Александр Арсентьев - Короли Лероса [litres]

Наместник короля, Иктон Торнол».

Герцогиня оторвалась от чтения, перевела дух, свернула послание и в сердцах ударила им по подлокотнику. Ее глаза метали молнии.

Вот так! «Дражайшая… безотлагательно… недопустимо… незамедлительно». В этих нескольких строках был весь герцог Иктон Торнол – краткость, граничащая с хамством, нежелание что-либо обсуждать и незыблемая уверенность в собственной правоте! Взять и направить многочисленное войско для достижения неведомых целей, оставив лишь малую часть для охраны жителей горной долины. И это в те неспокойные времена, когда шайки разбойников не дают спокойно вздохнуть крестьянам из ближайших поселений! Если бы он знал, сколько вооруженных отрядов патрулируют сейчас окрестности, охраняя сон мирных жителей! И без особого результата – судя по тому, что гонец нарвался на засаду… С кем этот честолюбивый лицемер собрался воевать?!

«Под командованием графа Арно…» Сердце в груди на миг замерло, а потом тяжелыми ударами обрушилось на виски. Ее милый Корнос… Впервые в жизни она была по-настоящему счастлива. Впервые почувствовала себя настоящей женщиной – не игрушкой в руках бездушного деспота! Впервые… Она опустила взгляд и нежно коснулась пальцами своего живота. И что ждет ее теперь?

Пытаясь справиться с охватившими ее чувствами, Талина на несколько томительных мгновений прикрыла веки и неосознанным движением взмахнула рукой, словно пытаясь отогнать тревожные мысли. После этого она взглянула на посланника – лекарь уже закончил перевязывать его и укладывал в сундучок бинты и мази. В голове мелькнула безумная мысль: не было гонца… не было послания… Негодуя на саму себя, герцогиня чуть участливей, чем ей бы того хотелось, обратилась к старому Элону:

– Как наш гость?

Врачеватель отвесил ей поклон и отчитался:

– Сквозная рана груди. Вероятнее всего, от шпаги. Значительная потеря крови. Покой и сон на несколько ближайших дней…

– Благодарю вас, можете идти, – кивнула она в ответ.

– Я не могу остаться здесь на несколько дней, – растерянно молвил посланник. – Мне приказано незамедлительно доставить в Санирад ваш ответ…

– Я думаю, что, умерев через день пути, вы однозначно его не доставите, – холодно заметила герцогиня. – Так что выбора особого у вас нет – подлечитесь, а я тем временем сделаю необходимые распоряжения и подготовлю ответное послание. И, кстати, с кем собрался воевать наместник?

Раненый заметно стушевался и опустил взгляд.

– Простите… Я – всего лишь гонец и не уполномочен обсуждать дела государственной важности…

– Я не желаю с вами ничего обсуждать! – вспылила Талина. – Я требую доклада по текущей ситуации!

– Я… – гонец поднял на нее обескураженный взор. – Я могу лишь предоставить вам недалекое суждение обычного солдата…

– Четверо! – вздохнула герцогиня. – Именно этого я от тебя и добиваюсь!

Когда Талина вернулась в свою опочивальню, то, едва взглянув на Корноса, обессиленно опустилась в кресло.

– Что произошло? – заметив состояние возлюбленной, граф Арно обеспокоенно поднялся с ложа и накинул широкий халат.

Талина беспомощно взглянула на него – в прекрасных глазах застыли слезы…

Выслушав ее сбивчивый рассказ, Корнос на какое-то время впал в тяжелое размышление, измеряя комнату размеренными шагами.

– Что ты намерена предпринять? – спросил он ее наконец.

– А что я еще могу сделать, кроме как выполнить приказ наместника! – невыразимая печаль в ее глазах сменилась гневом от безысходности сложившейся ситуации. – Этот тщеславный деспот невероятным образом стал первым лицом королевства! Зная его и методы, посредством которых он добивается желаемого результата, могу предположить, что большую часть дворян Иктон запугал, кое-кого попросту убрал с дороги, кого-то купил… Но я абсолютно уверена в том, что ближайшие соратники покойного ныне Эктора воспротивились его власти! Когда я выслушивала повествование гонца, то не могла поверить собственным ушам! Кайл Торнол мертв… Дибор, которого мой муж объявил убийцей, исчез… И все это, вкупе со смертью самого Великого короля, произошло после того, как Иктон решил навестить своего брата! Веришь ли ты в подобные совпадения?!

– Разумеется, нет! – уверенно ответил граф Арно.

– Я не пойму – как?! – в отчаянии воскликнула герцогиня. – Как дворяне и народ могут быть настолько слепы, чтобы не заподозрить заговор?!

– Дорогая, – грустно улыбнулся Корнос, – подозрения и готовность к действию – абсолютно разные вещи. К великому моему сожалению, я не верю в возможность того, что большинство из придворных готовы рискнуть всем, что у них есть, ради торжества справедливости. Тем более – своей жизнью и жизнями своих близких. Абсолютное большинство устроит любая власть, при которой оно сохранит свои привилегии. Тут нужно нечто большее, чем смутные подозрения, загнанные скрытой угрозой в самые потаенные уголки души.

– И что нам теперь делать? – Талина обескураженно взглянула на возлюбленного.

– Выполнять приказ твоего мужа… – Корнос неожиданно подмигнул ей. – И… думать головой!

Едва держась на полусогнутых ногах и шатаясь от усталости, Кайл добрел до своего ложа из сухой травы и обессиленно рухнул на него. Отдышавшись, он зарычал от ярости и ударил кулаком по золотистой коре древесного исполина. Все зря! Вырвавшись из одной темницы, он угодил в другую…

«Быть может, ты предпочел бы вернуться в сырую и промозглую камеру?» – словно издеваясь, вопросил внутренний голос – единственный его собеседник на протяжении нескончаемой череды дней – сначала во мгле подземелья, а потом в этом чудесном месте…

– Ну уж нет, благодарю… – тихо произнес принц вслух.

Он вновь коснулся бархатистой коры дерева и прошептал, словно обращался к живому существу:

– Прости…

Кайл откинулся на свое импровизированное ложе и прикрыл веки, припоминая свое появление в этом нереальном мире…

Тогда все происходящее казалось ему непрекращающимся волшебным сном. После мук, перенесенных в темнице, его изможденный организм словно попал в чертоги Четверых, наслаждаясь покоем, вольным ветром и невероятной силой, исходящей от всего, что его окружало. Избежав ледяного дыхания смерти, уже открывающей свои холодные объятия, он и помыслить не мог о том, что это место когда-нибудь может стать невыносимым пленом. Поначалу душа его была преисполнена ликования и непередаваемого покоя. Он наслаждался свободой – буквально вдыхал ее вместе с порывами воздушных потоков, овевающих долину.

Когда эйфория освобождения отошла в сторону и уступила место своей назойливой спутнице – практичности, Кайл более осмысленно взглянул на окружающую его реальность. Казалось, все вокруг него олицетворяло покой и благодать. И не случайно на ум приходило сравнение с чертогами Четверых, воспеваемыми катеонами в храмах, – тишина, умиротворение и ощущение вечности, смотрящей на него своими бездонными очами.