Сэм Мэггс - Неукротимая Оса. Свет надежды

– Вы вообще заботитесь о GIRL? – обвинительным тоном спросила Надя. – Мы должны быть командой и сталкиваться с такими вещами вместе.

– Кто бы говорил, – рявкнула Тай, удивив Надю. – Где ты была до Мидтауна? Здесь? Или в Квинсе, в гостях у кого-то, кто не имеет ничего общего с GIRL?

– Это несправедливо ... – Надя обернулась к Тай, но она уже направилась к задней части лаборатории.

– Я все, – сказала Тай. – Поговорим позже.

– Прости нас, Надя, – сказала Шей. – Ну в самом деле. Мы рады, что ты не пострадала.

– Ин больше не говорит сама за себя? – громко и язвительно задала вопрос Прия.

– А не хочешь подойти и узнать? – отрезала Ин.

Надя всплеснула руками.

– Остановитесь. В следующий раз будьте здесь. Или не будьте. Но определитесь, что для вас важно. А потом дайте мне знать.

Ин с минуту пристально смотрела на Надю. Затем она развернулась, оставив лабораторию. Шей извиняющимся взглядом оглянулась на Надю и Прию, прежде чем последовать за ней. Прия натянула одеяло на голову и откинулась на спинку дивана.

Бобби посмотрела на Надю.

– Хороший совет. Ты ему последуешь?

Надя нахмурилась. Было поздно, она устала и не хотела больше ни о чем думать. Она просто хотела поговорить с кем-нибудь – с кем угодно, кто бы понял. И, похоже, в эти дни в лаборатории действительно не хватало людей.

– Я пойду спать, – сказала Надя. Она направилась в свою комнату.

– Эй, – добавила Бобби, схватив Надю за руку и придерживая ее, пока та не ушла. – Твой список. Оставишь для меня Филадельфию? У меня там друзья. Может быть весело.

Раздражение Нади прошло, сменившись удивлением. И, если уж быть честной с самой собой, немного стыдом. Она злилась на Бобби и Таину за их непонимание, за попытки подавить ее амбиции, потому что они не могли – не хотели – понять, почему она хотела быть ближе к Маргарет, работать с ней. Но даже когда они ссорились, Бобби хотела помочь. Потому что, по крайней мере отчасти, она понимала, как это важно для подруги.

Бобби было не все равно. Она желала Наде только хорошего и, как всегда, хотела быть частью ее жизни.

Надя сглотнула, вспомнив кое-что: поход в инсектарий в Филадельфии она планировала провести с Маргарет. Возможно, лучше не поднимать этот вопрос прямо сейчас.

– Хорошо, – сказала Надя. Она посмотрела Бобби прямо в глаза и заставила себя улыбнуться.

Подруга отбросила руку Нади будто раскаленный уголь. Выглядела она так, словно увидела привидение.

Надя моргнула.

– Бобби! – спросила она обеспокоенно. – В чем дело?

– Твои... – начала она.

– Мои что? – смущенно уточнила Надя.

Бобби пристально смотрела на собеседницу, не сводя глаз с ее лица. Будто искала что-то. А потом покачала головой.

– Ничего, – протянула она, но голос ее звучал неуверенно. – Я уверена, что ничего. Просто... подумай о том, что я сказала, ладно?

С этими словами блондинка повернулась и направилась в заднюю часть лаборатории – к Тай. Надя слышала их шепот. Появления такой парочки она не могла предвидеть.

«Подозрительное отношение к новичкам действительно может сплотить старых друзей», – подумала Надя. Она понимала, что ведет себя нелогично, но чувствовала себя обделенной. Исключенной. Раненой. Одинокой.

Надя вошла в свою комнату и закрыла дверь.

– Ты понимаешь, то, что я пытаюсь сделать – так, ВЕРА? – Надя рухнула на стул.

– Понимаю, – согласилась ВЕРА, ее голограмма замерцала. – Приступим к работе?

Надя улыбнулась. Наконец-то хоть кто-то ее поддержит.

– Да уж. Давай приступим к работе.

– ЭТО ЗВУЧИТзахватывающе, – сказала доктор Синклер. – Вы выглядите по-настоящему заряженной.

Восторженная улыбка Нади слегка потускнела. Она старалась особо не задумываться во время сеансов. Не все, что говорила доктор Синклер, имело глубокий смысл. Надя только что рассказала ей обо всех недавних значимых изменениях: ВЕРА, «Единомышленники» и, самое главное, дневник Марии. И доктор Синклер, казалось, была искренне рада за нее. Что неудивительно.

В конце концов, доктор очень крута. Надя знала, что в свободное время она занимается пауэрлифтингом. Ее бедра могли бы убить человека. Это не может не восхищать.

Но девушка также знала, что доктор Синклер всегда внимательно следила за малейшими признаками нездоровых привычек или эпизодов биполярного расстройства. Что, разумеется, было частью ее работы. И слово «заряженная», использованное доктором Синклер, могло означать, что она обеспокоена энергией Нади как поводом для проявления опасных симптомов.

– Я полна энергии, – согласилась Надя, – но думаю, что это нормально. Это здоровая энергичность. Вы понимаете?

Доктор Синклер кивнула.

– Вы хорошо спите?

– Семь часов в сутки и в основном по расписанию, – гордо сказала Надя. – Я даже вернулась на правильный путь после посещения Хрустальной лаборатории. На самом деле ВЕРА помогла мне с этим.

– Это чудесно! И очень важно. – Доктор Синклер сделала пометку в своем вездесущем блокноте. – Я так рада это слышать. Вы сегодня следите за нашим разговором – хороший знак. Что обо всем этом думают в GIRL?

Надя заколебалась.

– Я ни с кем не виделась в последнее время, кроме Таины... – Надя пожала плечами.

– Таина обеспокоена. Но я знаю, что это все из-за... – Она замолчала на секунду, пытаясь подобрать правильные слова.

Доктор Синклер терпеливо ждала.

– Любви, – наконец остановилась Надя, – и беспокойства. Я не думаю, что это потому, что она злится лично на меня, или нечто в этом роде.

– Отлично, – доктор Синклер сделала еще одну заметку. Надя знала, что подобные вопросы – один из врачебных методов проверки реальности. Если бы Надя сказала, например, что Таина расстроена, поскольку ненавидит ее, и поэтому весь мир ненавидит ее, это было бы драматизирование, свидетельствующее, что Надя оторвана от реальности. Сегодня такого не случилось.

– Что ж, – доктор Синклер отложила ручку и посмотрела Наде в глаза, – я знаю, что высокий уровень активности – не редкость для вас, но хочу убедиться, что вы практикуете методы преодоления трудностей на тот случай, если почувствуете, что теряете самоконтроль. – Она положила блокнот рядом с собой и села изящно и прямо. – Какое ваше любимое дыхательное упражнение из тех, что мы делали? Трехступенчатое? «Четыре-семь-восемь»?

Надя повторила позу доктора Синклер, обдумывая свой ответ на вопрос. Обе практики, упомянутые ее терапевтом, были полезны, каждая по-своему. Наде больше всего нравилось «четыре-семь-восемь»; когда она чувствовала приближение панической атаки или просто сильно себя накручивала, то делала вдох на счет «четыре», задерживала дыхание на счет «семь» и выдыхала на «восемь». Упражнение сильно замедляло сердечный ритм – она даже использовала его несколько раз, когда нервничала перед большим сражением в роли Осы. Но сейчас был не тот случай.