Гарт Никс - Ангел-Маг [litres]

Солнце только-только вставало. Оно еще не поднялось достаточно высоко, чтобы как следует разогнать дождливые потемки, лишь румянило тяжелым тучам подбрюшья.

– Держись со мной, – пророкотал Сестуро, вставая в конце передней шеренги. Агнес устроилась рядом, стараясь копировать позы соседей. Те изображали чуть рассеянное внимание: скорее дворяне, ждущие важных вестей, чем натасканные псы, боящиеся выволочки.

– Что стряслось? – спросила Агнес.

– Почем знать, – улыбнулся Сестуро и хлопнул ладонями в огромных перчатках. – Если повезет, господа, нас ждет схватка. Вот сейчас Декастри просветит нас, в чем дело.

Прозвучало так, словно Декастри была простой вестницей, хотя на самом деле она носила чин лейтенанта и командовала отрядом. По мнению Агнес, Декастри обладала весьма невзрачной внешностью. Чернокожая женщина среднего сложения, средних лет. Длинная седеющая коса, по-мушкетерски упрятанная под шляпу, и самая обычная форма. Единственным знаком отличия, кроме отсутствия мушкета, являлся золотой аксельбант вместо оружейной перевязи.

Декастри сопровождало несколько других мушкетеров и гонец в ало-золотой форме кардинальской службы. Гонец держался за плечом Декастри, невозмутимо шествуя среди мушкетеров. Агнес вслух удивилась его спокойствию.

– Когда мы при исполнении, соперничеству нет места, – ответил Сестуро и глянул на Агнес с высоты своего роста. – Время от времени нам приходится сражаться бок о бок. Помни об этом!

– Непременно, – подтвердила Агнес.

– Мушкетеры! – рявкнула Декастри, и Агнес помимо воли вытянулась, напрягшись. Лейтенант, может, внешним видом не подавляла, но общее внимание привлечь умела вполне.

– Ее высокопреосвященство кардинал говорила с Архангелом Ашалаэлью и обнаружила угрозу для Саранса и ее величества королевы!

К удивлению Агнес, стоявшие на плаце не восприняли сказанное всерьез. Сестуро негромко фыркнул, а стоявшая подле него мушкетер и вовсе закатила глаза. Декастри переждала волну легкого скепсиса, прокатившуюся по рядам, и продолжила:

– Точная природа угрозы еще не установлена, но нам следует привести свой бастион с равелином в состояние полной готовности, а также разослать патрули. Третий отряд останется во дворце, второй и четвертый присоединятся к нам здесь. Все по местам!

Плац тотчас взорвался движением. Люди бросились во всех направлениях, будто споры из лопнувшего гриба-дождевика. Мушкетеры спешили к воротам, открывавшимся на Циферблат, к тоннелям, что вели на бастион, обратно в казармы – за мушкетами и иным снаряжением, позабытым в спешке. Кто-то бежал к конюшням, кто-то к оружейной, кто-то к трапезной.

Агнес последовала за Сестуро, всерьез чувствуя себя медвежонком, сопровождающим родителя. Гигант-мушкетер направился не к воротам или в тоннель, но прямо к Декастри. Та уже строчила сообщение, пользуясь переносной подставкой в руках у слуги. Дописав, она вручила записку гонцу кардинала.

– Декастри! – окликнул Сестуро. – Разреши нам с малышкой отправиться во дворец! Может, капитан или Францони в курсе дела!

Декастри вскинула глаза, оценивающий взор становился на Агнес.

– Ты у нас кто? – коротко спросила она.

– Агнес Дескарэй, сьёр, – ответствовала Агнес. – Вступила вчера.

– Топай с Сестуро, – резко бросила Декастри, уже отворачиваясь навстречу другому мушкетеру. – Франико, бери дюжину людей по своему выбору – и на Старый Новый мост. Там должен стоять наряд стражи, возьмешь его под командование…

– Пошли, – Сестуро ткнул Агнес в плечо. Он, без сомнения, полагал, что едва прикоснулся, но Агнес чуть не охнула. И побежала за великаном, проверяя шпагу в ножнах.

