Грег Вайсман - Отверженные [litres]

– Слушаюсь, брат, – выдохнул Тейо между двумя строками напева (наверняка так тихо, что в реве бури Абедо его не расслышал).

Между тем алмазы сделались крупнее, величиной со стеклянный шарик, и, не зная пощады, лупили в свет Тейо, в сотворенные им ромбы. Чувствуя каждый удар, Тейо помнил: это только начало. Только начало, а он уже дрогнул. Уже…

Тут снизу, со склона, донесся крик Перана:

– Крестьяне вровень!

Спустя две минуты его крик повторил брат Берлуц. За ним – Артуро:

– Крестьяне вровень!

За ним – Армандо:

– Крестьяне вровень!

Не пройдет и минуты, как они поднимутся к Тейо, а он к этому откровенно не готов!

Вдруг аббат Баррес крикнул:

– Стойте! Наверху брешь в защите!

– Стоп! Стоп! Ни с места! – повторил призыв брат Армандо. – Ни с места! Наверху брешь в защите!

Аббат подошел к Тейо сзади и принялся отчитывать, пробирать его на все корки за неумелость:

– Отвратительно, Верада, отвратительно. Ты ведь отсутствовал всего два дня! Неужели за такое короткое время ты вправду позабыл все знание, коему я, тратя попусту время, тебя учил? Что там у тебя за ухом, круг равновесия? По-твоему, это – твердость в вере? Разве ты дитя малое?

– Нет, учитель. Да, учитель. Нет, учитель. Нет, учитель.

Тейо уничтожил кружок за ухом, что не замедлило сказаться и на сосредоточенности, и на знании, и на геометрии. По щитам побежали трещины.

– Толку от тебя, Верада, что от огненного джинна в прачечной…

– Да, учитель.

– Абедо, прикрой этого никчемного неуча! – крикнул Баррес. – Расширь щит, усиль знание!

– Слушаюсь, аббат.

– Ну блеск! И ты правда вот этим вот занимался целыми днями, прежде чем попасть на Равнику? Да, впечатляет! Теперь понятно, отчего тебе так не терпелось вернуться. Знаешь, похоже, у меня уже полно песка в таких местах, что… то есть раньше я и не думала, что он даже туда пробираться может, вот так-то.

«Крыса?!»

Видеть ее Тейо не мог – должно быть, она стояла прямо позади.

– Что ты здесь делаешь? – прошипел он под вой бури. – Я же сказал: жди там, в молельне!

– Знаю, знаю. Но мне захотелось посмотреть, как выглядит вот эта вот алмазная буря. Название такое… блестящее. Ты же знаешь, я все блестящее ух как люблю! А оказалось, тут вообще смотреть не на что, кроме разве что маленьких взрывов да негромких таких «пиу! пиу!» всякий раз, как алмаз в щит попадет. Забавная штука! Алмазы так под ногами и валяются, куда ни ступи. Надо думать, здесь они ни гроша не стоят. Но я уж карман-то набила. Целый карман, правда. Есть у нас такая барыга, скупщица краденого из Орзовов, Й’даш ее звать. Сейчас-то она уже мертва, но, спорю на что угодно, я могла бы продать ее духу солидную горсточку этих камушков – только б ухитриться как-то заставить ее меня заметить. Но если это получится, пускай-ка она лучше думает, будто все они краденые. Иначе решит, что эти камни и сливы гнилой не стоят…

– Крыса, Крыса! Ты подвергаешься жуткой опасности!

– О нет, все со мной будет в порядке. Я же за твоими щитами держусь.

«За моими щитами? Да мои щиты и сливы гнилой не стоят! Ей нужно встать за братом Армандо, или даже за Артуро. Вот только они ее не видят и не слышат. И не подозревают о ней. И не смогут держать ее под защитой, и даже не узнают, случись с ней что».

Значит, придется самому. Придется ему, Тейо, позаботиться об ее защите, пусть даже буря уже лупит в его жалкие построения алмазами с гнилую сливу величиной.

«Ну так поправь же их! Поправь – ради нее!»

