Мара Вульф - Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно

– Селина, – Арвин избегала ее взгляда.

– Разве я не говорила тебе держаться от Проклятых подальше? – добавила Селина ледяным голосом. – Теперь, когда ты решила стать членом нашего Круга, тебе стоит придерживаться правил.

– Такого правила не существует, – отозвалась я. – А Арвин – моя подруга.

– Все в порядке, Саша, – успокаивающе прервала меня Арвин. – Мне лучше уйти.

– Я сказала, что провожу тебя, и я это сделаю. – С этими словами я протиснулась мимо Селины.

– Ты не должна ее провоцировать, – сказала Арвин, когда мы немного отошли от магазина. – Она опаснее, чем ты думаешь.

– Мне нужно свыкнуться с этой мыслью. Пока что она представляется мне самовлюбленной всезнайкой.

– Она без колебаний пожертвовала всеми нами. Словно душа Стеллы ценнее, чем наши. Я часто думаю о том, как бы сестра Селины отнеслась ко всему этому.

– Я собираюсь выкрасть свою Книгу Душ, – выпалила я. – Я не могу ждать до Мабона.

При дневном свете мой план звучал гораздо более нереально.

Арвин остановилась.

– Что ты сказала? – Я потащила ее вперед. Чем больше будет расстояние, отдаляющее нас от магазина, тем лучше. – Зачем?

– Затем, что мне нужно помнить свои жизни. Если Лазарь столь длительное время охотится за моей душой, то, может быть, мне удастся найти в ней доказательства его связи с Селиной.

– Не знаю, я не думаю, что это очень хорошая идея, – возразила Арвин. – Это звучит опасно. Разве вы не охраняете свои Книги Душ, подобно сокровищам? И зачем тебе нужна я?

– Я не могу отправиться в Овернь обычным способом. Это займет слишком много времени, и к тому же для меня оказаться за пределами острова может быть слишком опасно. Но если ты отправишься со мной в другое время, все может получиться. Я достану книгу из тайника, и мы сразу же вернемся сюда.

– В этом твоем плане есть несколько пробелов, – поколебавшись, сказала Арвин, не отказываясь при этом окончательно.

– Это я и сама знаю. Но мне не хочется просить бабушку пойти с нами, иначе тогда мне придется все ей рассказать, а я не хочу делать этого до тех пор, пока не выясню, что происходит. Ты должна мне помочь.

– Я не могу отправиться с тобой в аббатство, потому что я никогда там не жила, – с сожалением сказала она. – Да, мы жили во Франции, но стать монахиней было бы совершенно бессмысленно.

Вот черт. Об этом я не подумала. В отличие от нас, Просветленных, Проклятые могли вернуться только в то время, в котором они уже жили прежде.

– Может быть, кто-то другой может переправить нас туда? Может, Фокс? Он согласится.

– Но вы же отослали его, – напомнила я ей. – Или ты знаешь, где он?

Арвин пожала плечами:

– Я могу связаться с ним. Мы можем общаться друг с другом, даже если мы разлучены.

– Вы можете общаться друг с другом? Сквозь время?

Арвин, скрестив руки на груди, упрямо смотрела себе под ноги.

– И как давно? – спросила я.

Это не могло быть правдой!

– Уже довольно давно. Все началось в какой-то момент, я даже не заметила этого. Я могла позвать его на помощь, когда мне угрожала опасность. Он всегда был со мной, когда я умирала или была ранена.

– Ты знаешь, что это значит, если две души могут общаться друг с другом таким образом? – очень осторожно и одновременно потрясенно спросила я. Сложностей становилось все больше.

Арвин кивнула:

– Конечно знаю. Но так нельзя. Мы должны подавить это.

Я неслышно рассмеялась. Тем временем мы уже миновали центр города и направлялись к маяку. Слева и справа от нас стелился вереск.

– Родство душ – это не то, что можно просто подавить. Вы можете скрывать это, но чувства победить нельзя, – объяснила я ей. – Кто еще об этом знает?

Знала ли Арвин, что мы с Седриком были родственными душами? При мысли об этом тепло заполнило мое сердце. Я скучала по нему. Я хотела, чтобы он был со мной. Каждую секунду.

– Никто, – неожиданно упрямо буркнула Арвин. – Мы никому не говорили. Потому что…

Слезы выступили на ее глазах. Должно быть, Рафик все-таки знает. От Странника такое не скроешь.

– Все в порядке, – тихо проговорила я, успокаивающе касаясь ее руки. – Ты ничего не можешь с этим сделать. Родственную душу не выбирают.

И кто бы мог подумать, что Проклятая может найти родственную душу в Страннике? Вот так шутку сыграла с ними судьба. Получается, что вероятность того, что Арвин и Ной когда-нибудь снова влюбятся друг в друга, была обречена на провал с самого начала. Понимала ли она, что творила с Фоксом, когда совершала эти попытки жизнь за жизнью и позволяла ему на это смотреть? В последней жизни она даже спала с Ноем. Фокс, должно быть, страдал, как побитая собака.

– А ты в какой-нибудь из своих жизней игнорировала проклятие, чтобы побыть с Фоксом?

Арвин покачала головой:

– Это было бы очень эгоистично, не находишь?

Это было бы всего лишь естественно. Вряд ли существовало что-то худшее, чем держаться в стороне от своей родственной души, и тем не менее они делали именно так.

– Неужели Фокс никогда не пытался тебя переубедить?

Я с трудом могла себе это представить. Ни один человек не владел собой настолько. Но ведь Фокс не был обычным человеком. Что за гены сделали его Странником?

– Не пытался, – мягко прошептала Арвин. – Он всегда признавал, что этот долг – часть меня. Как я могла наслаждаться счастьем с ним, в то же время лишая Седрика шансов на спасение?

Она вытерла слезы со щек, и дальше мы пошли молча.

– Что именно должно произойти, чтобы проклятие разрушилось? – спустя некоторое время спросила я. Сдаваться я пока не собиралась. – Что должен сделать Ной? Поцеловать тебя, сказать, что он тебя любит, жениться на тебе или переспать с тобой? – Услышав мои последние слова, Арвин покраснела до корней волос. – У вас должен был родиться ребенок, – напомнила я. – Так что не изображай невинность.

Всхлипнув еще раз, она улыбнулась.

– По-моему, – ответила она, – он должен сказать, что любит меня. В принципе, мы даже не знаем точно. Целовались мы часто, и он уже четыре раза делал мне предложение. Но мы так и не поженились. Между нами всегда что-то происходило. В одной жизни я переспала с ним, но Ной только использовал меня, а потом бросил. Однако он никогда не говорил мне, что любит. Даже в нашей первой совместной жизни.

Теперь мне было еще больше жаль Фокса. Мне уже совсем не хотелось представлять, как сильно ему, должно быть, пришлось страдать.

– Никогда?

Дело становилось все более таинственным. Мы, по сути, просто блуждали в тумане, если они даже не знали, что на самом деле должно произойти, чтобы искупить их вину. Неужели так было всегда, когда кого-то проклинали? Или Селина специально поставила задачу таким образом, зная, что выполнить ее не удастся?