Медина Мирай - Межвремье [litres]

– Выходит, Кален и остальные зря отправились в то измерение? Вы знали об этом с самого начала и ничего не сказали! Вы… вы хотели, чтобы они пропали, ведь тогда хаос между будущим и прошлым неизбежен. Вы… лгали. Вы предали их! – Санни отодвинулся подальше. – С самого начала ждали именно этого, а сердце королевства воли все это время находилось здесь.

Ариан засмеялся. Его позабавил испуганный вид юноши:

– Наконец-то ты все понял! Даже если твои друзья вернутся, то без сердца, и спустя некоторое время начнется хаос.

– Но ведь Альмент еще может…

– Да, может заполучить Калена, тогда все-все будут спасены. Кроме самого Калена. Лучший вариант – смерть только Юнис и Калена. Худший вариант – твои друзья, оставшиеся в королевстве воли, и хаос между временами.

Ариан хлопнул себя по колену. Его смех еще долго звучал в голове Уоллинса.

– Вы нас предали. Все это время вы просто… разыгрывали спектакль. Вы никогда ничего не чувствовали по отношению к нам! – Он встал и подошел к окну, встав к нему спиной. – А как же Иона? Она же ваша родственница!

– Я тут подумал, – Межвремье мечтательно смотрел в потолок, – что она мне тоже не особо нужна. И вообще, – он закинул ногу на ногу, – она не единственная моя родственница.

Санни застыл, ожидая продолжения, но Ариан, ехидно прожигая принца взглядом, перевел разговор в другое русло:

– Изначально я хотел сделать все по правилам, но в этом варианте ты, Санни, должен был бы стать жертвой и продлить мои годы. Но все пошло наперекосяк. Я дал Юнис четкое понимание происходящего, намекнув на сердце королевства воли, и она, недолго думая, все же решилась.

Впервые в жизни принц злился по-настоящему.

– Мне что, сказать вам спасибо за то, что вы передумали убивать меня и решили убить другого человека?!

– Неплохо было бы. – Ариан опустил взгляд. – После того как я узнал о твоих чувствах, я рассказал обо всем твоему отцу. По закону он должен был изгнать тебя, но не смог сделать это, потому что любил тебя больше жизни. Тогда мы решили договориться: я пообещал ему, что после изгнания сделаю тебя героем, и ты с почетом вернешься домой. Если сейчас ты согласишься на предложение Юнис и загадаешь желание, чтобы я был признан, все так и будет, и все будут жить долго и счастливо.

И вновь послышался смех того, кого Санни и любил, и ненавидел одновременно. Он знал, что им никогда не быть вместе, и все равно не мог задушить это ужасное чувство – любовь.

– С чего вы решили, что я согласен на это? Вы сами можете это пожелать.

– Это могут сделать лишь смертные.

– Вы наполовину смертны!

– Наполовину. – Ариан поднял указательный палец и согнул его в кулак. – У тебя нет выбора. Ты ведь хочешь вернуться к семье? Это единственный способ все исправить. Так прими его, Санни Уоллинс. Прими.

Прошел день. Или неделя. Или месяц.

Никто не мог спрятаться от синего мира во сне. Самния говорила, что у нее нет власти над этим измерением.

Кален повернулся на другой бок. Долбить воздух больше не было сил. Иона не сдавалась. Она обошла место их прибытия в радиусе километра. В какой-то момент ребята потеряли ее из виду, но она вернулась без вестей.

Хоулмз чувствовал, что ему тесно в своей одежде, да и волосы отросли. Он испуганно взглянул на Тревиса, и тот ему кивнул. Парни часто думали об одном и том же и в ту же секунду находили поддержку друг у друга.

«Я что, расту? – Кален приложил холодную руку к горячему лбу. – Без еды и воды? Без сна и отдыха?»

Тонкости законов измерения ужасали всех. Иона тоже стала замечать в себе изменения: джинсы стали коротки. Ларалайн ничем особенно не изменилась – она была уже взрослой, практически окончательно сформировавшейся девушкой.

– Плохо, – глухо произнес Кален, сидя на земле. – В реальности прошло как минимум три месяца.

– Твой день рождения, – прошептал Тревис. – Тебе ведь уже четырнадцать.

Калена словно окатили холодной водой. Он выпучил глаза и спросил:

– Ты помнишь?

Станли усмехнулся и отвернулся. От непонятной тяжести во всем теле и жара говорить ему было тяжело.

– Двадцать девятого июня, да? – уточнила Иона.

– И ты запомнила?

– Я тоже помню, – подала голос Ларалайн.

– Приятно, что вы помните, но неприятно, что я встретил свой день рождения тут.

– А у тебя когда, Тревис? – спросила Иона.

– Девятого сентября. Мне должно было бы исполниться шестнадцать.

– Поправочка, – перебил его Кален, покачивая пальцем, – тебе должно исполниться четырнадцать, как и мне.

– Да, но я же из будущего, так что… – он не стал заканчивать.

– А у тебя когда, Ларалайн? – Иона повернулась к подруге, стоявшей перед местом, откуда они сюда попали.

– Пятнадцатого апреля.

– О, так у тебя уже прошел.

– Возможно, он вот-вот наступит снова, – не выдержала Даффи и обернулась. – Я не хочу встретить свой двадцать четвертый день рождения здесь.

– Прошу, успокойся.

– Что значит «успокойся»? – Девушка взмахнула руками. – Мы отсюда никогда не выберемся. Не умрем от голода и жажды – так умрем от скуки и тоски.

– Не перегибай палку, Лара… – вступил в разговор Хоулмз.

– Так может меня называть только мой муж! А я могу больше не увидеть его!

– Да что с тобой такое?! – Кален закричал ей в лицо, смотря снизу вверх. – Мы все здесь скучаем по родным, а они – по нам. Мы все в одной лодке.

– И она идет на дно! Не нужно было лезть в это чертово измерение! Вообразили себя какими-то героями, вмешались в эту паранормальную историю, хотя мы всего лишь беспомощные люди. Нужно было вернуться в свои времена, Альмент завладел бы тобой, и все жили бы спокойно, а так погибнут все, потому что помощи не стоит ждать!

Кален шагнул назад, убитый услышанным. И снова он не мог сказать ничего против, потому что глубоко в душе был согласен.

Иона встала между друзьями.

– Сейчас же оба успокойтесь! Ларалайн, ты же сама хотела помочь Калену.

– Да, но это зашло слишком далеко! Я больше так не могу! – Даффи топнула ногой и отвернулась от них, грациозно взмахнув платьем.

Внезапно у Красс промелькнула мысль.

– Ларалайн, – она мягко развернула ее к себе, – я хочу, чтобы ты сняла платье.

На лице Даффи появилось оскорбленное выражение.

– Зачем?

– Ты ведешь себя неестественно.

– Неестественно? – И вновь ее возмущенные крики разнеслись по всему измерению. – Я провела здесь одна две недели, а теперь сижу с вами уже третий месяц…

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую! – Ларалайн перевела дыхание и опустила голову. Ей сделалось стыдно за свой тон, и она тихо закончила: – Просто чувствую.

Красс кивнула ей. На этот раз Кален выступил в роли невольного слушателя и зрителя. Он обернулся к молчаливому Тревису, но на его месте оказалось пусто.