Грег Вайсман - Отверженные [litres]

– Вернулся.

– Я рада. Сейчас я спешу, но ухожу ненадолго. Отдохни здесь часок. А потом расскажешь про Терос.

Последнюю фразу она произнесла уже на полпути к двери.

– Угу…

Нет, способностью читать мысли Враска не обладала, но что-то в этом «угу» намекнуло ей: Джейс обеспокоен. Обеспокоен… и вполне может догадаться, что она в силах угадать причину его беспокойства. Враска остановилась, обернулась… и замерла в ожидании.

– Думаю, я знаю все или почти все, что ты от меня скрываешь, – негромко, спокойно сказал он. – Я понимаю, отчего гильдии не посоветовались насчет планов убийства Лилианы, Теззерета и Баана со мной, или с Чандрой, или с любым из большинства Стражей, но…

– Но хотел бы узнать, отчего тебя в неведении держу я.

Джейс кивнул, признавая ее правоту.

– Враска, главное, что я в… скажем так, в нас люблю, это то, что мы не играем друг с другом в игры. Нет, я вовсе не говорю, что ты не можешь иметь секретов, будь то дела Голгари или просто… нечто личное. Но ты должна была знать…

– Я знаю.

Вернувшись к нему. Враска взяла его за руки.

– Я знаю. И никак не могла решить, что и как тебе рассказать. Потому что понимаю: к Лилиане у тебя противоречивые чувства…

Джейс шумно выдохнул.

– Сложно все это.

– Ничего. Ничего.

– И все же…

– И все же ты достоин откровенности. Жестокая правда такова: миловать Лилиану гильдии не намерены, вот я и решила промолчать – чтоб уберечь тебя от… – Внезапно глаза ее округлились. – Крокт раздери, стоило только сказать это вслух, и сразу же сделалось ясно, насколько это чудовищно! Чудовищно и высокомерно…

Джейс высвободил руки, однако велел себе не отворачиваться. Он был уверен: тот, прежний Джейс непременно отвернулся бы да обиженно, непримиримо надул губы. Поэтому новый, сегодняшний Джейс взглянул Враске в глаза и сказал:

– Нет, Враска, так у нас дело не пойдет.

– Да. Да, ты прав.

– Мы должны доверять друг другу. Настолько, чтоб быть друг с другом честными, плохи ли новости, или хороши.

– Я знаю, знаю. Просто… я ведь знаю и о том, что ты все еще неравнодушен к Лилиане.

– Я же сказал: сложно все это.

– А я это понимаю и вовсе не ревную. Я верю в твои чувства ко мне. Верю, слово даю. А еще даю слово: убить Лилиану лично я не согласилась бы ни за что. Ведь я просто не смогла бы просить тебя остаться с той, кто унизилась до убийства «соперницы».

– Лилиана тебе не соперница! – запротестовал Джейс.

– Я не стала бы убивать ту, кого ты когда-то любил, – поправилась Враска, вновь взяв его за руки. – Неважно, просто это все или сложно. Не хочу, чтоб ты видел во мне ее убийцу.

Джейс едва не поддался порыву поблагодарить ее… но нет, в этом было бы что-то не то.

– И вот еще какая штука. Наверное, тоже жестокая правда. Лилиана лично в ответе за гибель ста шестнадцати Голгари. Все это мои подданные, Джейс. А я – царица, поклявшаяся их защищать. Поэтому, говоря начистоту, я согласна с другими гильдиями. Она должна умереть.

Джейс с усилием сглотнул и поник головой.

– Ну а теперь, как ни жаль, – сказала Враска, нежно приподнимая его подбородок, – мне нужно заняться делами Голгари. Мне вправду пора идти. Но я постараюсь поскорее вернуться и очень надеюсь, вернувшись, найти тебя здесь.

С этим она поцеловала его, едва коснувшись губами губ. Внезапно Джейса отчаянно, мучительно потянуло к ней, но прежде чем он успел сказать или сделать еще хоть что-нибудь, Враска ушла. Ушла, снова оставив его наедине с множеством новых мыслей…

Пробраться в особняк оказалось проще простого – ведь Крысы по-прежнему никто не замечал, несмотря на ее обычный несмолкающий монолог.

– О, вот это работа так работа! Какое мастерство, какое изящество! И если мисс Баллард права, управились поразительно быстро…

Улыбнувшись, она обратилась к служанке с подносом в руках, хотя та не могла ее ни видеть, ни слышать:

– Взгляни-ка на эту лепку! Сейчас хорошей лепки уже не ценят. Вот интересно, много ли тут осталось от прежнего особняка, как, по-твоему?

Однако улыбка Крысы быстро увяла: сказать по правде, «слуг» госпожи Весс ей было ужасно жаль. Эти ошейники…

– Это же просто форменное безобразие. Когда Орзовы так обращаются с труллами, и то смотреть тошно, а тут ведь не труллы – люди, точно такие же, как мы с Тейо. Клянусь: если вдруг кому вздумается надеть ошейник на Тейо или, понимаешь, на госпожу Кайю, я этим задницам жару задам, как у Груулов положено. Этак вот: «Мама, можно, я твой топор одолжу?» – и…

Последние слова были обращены к девочке примерно ее возраста, заменявшей и зажигавшей свечу в канделябре.

Смерив девочку взглядом, Крыса подошла к ней вплотную.

– Ого, да ты так напугана! Страх от тебя – просто волнами. Смотри-ка, вот ты свечу зажигала, а руки ходуном ходят. Как только спичку к фитильку поднесла? Что ж с тобой сделают, если ты за этой, одной-единственной малюсенькой свечкой не доглядишь? Да, знаю, ты меня не слышишь, но, может, хоть ободрения-то немножко почувствуешь? Мы же – вот они, здесь. Конечно, что происходит, пока в точности не понимаем, но слово тебе даю: мы с госпожой Кайей и Тейо вот этого вот просто так не оставим. Мы найдем способ поправить дело. Только прекрасной жизни после этого обещать не могу, понимаешь? У всех свои заботы. Вот эти вот самые, с которыми приходится жить. Но уж от ошейника мы тебя избавим, обещаю, обещаю, обещаю, – со всем возможным усердием внушала Крыса служанке. Однако страх девочки был так силен, что все эти телепатические потуги пропали даром.

«Тогда лучше покончить с делом поскорее».

С этой мыслью Крыса вошла в большую просторную столовую. Здесь тоже оказалось немало «слуг»: одни подавали на стол десерт (какие-то пышные кремовые пирожные), другие, в углу, услаждали слух гостей музыкой, но те словно бы даже не замечали вовсю угождавших им пленников.

«Можно подумать, весь дом битком набит целым полчищем таких, как я».

– Отменный же ты нам накрыла стол, госпожа Весс, – со смехом сказал один из гостей в дальнем углу.

– Вот только накрывала его не она, – во весь голос отрезала Крыса.

Разумеется, ее никто не услышал, и потому она сосредоточилась на женщине, принявшей комплимент.

– Ты делаешь мне честь, лорд Валуа, – откликнулась «госпожа Лилиана Весс», слегка кивнув головой, украшенной безукоризненной прической.

Позади кресла некромантки стояла на страже пара огромных, жутко мерзкого вида зомби, совсем не вязавшихся с ее элегантностью. Подходя ближе к хозяйке и ее телохранителям, слуги в ошейниках явно изо всех сил старались проявить особое усердие. Проявить усердие и оставаться невидимыми – неприметными, подобными Крысе. Казалось, одна мысль о том, чтобы привлечь к себе внимание, внушает им ужас.