Медина Мирай - Межвремье [litres]

Хоулмз боролся с желанием взяться за окровавленную руку, лишь бы та не щипала, но понимал, что от этого щипать станет больнее.

– Мы вас тоже рады видеть, – сказала Ларалайн. После измерения она стала взрослее.

– Вы подросли.

– Да. – Иона перебирала свои волосы. – Еще немного, и я стала бы как Рапунцель.

Кален понял, что сейчас начнется болтовня в духе: «Хей, привет! Как вы там погуляли в депрессивном синем измерении? Вижу, что неплохо! Я, правда, не думала, что вы вернетесь живыми. О, Кален, подумаешь, рука изрезана чуть ли не на клочки! Радуйся, что вообще осталась».

– Сколько времени прошло, пока нас не было? – опередил его с вопросом Тревис.

Энтузиазм исчез с лица Джелвиры моментально.

– Раз все цело, – Ларалайн огляделась, – то времени прошло немного. Ариан говорил, что ему осталось около года.

– Верно, но… – Принцесса опустила виноватый взгляд. Еще никогда ей не было так тяжело отвечать людям. – Сейчас июль, четырнадцатое число.

– Нас не было всего месяц-два? – в сердце Ионы затеплилась надежда.

Джелвира подняла на нее исполненный боли взгляд.

– Год и два месяца.

У Калена подкосились ноги. Он упал на колени. Боль в руке больше не казалась важной.

«Выходит, мне уже пятнадцать?»

– Так, – Иона отдышалась, выставив руки вперед, – если прошло больше года и все цело, а Ариан, как я поняла, жив и здоров, это значит…

– Он нашел способ спастись! – сделал вывод Тревис.

Но принцесса не смогла ответить ему улыбкой. Вместо этого на ее лице появилась тревога.

– Джелвира? – осторожно спросил Кален.

– Простите, – сдавленно ответила она. – Думаю, вам лучше поговорить с Арианом.

– Еще бы с Санни встретиться, – подхватил Тревис.

При упоминании принца Джелвира вздрогнула. В тот момент Кален осознал: что-то не так.

Подъехала машина с затемненными стеклами. Только ребята сели в нее, как металлические жалюзи закрыли все окна, погрузив салон во тьму. Спустя секунду открылось жалюзи переднего стекла для водителя.

– А зачем закрывать окна? – осторожно спросила Иона.

Но Джелвира не ответила. Теперь и Даффи заметила неладное. Радовался только Тревис. Возможно, он действительно был счастлив вернуться, а возможно…

«Это так на него влияют пятна», – подумал Кален.

И был отчасти прав. Юноша испытывал перепады настроения. Ему то хотелось злорадно засмеяться, то заплакать.

Спустя какое-то время – ребята уже потеряли ощущение его течения – они добрались до места назначения.

Замок ни снаружи, ни внутри не изменился. Разве что в нем стало уныло. Служанки были тише, горничные избегали вернувшихся буквально с того света гостей, перешептывались и расходились, когда они проходили по коридору. Одна из них принесла Калену аптечку. Иона помогла забинтовать руку.

Джелвира привела ребят к залу собраний, но свернула в другую сторону, к ничем не примечательной закрытой комнате. Она постучалась и открыла дверь.

Кален зашел первым. Сначала он заметил особенность интерьера: шкаф, кровать, подушки, одеяло, занавески, картины, паркетный пол – все было розовым. Затем обратил внимание на Ариана, стоявшего перед книжными полками. Он читал и, услышав, как к нему вошли, не обернулся. Дверь закрылась рукой Джелвиры, оставшейся в коридоре. Ларалайн начала разговор первой:

– Мы вернулись.

Спустя мучительные двадцать секунд Ариан обернулся, бережно держа в руке книгу. Он поставил ее на самую верхнюю полку.

– Рад вас видеть, – откликнулся он без капли радости.

Калена продолжала тревожить комната. Она до жути напоминала ему об изгнанном принце.

Словно уловив его мысль, Ариан сказал:

– Раньше это была комната Санни. Он жил здесь первое время после того, как родители выгнали его.

Голос Ионы дрогнул:

– А где он сам?

Затянувшееся молчание было громче любого ответа.

– Где Санни? – спросил Кален, подходя ближе. До него медленно доходило осознание произошедшего.

Тревис положил руку ему на плечо, но друг сбросил ее не глядя.

– Где Санни?!

На глазах Ларалайн появились слезы. Она представила худший сценарий. И была права.

Здоровая рука Калена тряслась. Задрожал и голос, когда он подошел к Ариану вплотную и спросил тише:

– Где он?

Межвремье уже не казался ему таким высоким.

И вот прозвучал едва слышный робкий ответ:

– Он сам выбрал такую судьбу.

Одна из самых важных составляющих внутреннего мира Калена, к которой он относился со всем трепетом, мгновенно рухнула. Внутри все загорелось от волнения, и он стал задыхаться.

– Как? – его хватило лишь на это.

Ему не ответили, но он и не ждал ответа. С широко распахнутыми глазами и раскрытым ртом Кален отвернулся.

Все тело затряслось. Ему казалось, что он горит заживо.

Иона прикрыла рот рукой. Ларалайн не хотела ничего слушать, поняв, что спасение Ариана связано со смертью друга. Лишь на секунду показав свою боль, она выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью, и этот удар барабанной дробью зазвучал в голове недоумевающего Тревиса.

– Сам… выбрал? – спросил Кален. – Что он выбрал?

«Неужели такой конец он заслужил?»

Он посмотрел на свои руки: одна – целая, другая – в бинтах. Одна тряслась, другая начинала неметь. Но Калену стало плевать. Пусть ему ампутируют руку – это ни на миллиметр не приблизится к тому отчаянию, которое он испытывал от осознания смерти принца.

И виновник этого отчаяния стоял прямо позади него.

Ариан.

С разворота Кален ударил его. Рука взорвалась болью, но он не прекращал колотить Межвремье по груди, смотреть заплаканными глазами, как его спокойное холодное лицо с каждым ударом по нему покрывается кровью. Секунда – и слезы затмили образ Ариана. Из груди вырывался крик.

Нельзя. Нельзя показывать ему свою боль. Он все равно не поймет. Он даже не попытается понять, потому что ему все равно.

Боже, как же Кален ненавидел его в те минуты.

Он задел горловину его футболки, и та растянулась. На секунду показался знакомый знак на груди, прямо на месте сердца. Хоулмз вновь растянул ворот.

Змея, нанизанная на стрелу. Знак ограничения.

«Дается тем, кто оградил себя от человеческих чувств» – вспомнился отрывок из папки.

Только эта змея отличалась от той, что была на странице. Знак исчезал.

Когда Кален собрался сделать очередной удар, Иона перехватила его руку. Окинув ее свирепым взглядом, полным осколков надежды, он вырвался и продолжил бить.

– Хватит! – взмолилась Иона, утирая слезы. – Прекрати, пожалуйста!

Она сцепила руки у него на груди и попыталась оттащить, но Хоулмза было не остановить. Он словно прирос к полу и был одержим лишь одной целью: убить Ариана. А тот словно был не против. Он стер кровь с лица, провел тыльной стороной руки под носом и облизнул разбитую губу.