– Мы во дворец королевы? – спросила она, рысцой поспевая за его широченными шагами. Они направлялись к ступеням в тоннель, что вел к бастиону королевы Ансгарды. На подходе к воротам тоннеля Агнес заметила: если в обычное время их сторожило всего двое мушкетеров, да и те постоянно резались в шашки, то теперь здесь стояло человек двадцать и решетка была наполовину опущена. – Мы капитана увидим?

С легендарным главой мушкетеров она еще не встречалась. Дартаньян была ныне едва ли не старухой, лет, наверно, пятидесяти, но как фехтовальщица по-прежнему равных не знала. Она защищала еще королеву Анриетту Четвертую, а для нынешней монархини являлась ближайшей наперсницей. Хотя, в отличие от кардинала, к браздам государственного управления не рвалась.

– Ее преосвященство имеет свойство пугаться собственной тени, – пояснил Сестуро. Приостановившись у факела, он рукой против света изобразил на стене утку. – Все может кончиться пшиком, но если там и впрямь что-то серьезное, капитан скажет наверняка. Мы, может, даже саму королеву увидим.

Агнес лишь кивнула, не находя слов.

Сестуро с непроницаемым видом покосился на девушку:

– Ты хоть знаешь, как царствующим персонам честь отдавать? Когда ты с мушкетом и в форме?

– Э-э-э… – пискнула Агнес. – Это как?

Сестуро прыснул. И смеялся, по мнению Агнес, куда дольше необходимого.

Они добрались до бастиона, миновали еще несколько ворот, дверей и охраняемых лестниц, вышли на набережную и отправились в лодке вниз по течению – ко дворцу.

Гром барабанов поднял с постели и Доротею. Дробь доносилась не только со стороны мушкетерских казарм, но и из расположений поборников, королевских гвардейцев и городской стражи, а также артиллеристов, притом что где-то военных будили еще и трубы.

Доротея подошла к узенькому окну, но на сей раз вид из него девушку ничем не порадовал. Едва начинало светать, по дождевым тучам будто прошлась алая кисть, но более ничего значительного не происходило, по крайней мере в ее весьма ограниченном поле зрения. Будь погода ясной, Доротея полюбовалась бы небесами и завершением ночи, хоть и мало что понимала в чтении знаков ангельских передвижений среди звезд. Возможно, со временем…

Вот бы назад в Бельхоллу… продолжить занятия…

Вчера шел проливной дождь, на карнизе собралась лужица ржавой воды. По решетке, продолжая разъедать железные прутья, еще скатывались капли. Доротея бездумно погрузила в лужицу палец, словно размешивая краску. Как ни странно, жижа оказалась довольно густой. Видно, ржавчина копилась там уже давно.

Вытащив палец, Доротея присмотрелась к окрашенному кончику. Рассмеявшись, девушка выбрала рядом с окном камень поглаже и сделала быстрый набросок. Импровизированная краска легла на удивление хорошо, и Доротея, не удержавшись, стала добавлять детали. Округленные губы, затем облачко дыхания и наконец – ровный круг нимба, выполненный одним быстрым движением.

Она рисовала Замриниэль, которую очень хорошо знала: именно ей Доротея посвятила одну из своих первых икон и позже много раз вызывала. Замриниэль была всего лишь серафимом, но крайне полезным. Ее задача состояла в том, чтобы соединять сходные вещи, если только те не были слишком крупными и тяжелыми. Чаще всего маленького ангела напускали на пыль: Замриниэль легко собирала всю пыль в комнате в одну опрятную кучку. Оттого и считалась одним из лучших ангелов, используемых для уборки, – хотя многие священники и маги считали подобные призывы чуть ли не ересью… если, конечно, дело не касалось их собственных храмов или училищ, да хорошо бы цену за вызов платил кто-то другой.