Дмитрий Семёнов - Воины хаоса наводят порядок. Книга 1

Один из попутчиков обернулся с недовольным видом, пригляделся к лицу Костика и брезгливо втянул башку в плечи. Изваров к такому привык и почти не расстроился.

– А я слышала, здешние шахты строили с привлечением гномьих специалистов, – невзначай обронила сидевшая сбоку Наумбия.

– Тогда ладно, допустим… – утих надоедливый гном.

Кэррот повернулся к олгу, заполнившему собой дальний угол фургона.

– Гудж, а ты всё молчишь. Как тебе это место?

Троллин облизал выступающие клыки и ответил неожиданно длинной тирадой.

– У нас в горах мы выбрасываем нечистоты в особые пропасти. Это место… оно всё как такая особая пропасть.

– Ну понятно, – отмахнулся Олясин. – Вам заранее здесь не понравилось! Но расслабьтесь: мы сразу же едем в трактир, где назначена встреча с некоим Кудоракшей, капитаном местной милиции…

– Капитаном милиции? Да что же это такое! – не выдержал Изваров. – Я до сих пор унылую физиономию Зямова забыть не могу, а ты всё новых капитанов находишь!

– Так уж получилось! Он сведёт нас с заказчиком, который и объяснит, что нам нужно проделать на заражённых хаосом территориях.

Костик с сомнением покачал головой.

– И аванс выдаст, – добавил решающий аргумент Кэррот.

– Помню, мне пересказывали, – сказала Мария Сюрр, когда Олясин прервал повествование. – Будто ваш троллин Гудж, придя с пустошей в цивилизацию, нажрался в каком-то трактире и всё там разнёс. И пришлось его выкупать из тюрячки. Это не тот случай?

– Это вообще другая история, – отверг её предположение Кэррот. – Апокриф, практически! Не стоит вскрывать эту тему. К делу она отношения не имеет.

– Хорошо, а Наумбия? Каково было ей влиться в ваш коллектив? Оказаться единственной женщиной в пёстрой компании?

– Мы действительно слишком пёстрые, чтобы придавать значение ещё и половым различиям, понимаешь? Да, Наумбия поначалу дичилась и молчала похлеще Гуджа. Ей непросто было нам открываться, несмотря на её интеллект и характер – сказывались годы, проведённые в колдовской лавке. Но своё мнение выражать она не стеснялась. И прислушиваться к нему иногда стоило!

Он вскочил, загоревшись новой идеей.

– Давай, раз уж мы о харчевнях заговорили, позавтракаем!

– Пообедаем, – поправила Мария. – Времени с утра прошло много.

– Тем более. У меня тут в подполе грудинка печёная с брюквой была и вино…

Они вместе накрыли стол в комнате с печью, и журналистка не удержалась:

– Тебе ведь это нравится, Кэррот. Тебе приятно жить в доме, пускай даже и в съёмном, пустом. Ты уже не такой бродяга перекати-поле, каким был в начале дороги. Ценишь домашний уют. Что тебя изменило?

– Вообще многое изменилось, – уклончиво отозвался Кэррот, нарезая грудинку. Плеснул воды из ведра в глиняный стакан и, уставившись в распахнутое окно, за которым шелестел листвой сад, проникновенно заговорил:

– Но ты зришь в корень, Марья. Порой хочется жить в таком домике с видом на небо, чтобы сад, и пригорок, и колодец с прозрачной водой… Это опыт. Он меняет людей, и теперь я с тобой этим опытом щедро делюсь, – он взял вилку. – Давай жрать, а потом я тебе расскажу, как забавно всё вышло в угрюмом Варголе.

Прожевав кусок печёной брюквы, Олясин пробормотал:

– А вообще-то я стал таким, потому что хотел.

Отделанный грубым камнем трактир с маленькими окошками назывался «У Груни», так звали владычицу заведения. Судя по размерам здания, она была не последней фигурой в регионе. Ещё с улицы они почуяли ползущий из трактира запах жареного фарша и лука, от которого рот наполнялся слюной, а желудок урчал бесстыдно и гулко.

Впятером примостились за одним из немногих свободных столов. Капитана милиции не было, но трактирщик сказал, что он явится скоро, нужно лишь подождать. В трактире, как водится, пили напитки и ели еду, поэтому все умеющие читать приступили к изучению меню, накорябанного углём на истёртой дощатой стене. Гудж рассматривал величавый портрет госпожи Груни над входом. Кэррот предложил попробовать здешнюю водку. Отказалась только Наумбия.

– Люди, почему вы так плохо очищаете спирт? – возмутился гном, испив шкалик до дна. – Он у вас получается совершенно невкусный!

– Батлер, имей совесть… – потёр заострившуюся скулу Костик. – Привыкай уже к нашей реальности или возвращайся в чертоги подгорные. Там тебе лучше было?

– Лучше? – гном вытаращил глаза, борода его вздыбилась. – Вы не знаете, каково это, жить в гномьей крепости! Это трудно, почти невозможно! Снаружи погода отвратная, в нижних ходах ползуны и поскрёбыши, вокруг гномы, работа… ужасно всё было!

Кёрт Олясин расслабленно улыбнулся.

– Наумбия, расскажи о себе. Что нам следует знать?

– А вам что-нибудь следует знать? – темноволосая колдунья взглянула на него испытующе. – У меня две печали. Вечерами я не могу заснуть, а утром – проснуться… А, и ещё одна. Иногда я путаю утро с вечером.

– Ой, ладно тебе… – тут Кэррот получил тычок локтем от Костика. Проследил взгляд товарища и умолк: в зал трактира ввалилась толпа подозрительных личностей.

Коренастые мужчины, чумазые, в пыльных рабочих блузах. Местные люди с вкраплением лёгких мутаций. Некоторые характерным разрезом карих глаз похожи на выходцев из Восточья. У иных в предках, видно, встречались оркоиды – уж больно рожи свирепые. Новоприбывшие сразу уставились на Кэррота сотоварищи.

– Вы кто такие, ы? – угрожающим голосом спросил один из толпы. Костик по милицейской привычке отметил шрамы на лицах, мозолистые костяшки и удобную в драке одежду. Поднялся шум и гам – вопрошавшего поддержали остальные.

– Мы здешные рудобои, а вы откель и начё? Отвечайте!

– Глядь, как вырядились! Вот ведь чомры!

Трактирщик куда-то девался, да и посетители один за другим ускользали из зала.

– Варгол для варгольцев! – надсадно заорал самый крупный рудобой.

Кэррот с грустью подумал, что оружие, не считая засапожных ножей, они снова оставили со всем имуществом в хранилище на заднем дворе трактира. Не ходить же в едальню с железом! Номерной ключ от клети валялся в кармане, но какой от него сейчас толк? Крайне глупая ситуация.

– Их двенадцать, – негромко сказал ему Костик.

– Да хоть сто пятьдесят… – Олясин заметил, что ругаются варгольцы громко, но переходить от слов к делу не торопятся, словно ожидая какого-то знака.

Наумбия Шноррел стала бледней, чем обычно. Она не привыкла к таким поворотам. Толпа вдруг придвинулась, окружая, и тогда с места резко встал Гудж. В каждой руке он держал по массивному табурету. Сгорбившись и оскалив клыки, ровно дыша, троллин выглядел абсолютно готовым к смертоубийству.

Рудобои замолкли. Лысый тип с висячими усами авторитетно заявил сбоку: