришлось-таки блевать в женин чепец.

Они протиснулись к самому большому кострищу в круге Героев, где сидели высочайшие из названных. Посередине на троне Скарлинга восседал Черный Доу, легонько покручивая воткнутый в землю меч. По ту сторону костра Трясучка заставлял кого-то опуститься на колени.

— Вот черт, — буркнул Зобатый.

— Фу-ты ну-ты, — Доу, облизнув зубы, с хищной ухмылкой откинулся на спинку трона. — Это у нас кто, никак, принц Кальдер? Прибыл по приглашению?

Кальдер пытался выглядеть так, будто ему вполне уютно — насколько это возможно, стоя со связанными руками на коленях и с Трясучкой за спиной — последнее к уюту отнести сложнее всего.

— От таких приглашений сложно отказаться, — сказал он.

— Еще бы, — Доу хмыкнул. — А зачем я это сделал, ты догадываешься?

Кальдер оглядел собрание. Все великие люди Севера налицо. Все — надутое дурачье. Вон с краю хамски склабится Глама Золотой с побитой мордой. Вот, воздев бровь, смотрит Кейрм Железноголовый. Рядом с ним Бродд Тенвейз, не такой язвительный, как обычно, но вовсе не друг. Кол Ричи, всем своим видом дающий понять, что у него связаны руки. Наконец, Кернден Зобатый, лицо которому кривит досадливое «ну почему ты не сбежал?». Последним Кальдер кивнул.

— Вообще-то наметки есть.

— Да? Тогда для тех, у кого их нет. Все слышите? Этот самый Кальдер пытался склонить моего второго убить меня.

По освещенному костром сборищу прошел ропот — кстати, не такой уж и сильный. Видно, чересчур удивленных здесь не было.

— Это так, Зобатый?

— Так, — ответил тот, глядя в землю.

— Ну что, посмеешь отрицать? — спросил Доу.

— А если да, то все забудется?

Доу осклабился.

— Все пошучиваешь? Кстати, мне это нравится. Но удивляет меня даже не сама измена, ты у нас и так завзятый интриган. А глупость ее. Глупость и безрассудство. Кернден Зобатый — человек редкой прямоты, это всем известно. Одно слово, резак. Пырять людей со спины — не в его привычке.

— Допустим, на меня нашло затмение, — сказал Кальдер. — Может, спишем на ошибки молодости, да и дело с концом?

— Да вот не вижу, как это сделать. Слишком уж ты злоупотребил на этот раз моим терпением. А на конце-то у него — шип каленый. Не я ли холил-лелеял тебя как сына?

По толпе пробежал едкий смешок.

— Хотя и не сказать чтобы любимого. Ни в коем случае не первенца. Так, нерадивого отпрыска сбоку припеку, но тем не менее. Не я ли доверил тебе возглавить атаку после смерти твоего брата, даром что у тебя не было ни опыта, ни имени? Не я ли давал тебе высказать свое слово на круге у костра? А когда ты стал заговариваться, отослал тебя в Карлеон к жене, чтобы ты остудил голову, а не так чтобы вначале ее отсечь, а там уж думать, зачем я это сделал? Твой отец, насколько мне помнится, не был столь милостив с теми, кто с ним пререкался.

— Это так, — кивнул Кальдер. — Ты не иначе как сама щедрость. Если не считать, разумеется, попытки меня убить.

Доу наморщил лоб.

— Это когда?

— А четырьмя ночами ранее, на сборе войска у Кола Ричи? Неужто не припоминаешь? Трое подосланных пытались меня прикончить, а когда я одного потом допросил, он выдал мне Бродда Тенвейза. А тут все знают: Бродд Тенвейз шага не сделает без твоего соизволения. Что, будешь это отрицать?

— Ничего другого мне не остается.

Доу оглянулся на Тенвейза, тот лишь мотнул облезлой головой.

— Да и Тенвейзу, если на то пошло. Может, он и привирает — у него на это свои резоны, — но лично я одно могу сказать наверняка: всем здесь присутствующим известно, что я к этому не причастен. И знаешь, почему?

— Почему? — переспросил Кальдер.

— Да потому, мальчик мой, — подался вперед Доу, — что ты все еще, язви тебя, дышишь. Ты полагаешь, если б я вздумал тебя убить, меня бы хоть что-нибудь остановило?

Кальдер прищурился. А ведь и вправду, в этом аргументе что-то было. Кальдер исподтишка посмотрел на Ричи, но старый воин упорно глядел куда-то в сторону.

— Однако теперь нет разницы, кто умер, а кто уцелел вчера, — продолжал Доу. — Потому что я могу сказать, кто умрет завтра.