Медина Мирай - Межвремье [litres]

У Ариана вырвался злорадный смешок. Он выключил фонарик и прошел вглубь комнаты.

– Вот и пришли! – Он взмахнул руками и покружился на месте. – Это место хранения сердца последней наследницы королевства воли.

Санни осторожно подошел к сундуку. Тошнота подступила к горлу от одного лишь образа человеческого сердца. Он отвернулся.

– Оно живое?

– Да. – Ариан подошел к декоративному факелу и постучал по стеклу лампочки в форме пламени. – Разумеется, живое. Хранится здесь сотни лет, но не портится. В этой комнате время замедлено.

По телу Санни пробежались мурашки. Он пересилил себя и приложил ухо к сундуку затаив дыхание.

– Оно не бьется.

Ариан оглянулся. Забыв о факелах, он как бешеный подбежал к сундуку, оттолкнул Санни и прислушался.

– Не может этого быть.

Он опустился на колени и стал ощупывать плиты, пока одна из них не поддалась и не раскрылась. На дне маленького тайника хранился ключ. С первого раза повелитель межвремья вонзил его в замочную скважину и провернул на три оборота. Крышка открылась. Внутри было обычное человеческое сердце, вырванное, казалось, только что. Но оно действительно не билось.

В порыве ярости Ариан снес сундук, и тот упал на пол вместе с сердцем. Санни старался не смотреть на этот орган. Завтрак рисковал оказаться на полу.

– Что за чертовщина?! – закричал Ариан. Он бы снес и каменный стенд, если бы тот не был таким тяжелым. – Почему оно не бьется? Оно должно биться!

Уоллинс боялся вымолвить хоть слово. Одно он теперь понял точно: если Юнис отдаст жизнь ради спасения Межвремья, нечему будет поддерживать королевство радости, и оно погибнет.

«Нужно ее предупредить».

Но Ариан словно прочитал его мысли и впился в него взглядом. Санни вжался в стену. Казалось, повелитель сошел с ума и уподобился дикому зверю, смотря на принца как на жертву, которую готовился разорвать на куски.

– Не смей рассказывать об этом Юнис, – процедил он сквозь зубы. – Иначе тебе конец.

– Но ведь королевство радости… – тихо начал Санни и тут же понял свою ошибку: не стоило начинать со слова «но».

За секунды Ариан приблизился к нему, схватил за горло и больно впечатал в стену так, что от удара загудела голова. Пальцы впились в кожу и не давали дышать. Уоллинс не мог сказать ни слова. Он с ужасом ждал смерти.

– Никому… никому и никогда не рассказывай об этом. Или я действительно убью тебя. У меня больше не осталось выбора. Смысла в моей жизни в сотни раз больше, чем в твоей, изгнанный принц, – Ариан сжал шею Санни сильнее и услышал жалобный хрип. – Ты меня понял?

Кто-то перехватил руку Ариана. Санни упал на колени и стал откашливаться, пытаясь восстановить дыхание.

– Не смей трогать этого мальчишку, – крикнула Праетаритум.

– Иначе что? У меня нет выбора, мамочка. Ты мне его не оставила!

Санни поднял взгляд.

«Мамочка?»

– Ты ничего мне не оставила и вместе с папой не хочешь меня признавать. Что мне еще остается делать? – Ариан истерически засмеялся, но в следующую секунду яростно прокричал: – Что? Ответь мне!

Королева прошлого была спокойна.

Качая головой, Ариан продолжил:

– Почему оно мертво? Оно же должно быть живым. Это же сердце последней наследницы королевства воли.

Праетаритум улыбнулась.

– Ты так думаешь?

Ариан пошатнулся.

– Что?

– Ты не узнаешь правду, пока не вытащишь ребят из королевства воли.

– Надеюсь, мне сейчас послышалось. – Ариан приложил ладонь к уху. – Я говорил тысячу раз, что не могу это сделать.

– Уверена: когда я тебе кое-что расскажу, ты бегом побежишь, чтобы спасти их, и найдешь сотни способов для этого.

Королева провела рукой по каменному стенду, на котором недавно стоял сундук.

– Но ты узнаешь об этом только после того, как вытащишь их оттуда.

– Я не смогу! – Ариан выходил из себя. Как бы он ни старался скрыть тревогу, все было тщетно. – Они сами должны найти выход.

– Они вряд ли смогут его найти, – глухо проговорил Санни, поднимаясь с колен. – Им нужно помочь.

– Даже при всем своем желании я не смогу! Так что нет смысла молчать, Праетаритум. Расскажи о том, что хочешь поведать.

Взгляд королевы смягчился. Она не видела в глазах сына лжи и поняла, что он говорит правду. Вернуть ребят ему не под силу.

– Что ж, раз так, то мой рот на замке.

Ариан почувствовал себя отвергнутым. Снова.

– Но почему?

– Это лишь сильнее тебя раззадорит. Ты и твоя вселенная обречены на исчезновение. Жители королевств еще могут разбрестись по другим измерениям, но ты – точно покойник. От смерти тебе не сбежать.

Ариана охватило желание… нет, необходимость задушить ее, чтобы заглушить горечь поражения и осознания своей смерти.

– Я не могу просто так умереть.

– Можешь. – В правой руке Праетаритум держала факел, в левой – коробки с таблетками. Она наблюдала за тем, как Ариан в ужасе качает головой.

– Остановись, – прошептал он. Во рту появился привкус крови. – Не делай этого.

– Бромелия умерла почти шестнадцать лет назад, как раз в день рождения этого принца. – Она кивнула в сторону Санни. – И для тебя уже некому создавать лекарства. Прости, сын.

– Нет, не надо!..

Все это время лишь лекарства поддерживали его жизнь. Ариан хотел подбежать к ней, но ноги стали ватными, в глазах потемнело. Действие препарата исчезало каждый раз, когда повелитель межвремья переносил сильный стресс.

Нужна была новая доза, и теперь она полыхала у него на глазах – его последняя надежда оттянуть конец.

Ему хотелось плакать. Он упал на колени от бессилия. В глазах Праетаритум не было ни капли сожаления. Секунды пламя пожирало картонные упаковки на каменном полу, но для Ариана они стали вечностью.

К лекарствам в огне подбежал Санни. Чувствуя невыносимую боль от языков пламени, он вытащил все упаковки и потушил их о свою одежду, пытаясь заблокировать поступление воздуха. Слезы выступили на его глазах. Ожоги были не сильными, но любые прикосновения заставляли вздрагивать.

Праетаритум не могла вымолвить ни единого слова. Она не противилась, даже когда принц подал коробки Ариану. Он заметил на его шее наливающиеся синяки.

Королева сжала кулаки. В ее глазах возникла жалость.

– Живи, Ариан, сколько сможешь. Рано или поздно эти лекарства закончатся, а вместе с ними закончишься и ты.

Кален вновь перечитал написанное в папке, найденной Ларалайн, рассмотрел место вырванной страницы, пытаясь представить, что там было.

Он откинулся на землю. Челка лезла на глаза. Он вытащил из рюкзака ножницы и подрезал ее. Вышло не хуже, чем у парикмахеров, к которым любила ходить его мама.

«Мама» – воспоминания о ней причиняли ему боль. В реальности прошло почти полгода с момента его исчезновения.