Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— Боже…

— Почти угадал! — В этот миг старина Даб Свит остановил коня рядом с толпой, удерживая поводья двумя пальцами. — Утро доброе, мои отважные спутники!

— Где ты был?! — заорал Маджуд.

— На разведке. Разве ты не за это мне платишь?

— И за помощь в бурю.

— Но я не могу держать вас за ручку каждую милю пути в Дальней стране. Мы ездили на север. — Он ткнул пальцем через плечо.

— Север! — эхом отозвалась Кричащая Скала, которой удалось пересечь стоянку с противоположной стороны в гробовой тишине.

— Обнаружив некоторые следы духолюдов, мы пытаемся оградить вас от неприятных неожиданностей.

— Духолюды показались? — спросил Темпл, почувствовав легкую тошноту.

Свит, успокаивая толпу, поднял ладонь.

— Нет необходимости гадить в штаны прямо сейчас. Это — Дальняя страна. Здесь всегда есть духолюды. Вопрос только, какие и сколько их. Мы переживали, что следы могли принадлежать воинам Санджида.

— И? — прищурилась Корлин.

— Прежде чем мы разыскали их, началась гроза. Все, что нам оставалось, — это отыскать скалу и под ее защитой пережидать бурю.

— Ха! — бросила Кричащая Скала, очевидно соглашаясь.

— Ваше место здесь, — проворчал лорд Ингелстад.

— Даже мне не удается быть всюду, ваша милость. Но продолжайте ругать меня. Всеобщее презрение — судьба первопроходца. Все знают, как надо делать лучше, и все так и рвутся научить тебя. Я думал, в Братстве хватит отважных сердец и светлых голов, чтобы справиться с непогодой. Не то чтобы я причислял вашу милость к какой-либо из этих сторон, но… И что же мы видим? — Свит оттопырил нижнюю губу и указал на мокрую стоянку и потрепанных людей. — Потеряно лишь несколько коров, хотя буря вчера была — ого-го! Все могло быть гораздо хуже.

— Мне слазить? — спросил Темпл.

— Если из-за меня, то не надо. А что ты там, кстати, забыл?

— Он собирался прочитать утреннюю молитву, — пояснила Шай.

— Он? А что случилось с другим Божьим прихвостнем? Как там его зовут?

— Ночью по нему пробежалось стадо, — холодно, как будто это — обычное дело, пояснила Корлин.

— Вопросов более не имею. — Свит вытащил из седельной сумки наполовину пустую бутылку и хорошенько отхлебнул. — Ну, тогда за дело, законник.

Темпл вздохнул и посмотрел на Шай. Она пожала плечами и произнесла одними губами: «Стадо».

Он опять вздохнул и поднял взор к небу.

— Боже! — сделал он вторую попытку. — Руководствуясь основаниями, лишь тебе ведомыми, ты послал в этот мир очень много плохих людей. Людей, которые предпочитают не созидать, а красть. Людей, которые предпочитают ломать, а не строить. Людей, которые охотно подожгут дом, только чтобы поглядеть, как он горит. Я это знаю. Я встречался со многими из них. Я путешествовал с ними. — На миг он глянул вниз. — Я догадываюсь, что я был одним из них.

— О! А он неплох, — проворчал Свит, передавая бутылку Шай. Она глотнула, стараясь не переусердствовать.

— Может показаться, что эти люди похожи на чудовищ. — Голос Темпла повышался и понижался, пальцы шевелились и указывали, что, на взгляд Шай, очаровывало толпу. — Но правда заключается в том, что для этого не нужно никакого волшебства. Плохие друзья. Неверное решение. Неудача. И трусость, примерно такая же, как у всех. — Шай предложила выпивку Кроткому, но он так увлекся проповедью, что и не заметил. Вместо него бутылку взяла Корлин. — Но собравшиеся здесь сегодня взыскуют милости твоей. Ты видишь здесь разных людей. — И довольно много, поскольку толпа постоянно росла. — Не идеальных, конечно. У каждого свои недостатки. Некоторые излишне жестоки. — Темпл строго глянул на Маджуда. — Некоторые склонны к пьянству. — Горлышко бутылки замерло на полпути к губам Корлин. — Некоторые слегка жадничают. — Взгляд его упал на Шай, и ей потребовалось усилие над собой, чтобы не почувствовать угрызения совести. — Но каждый из них прибыл сюда, чтобы делать что-то!

Одобрительный шум прокатился по рядам Братства. Впереди стоящие кивали.

— Каждый из них выбрал трудный путь! Правильный путь! — Нет, он в самом деле хорош. Шай едва узнавала в этом человеке, овладевшем сердцами так, будто слово Божье изливалось через его уста, жалкого хлюпика, скулившего о надоевшей пыли по десять раз на дню. — Они отважно встречают опасности в этих диких краях, чтобы собственными руками построить себе новые жизни, чтобы праведными усилиями пройти своим путем! — Темпл широко раскинул руки, как бы желая обнять паству. — Они — достойные люди, Боже! Твои дети стоят пред тобой, исполненные упорства и надежды! Защити их от грозы! Проведи их сквозь испытания дня нынешнего и всех грядущих дней!

— Ур-ра! — закричал дурачок, подпрыгивая и молотя в воздухе кулаками. Его восхищение легко переключилось на нового пророка. — Достойные люди! Достойные люди! — скакал он и кричал, пока Корлин не сцапала его за шиворот и не заткнула.

— Хорошо сказано, — одобрил Кроткий, когда Темпл спустился с фургона. — Черт побери! Отлично сказано.

— Если честно, я повторял чужие слова.

— Но ты произнес их так, будто веришь, — вмешалась Шай.

— Несколько дней, проведенных со стадом, и я готов поверить во что угодно.

Паства разбредалась по ежеутренним делам. Несколько человек поблагодарили Темпла перед уходом.

Остался Маджуд с поджатыми губами.

— Убедился? — спросила Шай.

Торговец полез за кошельком, что само по себе выглядело как чудо, и вытащил что-то похожее на монету в две марки.

— Ты должен продолжать проповеди, — сказал он Темплу. — Здесь они востребованы больше, чем законы.

Он щелчком ногтя подбросил сверкающую в солнечных лучах монету в воздух.

Темпл, улыбаясь, потянулся, но Шай успела раньше.

— Сто двенадцать, — сказала она.

— Ты должен мне…

— Сто две марки, — сказал Темпл, переворачиваясь.

Он уже бодрствовал. Последнее время он научился просыпаться с рассветом, готовый открыть глаза в любой миг.

— Верно. Вставай. Тебя хотят.

— Да, я всегда производил впечатление на женщин. Это — кара…

— Несомненно. Для них.

Темпл вздохнул и начал сворачивать одеяло. Тело слегка побаливало, но это мелочи. От работы он стал жестким. Места, которые долго были мягкими, затвердели. Пришлось утянуть ремень на несколько дырочек. Ну, не то чтобы дырочек, но он дважды передвинул гнутый гвоздь, служивший застежкой на той старой подпруге, которую ему выдали вместо ремня.

— Только не говори мне, что я опять гоню коров.

— Нет. Как только ты порадуешь Братство утренней молитвой, возьмешь у Кроткого коня. Сегодня ты едешь на охоту со мной и Свитом.

— Ты каждое утро намерена глумиться надо мной? — спросил он, натягивая сапоги. — Почему ты стала такой?