Анастасия Соболевская - Пояс отчуждения [litres]

– У меня такое чувство, что вы его защищаете.

– Просто не люблю, когда переписывают историю. Если бы Серого Лиса не предали, он бы стал первым человеком в истории, который сверг Даимахов и тем самым бы предотвратил войну и уничтожение целого острова. А вместо этого его казнили как военного преступника, а тело без гроба и памятника закопали где-то в лесу.

– А её можно достать? – спросила Айла, указав подбородком на винтовку.

– Хотите пострелять из «Чарны»?

– А можно?

– Нет, конечно. Но даже если бы я и разрешил, видите? – Он ткнул пальцем на красную пластинку на курке. – Это сенсор, который считывает отпечаток пальца. Из этой винтовки может стрелять только её хозяин. То есть в нашем случае это Сезар Наис, если бы был жив.

– Но хотя бы подержать?

– А вы настойчивы, как ваш отец. Не разрешено.

– Но вы же только что открывали и закрывали бокс с оружием. Я никому не скажу.

– Глядите, – Мортен указал пальцем на чёрное пятнышко под потолком, у которого горела красная лампочка. – Камера наблюдения. Кто без санкции начальства откроет бокс, о том сразу доложат кому положено. Зачем это надо? Вот ежели вам наш подполковник разрешит, тогда другое дело.

– Так я спрошу вашего этого подполковника.

– О, сразу видно, что вы ещё не знакомы с Рошером. Тогда у вас всё впереди.

С этими словами он откланялся, взял какие-то бумажки со стенда и удалился.

У лифта на двадцать втором этаже Айла заметила на противоположной стороне двух молодых людей, одетых в такую же больничную форму, как и она. Это были молодой мужчина и девушка не старше Айлы, смуглая, с копной волнистых волос цвета чёрного шоколада. Мужчина, не скрывая своей заинтересованности, откровенно заигрывал с ней, следуя за предметом своего интереса, как привязанный, а она, краснея и смущаясь, пыталась отделаться от него – впрочем, не очень удачно.

Заглядевшись на безымянную парочку, Айла сделала шаг в сторону и тут же налетела на проходящего мимо мужчину. От неожиданности она охнула и выронила из рук планшет. Но мужчина успел схватить его в воздухе. Это был тот лохматый южанин, которого Айла видела накануне.

– Я что, невидимка? – буркнул он и не отдал, а сунул ей в руки выроненный предмет.

– Простите, я вас не заметила.

– Не удивлён, – ответил он и прошёл к лифту. Айле сразу не понравился его тон, но она промолчала. Двери лифта раскрылись, и мужчина вошёл внутрь.

– Вы вниз? Можно мне с вами? – спросила Айла и шагнула в его сторону.

– Только для персонала, красавица, – ответил мужчина и нажал кнопку.

Двери лифта закрылись, и он поехал вниз.

Ночью ей снова не спалось, как и накануне, но Айла не стала докладывать об этом врачам. Она лежала в кромешной темноте и вслушивалась в едва различимые звуки за дверью. Её бокс был лишён окон, воздух поступал через вытяжку, и потому она не могла даже высунуться в форточку и посмотреть на спящий город, как часто делала дома. За прошедшие сутки у неё раз десять брали на анализы кровь, снимали кардиограмму, проверяли рефлексы, не забывая при этом отметить её худобу и торчащие рёбра, снимали энцефалограмму и, ничего не говоря, вносили данные в толстую медицинскую карту, которую закрывали на кодовый ключ. Больше всего её вымотал тест на беговой дорожке, когда её под надзором мониторов заставили пробежать километр.

– Да, бегунья вы не ахти, – вытянул губы трубочкой врач. – Но Доминик это быстро исправит.

Она чувствовала себя подопытной крысой, с которой после эксперимента снимали показатели. Врачам будто было велено говорить с ней сквозь зубы, только кухарка, которая приносила еду, перекидывалась с ней парой слов, из которых Айла узнала, что такое поведение обычное дело для «Мэссив Генетик», никто не делал для Айлы исключения – просто врачи привыкли задирать нос и видеть в новичках носителей образцов, а не людей.

Поскольку ей не спалось, она открыла толстый талмуд правил, по которым ей предстояло жить дальше. Они касались всего, начиная с правил внутреннего управления корпорацией и общения администрации с персоналом и заканчивая бытом подопечных и этого персонала. Там говорилось, что никому нельзя находиться в коридорах в ночное время, запрещался алкоголь и сигареты, запрещалось покидать Пирамиду и территорию Ринга, накладывалось вето и на романтические отношения между руководством и подчинёнными во избежание нарушения субординации, и Айле отчего-то сразу вспомнился тот носатый у лифта – уж кто-кто, а он наверняка блюдёт этот свод правил от точки до точки и люто карает каждого, кто посмеет даже подумать нарушить малейшее его положение. Хотя ей отчего-то показалось, когда они столкнулись, что от него пахло сигаретами и спиртным, но ей, возможно, просто почудилось. Чтение правил у неё отняло два с половиной часа, и Айла надеялась, что всё это не вынесут на экзамен.

«Странно, что в конце не требуется подписаться кровью», – с этими мыслями она отбросила книгу в сторону и уснула.

В белоснежной комнате на цокольном этаже в западной части молодой ординатор сделал Айле рентген, прослушал лёгкие, изучил глазное дно, кожу и всё время извинялся за то, что прикасался к ней холодными инструментами. У него были умные тёмные глаза и приятное лицо, которое всё время передёргивал лёгкий нервный тик. Врача звали Артур, и, несмотря на молодость, работал он очень профессионально и быстро.

– Оставьте мне хотя бы немного, – вздохнула Айла, когда он взял у неё ещё две пробирки крови.

Сильный спазм заставил его щёку скривиться.

– С вами всё в порядке? – Айла испугалась, что её колкость обидела врача, который всего лишь выполняет распоряжение Авроры.

– Прошу прощения, – извинился Артур. – Прошу прощения, я сейчас.

– С вами всё хорошо? – снова спросила Айла.

– Я? – Парень вздрогнул и растёр тыльной стороной ладони подрагивающую щёку. – Всё нормально, такое часто бывает. Просто нервный тик.

– Вы уверены?

Дверь в кабинет тихо приоткрылась, и в проёме показалась кудрявая голова Джойс. Она, очевидно, не ожидала увидеть в кабинете кого-то, кроме Артура, потому что на её личике появилось выражение крайнего замешательства.

– Я принесла, – сказала она, смущённо улыбаясь. – Куда положить?

Мужчина вдруг замешкался и застыл. Айла заметила, как его шея стала пунцовой.

– С…сюда, – он запнулся и указал на свой рабочий стол, заваленный бланками, среди которых остывала чашка чая.

Джойс проскользнула в кабинет. На этот раз аппарат вентиляции лёгких крепился к её поясу и всё так же тихо жужжал. Девушка прошла к столу и положила на него принесённую толстую папку. В коридоре сидел Орешек и ждал.