Александр Арсентьев - Короли Лероса [litres]

Так! В огненную пасть Охтама тронный зал! Кайл сосредоточился на тихом уголке королевского парка, где он провел сотни счастливых часов. Кроны величественных деревьев… Позолоченный фонтан в виде лучника, стреляющего ввысь… Видимые вдалеке фигуры прогуливающихся придворных… Кайл издал громкий стон от своего бессилия над воплощением образа: зелень деревьев закружилась в демоническом танце, прихватив по пути смазанный облик фонтана, и швырнула слепленный из него ком в гротескные силуэты дворян. Даже не успев оформиться, картина рассыпалась на глазах… Иные миры не собирались! И дело здесь было явно не в отсутствии энергии – уж в этом-то плане сил ему было не занимать. Выходило, что кто-то… или что-то блокировало его способность влиять на окружающую действительность!

«Так… – Кайл попытался успокоиться и мыслить логически. – Покинуть это место на ногах не получается… Моя способность воплощать миры исчезла… Или ей что-то препятствует… Довольно странное, во всех отношениях, место! Воспроизвел его на своем полотне сумасшедший художник… И, судя по всему, лишь он один знает, как можно покинуть этот мирок!»

В груди Кайла бушевал ураган самых противоречивых эмоций: от благодарности к своему избавителю до всепоглощающей ненависти к создателю этой прекрасной темницы. Он обратил взор к небесам и, неожиданно для самого себя, излил свои чувства в изумрудные дали:

– Мэйс!!! Если ты способен меня услышать – вытащи меня отсюда!!!

Этот крик, полный отчаяния и душевной боли, подобно грому огласил окружающее пространство и утонул в вязкой дымке на его границах… Ничего… Мертвая тишина была ответом этому воплю безысходности…

Кайл глухо застонал, прикрыл веки и обессиленно откинулся на траву. Он обречен на пребывание в этом комфортном плену на неопределенный срок. А может статься – и навсегда…

Через некоторое время принц впал в безразличное оцепенение и вскоре забылся в беспокойном, исполненном тревожных сновидений сне…

Светило планомерно достигло горизонта и по его линии устремилось по своему неизменному пути – к точке восхода. «Сумерки», если такое определение вообще было применимо к этой реальности, сгустили краски реальности и окутали долину потемневшими клубами тумана. Одинокая фигура мечущегося в объятиях сновидений человека выглядела подобно шраму на умиротворяющем облике сказочного пейзажа. В этом царстве вечности, необъяснимого могущества и незыблемого покоя лишь движение солнца говорило о том, что время неуклонно отсчитывает свои мгновения.

Сквозь мрачные и бессвязные образы, окружившие мятущуюся душу Кайла плотным кольцом, прорезались звуки настолько несопоставимые с этим миром, что остатки тягучего сна мигом слетели с принца, словно легкое покрывало под порывом утреннего ветерка. Красивый и чистый мужской голос вдребезги разбил нерушимую тишину, сковавшую реальность замкнутого пространства:

Этот проникновенный баритон Кайл узнал бы из многих тысяч других голосов – настолько он затрагивал каждую струнку души человека! Мэйс!

Словно подброшенный невидимой пружиной, принц вскочил на ноги и, протерев глаза, всматривался в легкую дымку утреннего тумана. Там, вдали, в ореоле лучей восходящего солнца возник облик всадника, рассекающего клубы ненавистного тумана взмахом клинка, на лезвии которого играли солнечные блики. В другой руке Мэйс Кест держал объемную бутыль, к которой он прикладывался в перерывах между строфами песни. К седлу его белоснежного скакуна была привязана узда снаряженного гнедого коня, который мерной поступью следовал за всадником, размахивающим мечом в такт своему пению.

Через несколько дней путешествия Тулавр и Дибор достигли маленького городка под названием Нарро.

Принц уже давно сменил вычурный наряд сельской красотки на неброское одеяние странствующего воина (мелкого дворянина или солдата удачи) – простой камзол, выцветшие брюки и потертые сапоги. Тулавр, избавившись от одеяния крестьянина, путешествовал в привычной для него поношенной тоге катеона. Свою повозку они продали уже на второй день хозяину постоялого двора – тот, не торгуясь, выложил за нее десяток монет. У него же путешественники приобрели упряжь для своих скакунов. Перед тем как передать повозку покупателю, катеон вскрыл тайник в ее днище – оттуда он извлек несколько дорожных сумок и одежду.

– Это тебе, парень, – Тулавр протянул принцу меч в обычных, ничем не украшенных ножнах.

Дибор с благодарностью кивнул, принял оружие, критически осмотрел его внешний вид и плавно потянул за рукоять. Голубоватого оттенка сталь, за которой тщательно ухаживали на протяжении долгих лет, призывно улыбнулась солнечными бликами своему новому владельцу. Дибор затаил дыхание, полностью оголил клинок и восхищенно прошептал:

– Не может этого быть – меч из Имкера!

Заметив его реакцию, Тулавр сдержанно улыбнулся.

– Ты прав, Торнол-младший… Приходилось держать оружие из древнего города в руках?!

– Нет, – смущенно покачал головой парень. – Мне довелось однажды видеть кинжал, произведенный мастерами из Имкера, – его подарил моему отцу один богатый купец. С тех пор этот драгоценный подарок хранится в фамильной сокровищнице. Вернее, хранился… – Дибор нахмурился, вспомнив, кто на данный момент владеет всеми сокровищами его семьи. – Тулавр, это бесценный клинок! Откуда он у тебя?

– У предводителя отбросов общества, ты хотел спросить? – саркастичная усмешка исказила выразительные губы катеона-изгнанника.

– Я… не это имел в виду! – принц с вызовом взглянул в глаза собеседника. – Кто я, чтобы рассуждать о морали?! Просто… это очень редкая реликвия… Можно сказать – мифическая…

– Его подарил мне мой наставник, – сухо ответил катеон. – Береги его.

– Но почему ты отдаешь этот священный клинок мне?! – изумленно воскликнул Дибор. – Не будет ли более подходящим…

– Не будет! – оборвал его Тулавр и вновь улыбнулся. – Меч не к лицу служителю Четверых. Мне более подходит мой привычный посох.

С этими словами он извлек из-под досок матерчатый чехол и развязал его тесьму. Дибор взглянул на обычную трость из темного, практически черного дерева и нахмурил брови.

– Ты не производишь впечатления человека, которому для передвижения требуется опираться на палку…

Катеон пронзительно взглянул на Торнола – в глазах Тулавра плясали огоньки сарказма.

– Кто знает, ваше высочество, с чем нам предстоит столкнуться и на что тогда придется опираться.