Дмитрий Семёнов - Воины хаоса наводят порядок. Книга 1

– Нас это тоже касается? – решил уточнить сержант Изваров. Асперо посерьёзнел.

– Капитан выполняет поставленную задачу: отвечает за безопасность экспедиции. Если он сочтёт вас угрозой, даже я не смогу вам помочь. Именно потому прошу вас не мешать, если что-то пойдёт не так. Всего не предвидеть; спаситесь сами, и вокруг вас спасутся другие. И, как представитель интересов Церкви Шестигранника, я советую помнить: для нас эти интересы стоят превыше всего.

По тёмным зарослям будто вновь прокатилось далёкое эхо. Штрафники помалкивали, не зная, что и сказать. Потом Костик признался:

– Мы вначале вас путали с Церковью Семиугольников.

– Это распространённое заблуждение, – снисходительно отозвался Асперо, явно радуясь возможности сменить тему. – Семиугольники впали в ересь и отделились от истинной Церкви Шестигранника полвека назад. Эти изуверы поклоняются семигранной гайке… чувствуете глубину мракобесия?

– Гайке? – расширил глаза Констанс. Он только сейчас догадался, что означают шестиугольники с отверстием посередине, которые носили паломники и святые отцы.

Асперо воздел руки к звёздному небу.

– Когда погрязшая в грехах Теократия пала и началось Затемнение, лишь один из священников не поддался злым чарам и вывел людей из тьмы. Это был Антуан Богомолец, в миру инженер и учёный, странник через границы, коему открывались закрытые двери. Он повёл людей через гиблые земли единственно верной тропой, бросая перед собой гайки. И были они шестигранными!

После этой беседы Костик и Кэррот с трудом добрели до тента на берегу тёмного озера и тотчас провалились в глубокий сон, изнемогая под тяжестью обрушившихся на них знаний о кометах, оркоидах, гайках, заговорах и священнослужителях.

День выдался хмурым и ветреным, но шагалось легко. Мышцы тела привыкли к ходьбе по шатким камням да неровным поверхностям. Тяготило другое: судя по всему, до цели экспедиции осталось всего ничего. Костик всё утро перебирал варианты, но так и не решил, могут они хоть кому-то здесь доверять.

– Как думаешь, для чего им звезда? Реликвия веры? Или всё упирается в магию?

– Может, они ещё не придумали, что с ней делать, – зевнул Кэррот в ответ. Изваров на ходу беспокойно возился с шейным платком, а потом стал бурчать:

– А вот нам бы не помешало придумать…

– О чём ты?

– Что делать, когда свара начнётся. А она точно будет: Бартоло темнит, Асперо его жаждет вывести на чистую воду… Это, знаешь, как встреча кометы с землёй: столкновение неизбежно! Катастрофическое…

– Нам-то что? – пожал плечами Олясин. – Пусть себе разбираются, я вообще под арестом в Хендре сижу. Какое мне дело до этих интриг?

– Но ведь это серьёзно! Паства Бартоло боготворит и в обиду не даст. Ганс наверняка примет сторону Асперо. А ты будешь стоять и смотреть на резню?

Кёрт участливо заглянул в глаза другу.

– Ну а что ты мне предлагаешь? Наёмнички дело знают, мы с ними никак не управимся. Какие ещё варианты? Дождаться ночи и смыться домой? Объяснить всем, что надо жить дружно? Прыгнуть в бездну с кручины? А?

Костик молчал, поджав губы.

– Для меня всегда был загадкой твой непостоянный характер, – наконец сказал он. – Ты ведь здесь потому, что вступился за слабого. Ненавидишь несправедливость. А сейчас тебе что говорит твоя совесть? Постоять в стороне?

Кэррот заливисто засмеялся, аж паломники оглянулись.

– Да какая там совесть? Скучно было, а Порсон меня раздражает изрядно, только глянь на него! Воротилу из себя строит, хряк нерезаный. У них всё тут уныло, всё схвачено… Надо ж было хоть как-то расшевелить этот хендрский гадюшник!

