Ник Перумов - Когда мир изменился [litres]

– Этиа, – поджала губы та.

– П-прекрасная Ньес!.. – Этиа пихнула его локтем в бок, зашипела от боли, угодив по железу доспеха. Рыцарь поспешно замолчал.

– Понимаю, куда вы собрались, – легко сказала Ньес. – Простите, я едва не опоздала. Но вам же всё равно нужен будет лекарь? Я отлично справлюсь.

Она стояла рядом, ладная, подтянутая, в широких шароварах, низких мягких сапожках, просторном, на мужской манер шитом кафтане. По-гномьи широкий пояс с сумочками, нож на правом боку, заплечный мешок – ничего лишнего.

– Во имя Господа и во славу его, – сдавленно проговорил отец Виллем. – От такого дела отговаривать есть грех и поношение Воли Его. Ты удержишь нас всех, сударь некромаг?

Фесс только кивнул. Амулет Блейза тянул всё сильнее и сильнее, словно злой вещице не терпелось в провал.

– Держитесь за руки, – только и смог сказать он. – Будем падать. Будет страшно. Сперва.

Несчастный маэстро Гольдони издал слабый стон.

– Синьоры… пощадите старика… я ж буду только обузой…

– Ничего, мы потерпим, меня на кривой не объехать, маэстро. Некромаг! Ну, сколько ещё ждать?!

– Нисколько, – буднично бросил Фесс. И – шагнул в портал, увлекая за собой остальных.

Маэстро истошно заверещал, задёргался; Ньес и монах схватили его под руки, едва не швырнув в пропасть.

Лиловое пламя сомкнулось над их головами, в лица дохнуло жаром, серными испарениями. Тёмные обелиски Города греха ринулись навстречу.

Порталы – штука опасная, непредсказуемая и капризная. Это не дверь, которую подопрёшь поленом, да и вся недолга. Портал может оказаться дорогой в одну сторону; может быть невидим с другой стороны; может внезапно исчезнуть; наконец – может висеть в воздухе, вот именно как сейчас.

Они провалились. Пустота приняла их, горячий и сухой ветер резанул по лицам, маэстро Гольдони тоненько заверещал. А вот Ньес падала молча и лишь глядела на него, некроманта, без малейшего страха – с одной лишь верой.

Падение длилось лишь несколько мгновений, ожили левитационные чары, старые, выученные ещё во времена Долины. Те самые чары, которые маги старались использовать поменьше и только в безвыходных положениях: мало того что от них раскалывалась голова (и хорошо, если только голова!), так они ещё и, случалось, притягивали со всей округи тварей, наделённых хотя бы и малейшим сродством к магии.

Но сейчас иного выхода не было, и чары сработали, как и положено.

Незримая рука словно ухватила их всех за шивороты, встряхнула как следует, и беспорядочное падение сменилось плавным спуском.

Под ними, насколько мог окинуть взгляд, раскинулся Город греха.

Прямые улицы, геометрически правильные пересечения. Строгие формы ступенчатых пирамид, идеальные грани обелисков; казалось бы – откуда здесь такое? Хаос (или назвавшееся таковым) выглядел куда упорядоченнее любого города там, на поверхности.

Над головами пылали тёмно-лиловые тучи; ало-фиолетовые солнца застыли в разных точках небесной дуги. Внизу, в глубоких ущельях улиц, ощущалось всё то же вечное движение, неустанное, размеренное; там торопились бесчисленные сонмы существ, занятых чем-то непонятным.

Низкие, сутулые, большеногие, с вечно опущенными головами, они чем-то напоминали коричневых муравьёв. Да, люди – но искажённые, изломанные, и теперь некромант понимал, как именно. Тела разделены на сегменты, поистине, как у муравьёв.

Движение внизу не прекращалось. В тучах над головой угадывались колыхания незримых крыл; яростно-лиловым огнём полыхали вершины обелисков. Никто не вскинул голов, никто из спешивших по улицам чудовищного города не обратил внимания на четвёрку спускавшихся.

Воздух, сухой, горячий и неживой. На террасах поднимались ряды чернолистных низкорослых дерев, словно рабы, присевшие в страхе перед кнутом надсмотрщика. В дверные проёмы пирамид и зиккуратов втекали сплошные потоки здешних обитателей, непрерывные, молчаливые, неостановимые.

Чем они были заняты? Над чем трудились?

А левитационные чары меж тем начинали разрушаться, словно осколок льда в кипятке, таяли под напором горячего ветра.

Здесь будет нелегко творить заклятия…

И всё-таки они успели. Правда, рухнув с высоты шести футов на каменный уступ одной из множества пирамид, на взгляд если чем и отличавшихся от других, так это выбитыми на плитах символами, непонятными, но даже на вид жуткими и хищными: словно зубастые пасти, пережёвывающие добычу.

Какое-то время ушло, чтобы привести в чувство несчастного маэстро; отец Виллем стоял на широко расставленных ногах, смотрел хоть и мрачно, но прямо:

– Куда теперь, сударь некромаг? Где этот злокозненный лич?

– Амулет… – простонал мэтр Гольдони. – Взгляните, синьор… он… должен был нас направить…

– А где портал? – деловито поинтересовалась Ньес, поднимая голову. – Ничего не видать!

– Портал здесь, – отозвался некромант. – Его не видно, но он тут, никуда не делся.

– И синьор некромаг сумеет нас туда поднять? – слабым голосом вопросил маэстро.

– Сумею, – твёрдо ответил Фесс.

Голова у него кружилась и гудела, однако было в Хаосе ( если это Хаос) и кое-что хорошее: последствия левитационных чар он разрушал так же хорошо, как и сами чары.

– Тогда не о чем беспокоиться, – решительно отрубил монах. – Во имя Господа и именем Его! В сём вертепе греха…

– Какие ж тут грехи, святой отец? – перебила его Ньес. – Не вижу никаких. Мы стоим тут себе, нас никто не трогает. Вообще на муравейник смахивает, все бегут куда-то, торопятся, а куда и зачем – кто поймёт? Но что ж тут греховного?

Отец Виллем вскинулся было, но Фесс протянул руку.

– Мы пока ещё ничего не видели. И ничего не понимаем.

– Тогда идём, – пожала плечами целительница.

По широкому каменном уступу, скрытые от посторонних глаз густой порослью чёрных кривых деревцев, словно жалующихся, что им пришлось расти в этаком месте, четверо путников подошли к лестнице, что вела из тёмного провала улицы к самому верху пирамиды, плоскому камню, словно кто-то срезал остриё огромным ножом. По лестнице деловито поднимались и спускались местные обитатели, и на первый взгляд было это абсолютно бессмысленно: в руках они держали какие-то мелкие предметы, свитки, шкатулки, пучки трав, порой – какое-нибудь жуткого вида крылатое создание величиной с кошку, иногда живое, иногда – явно безжизненное.

На некроманта и его спутников они не обращали никакого внимания.

– Ну точно – муравьи. Formiche laboriose… [13] Трудолюбивые муравьи ( ит .).

– Мы их не трогаем, и им до нас дела нет, – согласился отец Виллем. – Только что они тащат?

– Не важно, что, – нахмурился некромант. – Не нравится мне, что дали нам беспрепятственно сюда спуститься. Крылатых тварей, что к нам в склеп врывались, все уже забыли никак? Куда они подевались? В портал-то лезли очень напористо!