Катарина Зек - Адриана в мире теней

– Надеюсь, я не помешаю, Адриана.

Я вздрогнула, тотчас выныривая из омута сладкой дремы, и резко открыла глаза. В тот момент я была готова поспорить, что этот мелодичный голос, тревожно знакомый мне, принадлежал ветру. Я взяла себя в руки, успокоилась и резко провела рукой по волосам, убирая травинки. Обычно я четко слышу каждый шорох. Удивительно, как легко ему удалось подкрасться ко мне в тишине, обмануть слух, усыпить бдительность.

– Нет, не вставай, – прошептал голос, предугадывая мои движения и обгоняя мои мысли. В ту же секунду мои щеки залились краской. Прекрасное начало великосветской беседы.

Несоответствие холодного взгляда с мягкой улыбкой придавало ему таинственное очарование. Я совсем как ребенок удивленно моргала глазами, бесшумно открывая и закрывая рот. Все мысли стремительно исчезали. Я бы не смогла удержать их, даже если бы захотела, их все дальше увлекало бурным потоком.

Инстинктивно ответив на его улыбку, я успокоилась. Его присутствие было тревожным и волнующим, но я все же смогла собраться.

– Ты выросла здесь? – спросил он и, всматриваясь в мои глаза, с любопытством ждал ответ.

Я кивнула:

– Да. Иногда я сопровождала родителей в поездках по стране, если того требовали дела, но последние несколько лет никуда не выезжала.

Он тоже кивнул, а его взгляд скользил по моему лицу, потом на мгновение замер на губах и устремился в небо. Налетевший ветерок ощутимо холодил шею, руки, норовил залезть под юбку, чуть приподняв тяжелый сатин. Я раздраженно встряхнула волосами, в то время как бриз, слишком холодный для такого жаркого дня, немного стих.

– Ты здесь счастлива? – спросил он, почти через силу взглянув на меня. В его глазах я прочитала неожиданное предостережение, которого я не замечала раньше. Возможно, за годы с Визгуном я просто стала чересчур подозрительной и не могла верно истолковать выражение лица Нейтана?

Я не хотела ни лгать ему, ни говорить правду. У меня была одна попытка, чтобы уклониться.

– Кто такой счастливый человек? Кто может назвать себя по-настоящему счастливым? Боюсь, что людей, которые уверенно утверждают, что они действительно счастливы, я пересчитаю по пальцам.

Его голубые глаза сверкнули, напомнив мне вечные льды, о которых в детстве рассказывал отец. Вечные, спящие глыбы. Опасные, манящие коварной красотой.

– Нередко ли случается так, что люди не осознают своего счастья? Они живут, соревнуясь, живут по принципу «быстрее, выше, сильнее», год за годом охотятся за призрачными наградами, даже не догадываясь, что счастье уже у них в кармане.

– Да, – протянула я. – Но не всем повезло найти хоть что-то, удерживающее их на плаву. Да, многим совершенно не за что ухватиться, чтобы не утонуть.

– Тебе есть за что ухватиться? – он наклонил голову так, что его лицо оказалось в тени ветвей. Юноша выжидающе молчал, будто от моего ответа зависела судьба целого мира.

– У меня есть все, что требуется человеку для жизни, – парировала я.

– Еда, одежда и крыша над головой, – иронично заметил он и придвинулся чуть ближе, коснувшись моего колена. Я не решалась пошевелиться.

– Что насчет тебя? – резко спросила я, твердо решив, что не позволю ему и дальше мучить меня вопросами.

В одно мгновение его лицо потемнело, брови дрогнули, почти сойдясь у переносицы, голубые глаза, обычно блестящие и доброжелательные, померкли, губы перестали улыбаться. И все же он оставался красив какой-то дьявольской, опасной красотой. Я невольно вытянула вперед руку, чтобы развеять, одним движением смахнуть с его лица горькую серьезность и остроту, которые никак не способствовали доверительной беседе. Я боялась испортить все глупым вопросом, боялась лишиться его благосклонности.

И тогда он легко улыбнулся, жуткая тень исчезла.

– Еда, одежда и крыша над головой, – смеясь, сказал он. – Работа, приносящая удовольствие. Отец, мать и брат, с которым мы очень дружны.

Я хотела больше узнать о семье Нейтана, но он уклонялся от расспросов, все больше прижимая меня к земле. Солнце слепило глаза, и я видела только склоняющуюся надо мной тень юноши. Еще мгновение – и его горячие губы коснулись моих губ. Мы страстно целовались, забыв обо всем на свете.

– Останься со мной, – прошептал он мне на ухо.

Я ничего не услышала, но все поняла.

– Навсегда, – сказала я. Прежде чем снова завладеть моими губами, он издал слабый стон, в котором смешались боль и наслаждение. Он подчинил себе мою душу.

Мир вновь обрел звуки и движения, когда Нейтан отстранился.

– Все в порядке? Ты еще тут? – спросил он, ухмыльнувшись. Я засмеялась.

– Я здесь. Действительно здесь. Все по-настоящему.

И я задумалась о том, что испытала минуту назад. Ощущение свободы, полета, детской радости и чистого счастья.

– Не хочешь куда-нибудь сходить? – спросил Нейтан после того, как прислуга убрала грязную посуду, скрывшись на кухне. Мать, отец и еще целая куча дальних родственников, которых я практически не знала, что-то оживленно обсуждали.

Я подняла голову. Сейчас я больше всего на свете хотела вырваться из поместья, полного любопытных, вечно устремленных на меня глаз. Так что мне было абсолютно все равно, куда отправляться. Однако вежливость превыше всего.

– Куда? – деликатно спросила я.

– Может быть, в театр? Я слышал, сегодня дают Шекспира.

– Звучит просто прекрасно! – воскликнула я, стараясь скрыть уж слишком радостную улыбку за более серьезным выражением лица.

Карета уже ждала нас у крыльца. Бархатистые шторы, мягкие подушки на сиденьях, два лакея, кучер и, конечно, четверка быстрых лошадей – все, что требовалось для небольшого путешествия. Я облегченно вздохнула, удобно устроившись на подушках. Лошади стремительно бежали галопом, время от времени издавая радостное ржание. Вскоре поместье исчезло за холмом, и я совершенно успокоилась.

Я спрятала руки в складки моей бархатной розовой юбки и бросила осторожный взгляд на Нейтана, который в молчании сидел рядом, глядя в окно.

– Тебе нравится Шекспир? – спросила я, выждав некоторое время.

– Я люблю театр и все, что с ним связано, – ответил он. – С такой красавицей я мог бы отправиться куда угодно, даже на край света.

Несмотря на самодовольную улыбку на его лице, он выглядел рассеянным. Что-то в сумерках привлекло его внимание, и я, также попытавшись обнаружить нечто занимательное, выглянула в окно. К сожалению, на знакомых мне с детства улочках Дувра я не заметила ничего примечательного. Я не могла даже представить, что настолько сильно поразило Нейтана, заставив его отвернуться от меня. Я взволнованно оглядела одежду, беспокоясь, все ли в порядке с платьем. Вскоре я в этом убедилась. Платье было чистым и аккуратным.