– Понятно. Зато теперь не уныло, – с досадой вымолвил Констанс и отвернулся.

Окружающая местность заметно менялась. Глубокая долина, в которую они спускались, поросла жёлтым мхом и изогнутыми деревьями с узкой остроконечной листвой серебристого цвета. Кое-где на полянах виднелись причудливой формы столбы из глины и мелкого мусора – жилища общественных насекомых, коих жители Хендры звали панцирными клопами.

Турфан Корчев был беспокоен и несколько раз порывался что-то спросить на ходу, но терялся и отворачивался. Потом всё же не выдержал:

– Вы хоть знаете, что з-затевается? Боговеры, н-наёмники, орки дикие… Всех нас каторга ждёт, надо что-нибудь д-делать!

– И каких ждать приказов, мой лейтенант? – едко выговорил Олясин. – Побежали вприпрыжку обратно до города, просить Хенрика, чтоб затраты командировочные компенсировал?

Корчев скорчился и прикрыл лицо толстыми пальцами. Ласилий Порсон у него за спиной тяжко вздохнул. Костик тронул плечо удручённого лейтенанта:

– Сапоги не жмут? Кормят сытно? Вот и не переживай, разберёмся на месте.

У него самого на душе скребли кошки. Лишь бы всё оставалось в порядке… Дальше они брели молча, но на привале к ним подкатил Розес. Приметив охватившее сержантов смятение чувств, он развеселился и начал всячески их подкалывать.

– Вы не трусьте, ярыги! Мы о вас позаботимся. Гарантирую: вдовы по вам плакать не будут… ведь какие там вдовы, я вообще не уверен, что вы женщин когда-либо трогали!

Кэррот хмыкнул. Ему самому уж не верилось. Потом вдруг спросил Розеса:

– Расскажи, как к вам люди вообще попадают? Кого вы берёте в отряд? Может, мне после срочки приспичит пойти вербоваться?

– Извиняй, братец, нет! У нас первое правило – милиционеров не брать. Работа на государство и форма казённая портят людей, так считается. Вы, наверное, это познали на собственной шкурке, бедняги…

– Положим, явился к вам человек, не служивший в милиции, – допустил Костик.

– Мы посмотрим, кто он такой. Блиц-опрос проведём, потолкуем о жизненных взглядах и опыте… Потом Ганс задаст главный вопрос, из ответа и станет понятно, что за место займёт новенький в нашей компании.

– Что за вопрос?

– Главнейший! Есть два строя. В одном пики точёны, в другом щиты сплочёны. В какой сам встанешь, в какой друга поставишь?

– И как правильно отвечать?

– Важны обе линии! Строй щитников прикрывает товарищей. Пикинёры из-за их спин колют подступающего врага. Без командной работы в бою нам не выжить.

– Справедливо, – согласился Констанс.

– Говорят, будто это отражено и в названии банды. «Одна вторая» не потому, что половина чего-то, а «Одна-вторая». Две линии.

– Отменно! – не удержался от похвалы Олясин. – Меткое название – уже полдела!

На лике его отразилось воодушевление. Взгляд блуждал по ландшафту. Он умолк и, конечно же, что-то прикидывал, строил планы, мечтал.

«Тебя ведь заботит, что делать дальше, – подумалось Костику. – Не такой уж ты, Кёрт, циничный и равнодушный, каким хочешь казаться».

Ощетинившийся оружием отряд стал похож на колючую гусеницу. Впереди по камням топал Шпатель с несколькими наёмниками. Через десяток метров за ними шёл Ганс Пополам, рядом вели понурого пленного олга. Потом шли паломники с гайками на груди, а в их гуще таился бледный Бартоло. Чуть в стороне можно было заметить Асперо, бдительно приглядывающего за окружающими. Дальше гурьбой брели гномы, за ними – четвёрка милиционеров и трое наёмников арьергарда. Напряжённая гусеница упрямо ползла каменистыми склонами, переходила ручьи, спотыкалась на осыпях.