Грег Вайсман - Отверженные [litres]

Но тут, заглушив окончание ее объяснений, подал голос аббат.

– Тейо, – сказал он, – я же совсем забыл…

После этого он на долгое время умолк.

Мало-помалу все крестьяне прошли мимо, к монастырю. Снизу, один за другим, донеслись крики Перана, Берлуца, Артуро и Армандо:

– Крестьяне прошли! Крестьяне прошли!

Спустя пару минут этот клич повторил и Тейо. Дождавшись подтверждений от Абедо и Тео, он почувствовал, что теперь щиты можно уменьшить, сузить геометрическое построение.

Тем временем буря пошла на убыль, и только после этого аббат снова заговорил – обычным голосом, без всякой магии:

– Прекрасно сработано, мальчик мой. Просто прекрасно. Теперь же ты должен покинуть наш монастырь и никогда более не возвращаться.

Странница «чуяла» след Теззерета.

Помогая Ралу выследить дичь, она устроила грандиозную гонку – с Равники на Амонхет, затем на Иннистрад, далее на Камигаву и… а, дьявол его разберет, где это они оказались теперь. Подобно многим мирам, оставшимся позади, в этом Рал тоже прежде никогда не бывал.

Рал сел – вернее, едва не рухнул – на плоский камень.

– Где мы?

– На Иксалане, – ответила Странница. – Но Теззерет ушел дальше. Здесь почти не задержался. Нужно идти.

Рал очень не хотел проявлять слабости, однако, совершивший за один день столько межмировых переходов, сколько не совершал за целый месяц, сказал:

– Послушай, я знаю, что мы с тобой устроены по-разному. Но мне нужно передохнуть. Меня уже ноги не держат. – Он указал на заходящее солнце. – Честно говоря, нам здесь, возможно, придется заночевать.

– Это восход, а не закат.

– Тогда нам, возможно, придется остановиться здесь на день. Или хотя бы на час-другой. Прости.

– Ничего-ничего, – сказала Странница, хотя в ее голосе чувствовалось некоторое раздражение.

– А ты действительно не устала?

– Нет, но чем дольше мы остаемся на одном месте, тем сильней устаю.

– Прости.

– Это ты уже говорил.

– Ну так прости за то, что повторяюсь, – рассмеялся Рал. – Кстати, не могла б ты хотя бы присесть? Незачем так надо мной возвышаться.

Странница огляделась вокруг и села на другой камень, напротив.

– Так лучше?

– Да, спасибо.

– Не за что.

– Можно тебя спросить кое о чем?

– Разве я могу в этом помешать?

– Отвечать же тебе не обязательно.

– Об этом мне прекрасно известно.

– Отчего ты мне помогаешь? Доводилось раньше сталкиваться с Теззеретом?

– Доводилось.

Рал подождал, но подробностей не последовало.

– И?.. – ободряюще спросил он.

– И, думается мне, его смерть пойдет Мультивселенной на благо.

– Потому что…

– Потому, что он – личность крайне опасная. Возможно, ты даже не осознаешь, насколько.

– Это я как раз вполне осознаю. Мне тоже доводилось с ним сталкиваться.

– Тебе довелось столкнуться с Теззеретом, служившим Николу Боласу. Пожалуй, этот Теззерет тоже был довольно опасен, но мне страх внушает другой Теззерет.

– Так ты боишься его?

Странница не ответила. Пауза длилась долго, пока молчание не сделалось неловким. Но едва Рал решил нарушить его, Странница сказала:

– Я боюсь того, кем он мог стать, освобожденный от власти дракона.

Во время разговора Рал пристально наблюдал за ней, но она почти не шевелилась. Ему отчаянно хотелось увидеть ее лицо, сокрытое в тени широкополой шляпы, но он даже не знал, как об этом заговорить. Какие бы слова ни приходили в голову, чтоб выразить этакую просьбу, все они отчего-то казались откровенной грубостью.

– Значит, покончим с ним сейчас, – сказал он. – Ради высшего блага Мультивселенной.

– Ради высшего блага Мультивселенной.

– И кое-какого личного удовлетворения?

– И немалого личного удовлетворения.

– Ты мне лица не покажешь?

Но ведь он вовсе не хотел об этом спрашивать! Само с языка слетело…

– Нет, – просто, бесстрастно ответила Странница.

– Но отчего? Зачем ты его прячешь? Зачем доходишь до этаких крайностей, только б никто его не увидел?

– Разве?

Откинув волосы в сторону, Странница подняла голову. Под шляпой оказалась золотая маска, закрывавшая все ее лицо так, что даже глаза оставались в тени.

Рал закатил глаза.

– Да. Думаю, да. Такого желания увидеть лицо женщины я не испытывал с тех пор, как… да, пожалуй, что никогда. Ты превратила его в загадку. Загадки влекут к себе. Как я понимаю, на это ты и рассчитываешь.

– Вовсе нет, – возразила Странница. Теперь в ее голосе слышались нотки веселья.

– Так зачем же?

– Мне не нравятся выражения лиц тех, кто видит мое лицо.

Это было сказано попросту. Обыденно. Констатация факта, не более.

– Неужели ты настолько прекрасна?

– Думаю, некогда была, – не без сожаления сказала она.

– Но теперь?..

Странница снова надолго умолкла, и, наконец, заметила:

– Понимаешь ли ты, насколько сейчас назойлив? Думаешь, не испытывая сексуального интереса к женщинам, ты способен говорить с нами и о нас объективно? Нет. Объективность эта ложная, кажущаяся. Ты говоришь себе: «Это же не “подкат”. Это же не предлог. И не суждение, и не оценка, так что ж тут дурного?» Ты говоришь: «Я – просто надежная гавань. Ничем никому не грозящий сосуд, в который любая женщина может излить свои секреты». Однако ж на самом деле ты только удовлетворяешь собственное любопытство. За наш счет.

Тут уж настал черед Рала взять паузу.

– Думаю, ты слишком уж обобщаешь, – дернув щекой, выдохнул он. – Но, может быть, доля правды в этом есть.

– «Может быть»? «Доля»?

– Кое-какая – определенно. Но только доля.

– Хм-м-м… Все еще хочешь взглянуть на мое лицо?

– Да. Все еще… заворожен этой мыслью. Сам точно не знаю, почему. Наверное, из распространенного стремления желать того, чего нельзя получить, или гадать, каким оно может оказаться.

Странница не ответила.

– Дело в шрамах, верно? В значительных шрамах. А тебе не нравятся выражения лиц тех, кто их видит.

Вместо ответа Странница всего-навсего отпустила волосы, вновь заслонившие маску, да склонила голову, так что на них снова легла тень полей шляпы. Теперь даже маски стало не разглядеть, и Рал счел это подтверждением собственной догадки.

– Откуда они у тебя?

– Спроси еще раз, отчего я помогаю тебе отыскать Теззерета.

– А-а…

Оба снова на время умолкли, но на этот раз молчание неловким не показалось.

– А у тебя есть шрамы? – спросила Странница.

Ее вопрос звучал, скорее, как утверждение.

– Да, и весьма заметные, – отвечал Рал. – Но самых значительных невооруженным глазом не разглядеть.

– Теззерет?

– Нет, не он. Только не пойми неверно: этого типа я ненавижу всем нутром. Но таким образом, как тебе, вреда он мне не причинил.