Евгений Решетов - Фабрика героев

– Да? – с трудом прохрипел я, вытерев ладонью вспотевшее лицо.

– Угу. Кошмары? – участливо спросила паучья красавица, понимающе улыбнувшись.

– Ага, – не стал скрывать я, выбравшись из гамака, так как отведенные нам четыре часа уже прошли. – За мной гнался зомби, а я удирал от него, думая, что если он меня укусит, то мне придется стать таким же. Но это же бред, я не стану зомби, ведь мне делали манту. Так ведь?

– Почты, – чуть шире улыбнулась Арахна, оценив мою шутку и непроизвольно продемонстрировав хелицеры.

– А ты как спала? – поинтересовался я, двинувшись к новому рюкзаку, который стоял возле шкафчика.

– Как убытая, – иронично выдала героиня, наблюдая за мной из-под густых ресниц.

– Нет, ты живая, – заметил я, неожиданно ударившись мизинцем об шкаф и тут же вспомнив о том, что мизинец – это детектор по нахождению углов мебели.

Девушка меж тем грустно произнесла, наблюдая, как я стойко сдерживаю рвущийся изо рта мат и потираю ушибленный палец:

– Вчера и Бестия была живой. Я, собственно, хотело поговорить с тобой о её смерты. Тебе не стоит всё пропускать через себя. Мне тоже жаль Бестию, но такова жызнь героев.

– Да, я понимаю, но пока не могу… э-м-м-м… зачерстветь, – подобрал я нужное слово, закинув за спину рюкзак, а затем обувшись.

– Сможешь, – уверенно выдала героиня, засунув руки в карманы. – Тебе хватыт двух-трех месяцев. За это время ты увидишь много смертей, и оны уже перестанут трогать тебя.

– Позитивное начало утра, – безрадостно подметил я, сунув за пояс топор и прицепив рядом рацию, после чего повесил на плечо трофейный автомат без приклада. Благо, что у него был специальный ремень.

– Какое есть, – развела она руками, а затем добавила, выходя из комнаты: – Всё? Готов к путешествию в Агнестаун?

– Ага, – кивнул я, двинувшись за ней и чувствуя аромат пота, который пропитал мой камуфляж, измазанный пятнами засохшей крови. – Планы не поменялись? Старшие герои идут с нами?

– Только Красавчик, – ответила Арахна, быстро двигаясь по пыльному коридору, в который проникал солнечный свет. – Остальные герои будут готовыться к переброски в другую локацыю. Туда, где орден не сможет достать нас хотя бы пару месяцев.

– А сколько вы пробыли на этой фабрике? – уточнил я, топая рядом с Арахной и искоса поглядывая на выражение её серьезного лица.

– Почты четыре месяца, – ответила та, поправив свою неизменную бейсболку, которая снова появилась на её голове.

Я мигом соотнес её слова с количеством крестом на кладбище и прикинул, что смертность среди героев в эти дни составила минимум четыре человека в месяц, а это – один попаданец в неделю. Ну, вроде бы ничего необычного в этом нет. Действительно, зря я возле кладбища начал подозревать старших героев в замалчивании каких-то опасностей. Тут, недалеко от фабрики, реально можно терять по одному человеку в неделю и хоронить их потом на кладбище, где сейчас лежит Бестия.

Как только я вспомнил о погибшей девушке, то меня опять прошила стрела боли, а прагматичный мозг добавил несколько вопросов: что же героиня имела в виду, когда мы в последний раз разговаривали с ней? Почему, она сказала, что ей будет жаль, если я погибну? И из-за чего её так поразило мое родимое пятно? Что в нем особенного?

Похоже, что мне теперь никогда не узнать ответы на эти вопросы. А ведь все могло обернуться иначе, если бы Пушкин действовал более тактически грамотно. Он, по моему мнению, во время боя совершил несколько ошибок. Я не берусь утверждать, что он виноват в смерти Бестии, но как лидер на поле боя – Пушкин далеко неидеален.

Поэтому я спросил у героини, когда мы спускались по лестнице на первый этаж:

– Арахна, а сколько времени тут Пушкин?

– Я не знаю, – пожала та плечами. – Но он здесь дольше меня, а я – почты год.

– А до попадания сюда он кем был?

– Зверь нычего мне не рассказывал о себе, – последовал сухой ответ.

– А ты чем занималась? – решил спросить я, глядя на её привлекательный профиль.

– Я была энтомологом. Догадываешься, на каких насекомых спецыализировалась? – грустно произнесла она, невесело усмехнувшись.

Я так же невесело ухмыльнулся в ответ, а затем стал молча рассуждать над прошлым нынешнего главы клана. Пушкин вполне мог оказаться обычным задротом, который возмужал именно в этом мире и здесь же почерпнул всю военную премудрость. Следовательно – нет смысла винить его в недостаточных тактических навыках. А вот в чем его надо винить, так это в дурном характере, ведь стоило мне подойти к столу и прикрыть рукой непроизвольный зевок, как он желчно выдал, сидя на стуле:

– Хочешь, помогу проснуться? Я ведь герой и должен помогать людям. Тебя пощечину дать ногой или кулаком?

– Ты чего такой злой с утра? Красавчик не дал? – пробурчал я, оскалив зубы и глядя на его посеревшее от усталости, испещренное шрамами лицо.

После моих слов на его физиономии знакомо вспыхнули голубые глаза. Кажись, он решил отправить меня полетать. Я мигом напрягся, ожидая, что мои ноги сейчас оторвутся от пола, но тут передо мной встала рассерженная Арахна, которая буквально излучала волны гнева. Наверное, от её взгляда можно было прикурить сигарету, а то и дом поджечь. Я даже отшатнулся от неё, настолько девушка была зла.

Она тем временем яростно исторгла, демонстрируя хелицеры:

– Заткнулысь оба! Ведете себя, как малолетние дебилы! Ночной бой должен был сплотить вас, а вы…

– Это он начал, – по-детски промычал я из-за её спины, тыча пальцем в Пушкина.

А тот набычился и прорычал, исподлобья глядя на старшую героиню:

– Не порти наши отношения из-за этого куска дерьма. Нам ещё кланом управлять, а он вряд ли и месяц проживет.

– Ты сыльно ошибаешься на его счет, – уверенно выдала Арахна, растянув губы в неживой улыбке.

– Ага, – поддакнул я, картинно распрямив плечи и выпятив грудь.

В помещение возникла напряженная тишина. Я понял, что переборщил, но и Пушкин был не прав. И не знаю, чем закончилось бы дело, но тут позади меня раздались звуки шагов. Мы всё втроем тотчас перевели своё внимание на тех, кто их издавал. Это оказалась троица героев: Красавчик, Гриша и Кристина. Они шли от лестницы в нашу сторону в полном боевом облачении. Я увидел камуфляжные костюмы, рюкзаки и берцы, а также топоры, рации, оружие и бронежилеты. Правда, броники были лишь на блондинке и гомике, а вот толстяка защищала только мощная прослойка жира. Зато у него, как и у Красавчика, оказался «калаш», а вот у героини был лишь «узи».

И ещё я обратил внимание на то, что автомат, который держал в руках Бутуз, оказался тем самым, который я взял из шкафа с кодовым замком. А вот у гомика был новенький «калаш» с прикладом, выкрашенным розовой краской. Он кокетливо висел на плече парня, который вышагивал рядом с Кристиной, придерживающей рукой болтающийся на длинном ремне «узи».