Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— Благодаря тебе, нет, — шепнула она, потираясь об него щекой.

В глазах щипало.

— Я… делал кое-какие ошибки.

— А как же. Ведь все твои хорошие решения принимаю я.

— Тогда не оставляй меня больше одного.

— Могу сказать, что это последний раз, когда я оставалась за тебя заложницей.

— Я тоже могу сказать именно это. Обещаю тебе.

Он не мог сдержать подступающих слез. Вот так: самый большой человек в долине стоит и плачет на виду у Ричи и его названных. Впору чувствовать себя глупцом, если б не безудержная радость видеть ее. Не размыкая объятий, он немного отстранился от нее, чтобы видеть ее лицо, глаза с живыми отблесками костра. И ее улыбку, и две точечки родинок возле рта, которых он раньше почему-то не замечал. Пришло в голову, что он такого блаженства недостоин.

— Что-нибудь не так? — встревожилась Сефф.

— Да что ты. Просто… не так давно я думал, что никогда больше не увижу твоего лица.

— Так что ты разочарован?

— Я не видел ничего более красивого.

Она чуть обнажила в улыбке зубы:

— Как же все они правы. Ты неисправимый лгун.

— У хорошего лгуна вымысел равнозначен правде. А потому смысл угадывается исключительно между строк.

Она взяла его перевязанную руку в свою и легонько провела по ней пальцами.

— Болит?

— Пустяк для столь известного триумфатора, как я.

— Я потому и спрашиваю. — Она надавила чуточку сильнее. — А так?

Кальдер поморщился.

— Сомневаюсь, что у меня скоро получится участвовать в поединках, но не беда, заживет. Скейл погиб.

— Я слышала.

— Ты теперь — вся моя семья. Вернее, вы, — он возложил здоровую руку ей на живот. — Как там…

— Как мешок овса — подпрыгивал на чертовой телеге всю дорогу от Карлеона. Ох, живучий, непоседа. Ты это хотел спросить?

— Значит, нас теперь трое, — улыбнулся Кальдер сквозь слезы.

— И еще мой отец.

Он как будто впервые увидел Ричи, радушно улыбающегося со своего бревна.

— Да. И он.

— Так ты ее все еще не надел?

— Что?

— Цепь твоего отца.

Кальдер вытащил ее из внутреннего кармана — нагретую теплом тела, с алмазом, переливчато сияющим всеми красками.

— Да вот, жду, наверно, подходящего случая. Ее когда надеваешь… то снять уже нельзя.

Ему вспомнились слова отца о том, что это за бремя. Слова, сказанные незадолго до конца.

— А зачем тебе ее снимать? Ты же теперь король.

— Тогда ты — королева. — Кальдер опустил цепь ей на плечи. — И на тебе она лучше смотрится.

Он бережно поправил алмаз у Сефф на груди.

— Мой муж был в отлучке целую неделю, а принес мне всего-то Север и все, что на нем находится? Фи!

— Это лишь половина подарка. — Он придвинулся, собираясь вроде как припасть к ней поцелуем, и шутливо щелкнул зубами возле самого ее рта. — Остальное я дам тебе позже.

— Обещания, обещания.

— Мне надо поговорить с твоим отцом.

— Ну так говори.

— Наедине.

— Ох уж эти мужики-болтуны. Смотри мне, чтоб недолго. — Сефф прильнула к мужу, губами игриво щекотнув ему ухо, а коленом проведя по внутренней стороне ноги. — А то я мечтаю встать перед королем Севера на колени.

Отходя, она пальцем провела Кальдеру по подбородку и бросила через плечо зазывный взгляд. Из-за живота Сефф шла чуть вразвалку, но это не делало ее менее привлекательной. Отнюдь. Глядя на нее, думалось только о том, что он ее недостоин.

Кальдер встряхнулся и подошел к огню, несколько согнувшись — под штанами колом вздыбился хер, и тыкать этим непрошеным зонтиком в лицо тестю в качестве затравки к разговору было как-то неловко. Ричи тем временем расшугал своих седобородых приспешников и сидел один, уминая толстым большим пальцем в трубку свежую щепоть чагги. Небольшая приватная беседа. Примерно такая, как несколько ночей назад. Только Доу теперь мертв и все переменилось.

Кальдер, присаживаясь у кострища, отер влажные от слез глаза.

— Ну и дочь у тебя. Другой такой не сыскать.

— Я слышал, она назвала тебя лгуном. А между прочим, правдивей этого слова нет.

— Не сыскать, — задумчиво повторил Кальдер, глядя, как Сефф исчезает в темноте.

— Тебе повезло, что она у тебя есть. Помнишь, что я тебе говорил? Подожди у моря достаточно долго, и все, чего ты хочешь, просто вынесет на берег. — Ричи пальцем постучал себя по голове. — Я жизнь повидал. Тебе меня надо слушать.

— А я, по-твоему, что делаю?

— Тогда ладно. — Ричи по бревну подъехал ближе к Кальдеру. — Многим моим парням не сидится. Слишком долго они держат обнаженными мечи. Я бы не возражал некоторых отпустить по домам, по женам. Ты сам как, думаешь принять предложение этого чародея?

— Байяза-то? — Кальдер презрительно фыркнул. — Я думаю, пускай этот мерзавец покипит у меня на медленном огне. Когда-то давно он предал моего отца.

— Так это что, вопрос мести?

— Немного. Хотя в основном здравого смысла. Если б Союз вчера сделал еще один рывок, нам была бы крышка.

— Может быть. И что?

— А то, что единственную причину их остановки я усматриваю в безысходности. Союз большой. Много границ. Видимо, у них есть и иные заботы-тревоги. И каждый лишний день, который эта старая лысая ссака проморится здесь у меня, заставит его быть сговорчивей.

— Хм. — Ричи выудил из огня горящую палку и, раскуривая, заулыбался. — А ты умен, Кальдер. И впрямь мыслитель. Как твой отец. Я всегда говорил, что вождь из тебя выйдет что надо.

Кальдер таких слов что-то не припоминал.

— Но только, гляжу, ты мне в этом не особо-то и помогал?

— Я говорил тебе, что гореть, если понадобится, буду, но поджигать себя — нет. Как там говаривал Девять Смертей?

— Надо быть реалистом.

— Вот именно. Реалистом. Я думал, ты это понимаешь, как никто другой. — Ричи, втягивая щеки, яростно зачмокал трубкой, пока наконец не выпустил изо рта буроватое облачко дыма. — Но Доу мертв, и Север лежит у твоих ног.

— Ты, должно быть, не меньше моего доволен, как все обернулось.

— А ты думал, — Ричи протянул ему трубку.

— Твои внуки будут править Севером, — сказал, принимая ее, Кальдер.

— Когда ты перестанешь.

— Думаю сделать это не сразу, — Кальдер глубоко затянулся горьковатым дымом, чувствуя, как ноют побитые ребра, — немножко посижу, пока не стянут.

— Мне, наверно, до этого не дожить.

— Надеюсь на это. — Кальдер осклабился, выпуская дым, и они хохотнули, без всякого, впрочем, задора. — Знаешь, я тут раздумывал над тем, что сказал Доу. А именно, что если б он захотел моей смерти, то я бы и был уже мертвым. И чем больше я над этим думаю, тем более резонным мне это кажется.

Ричи пожал плечами:

— Может, Тенвейз от себя постарался.

Кальдер сделал вид, что размышляет, хотя сам уже все обдумал и нашел нестыковку.

— Тенвейз вчера в битве спас мне жизнь. Если б он настолько меня ненавидел, то что бы ему мешало отдать меня на растерзание Союзу, и всего делов? Никто бы слова не сказал.