Нет, петь он не стал. Он просто подался вперед, склонился навстречу ветру, навстречу убийственному алмазному граду и тучам песка. Вся твердость в вере, все знание, какое уж имелось, разом вылетели из головы. Он помнил только об Аретии Шокта да о необходимости ее защитить. Может, маг-щитовик из него никудышный, но никудышным другом он ей не будет.

Он укрепил щиты вершиной сердца и вершиной чрева, поднажал встречь ветру вершиной разума и в то же время вновь сотворил круг света за правым ухом. Щиты увеличились. Выросли в ширину. И в высоту. И в толщине прибавили немало. Тогда он толкнул ромб вперед, придавая фигуре объема.

Братья Армандо и Абедо справа и слева дружно ахнули. Ахнули так, что их удалось расслышать даже сквозь рев бури.

– Порядок, вперед! – крикнул брат Армандо крестьянам. – Живее! Защита в порядке! Крестьяне вровень!

Потянувшись знанием к тропе ниже по склону, Тейо почувствовал, как вереница крестьян дрогнула, потекла наверх.

– Крестьяне вровень! – крикнул он, а Крысе сказал: – Иди с ними.

– Не. Я, Тейо, лучше с тобой останусь. Надо же убедиться, что ты цел-невредим. Ведь я все так же за тебя в ответе – я тебя усыновила, помнишь?

– Помню, Аретия, – мысленно усмехнувшись, отвечал он.

Крыса ненадолго умолкла, а затем сказала:

– Прекрати, – и ткнула его кулаком в спину. Удар Тейо едва почувствовал, но ощущение оказалось приятным.

Вскоре брат Абедо тоже крикнул:

– Крестьяне вровень!

Спустя минуту его клич повторил Тео.

– Аббат, аббат! – закричал брат Армандо. – Ты должен это увидеть!

– Увидеть? Да что тут разглядишь, в этой буре? Армандо, ты слишком близко к Вераде! Похоже, это и на тебе сказывается!

– Буря тебя раздери, Баррес, подойди и взгляни!

– Ух ты, – удивилась Крыса, – а положено ли брату Армандо с аббатом так говорить? Я думала, такое только мисс Баллард с рук сойдет.

На это Тейо ничего не ответил, однако был здорово потрясен. Он знал, что брат Армандо с аббатом знакомы с давних времен, но чтоб хоть кто-то из братьев обругал Барреса – такого он не слыхал никогда. Ни разу в жизни.

«А при послушниках – тем более…»

– Ладно, что тут у вас?! – прокричал аббат, подойдя ближе.

Армандо не отвечал. Целую минуту, а то и больше, Тейо не слышал ничего кроме посвиста ветра.

Затем:

– Где твой щит, Армандо?

И сразу же:

– Где твой щит, Абедо?!

– Очевидно, мне он ни к чему, – сказал Армандо.

– То же самое, – откликнулся Абедо.

Снова молчание. Тейо был совершенно сбит с толку. Отчего братья убрали защиту? Как они могли убрать ее?

– Он делает все это один? – прошептал аббат.

Не будь его голос усилен магией, Тейо не расслышал бы ни звука.

– Ага, – подтвердила Крыса. – Это все он, мой Тейо.

«Что?!»

Тейо мысленно ощупал построение. Фигура оказалась куда шире, чем он ожидал, тянулась вправо и влево мимо обоих облеченных монахов. Щита столь толстого и прочного он не создавал еще никогда. И даже никогда не видал воочию.

«Как у меня это вышло?»

– По-моему, тут дело в твоей Искре, – пояснила Крыса, в который раз угадав его мысли. – У тебя есть та же самая штука, что и у всех-всех-всех мироходцев. Вот эта вот самая, которая питает твою душу и магию. Болас у многих мироходцев их отнял, потому и сделался так силен. У тебя тоже такая есть. И, думаю, была всю жизнь. Только надо самому себе не препятствовать, вот так-то. То есть о чем я: ты, Тейо, иногда слишком уж много думаешь. А я вот – нет. Уж Крысы-то никто еще не мог обвинить, будто она думает слишком много. Конечно, чтобы хоть в чем-то меня обвинить, надо же знать, что я здесь. Вот почему я такой великий вор, понимаешь? Ни разу меня еще не ловили. И никогда не…