Анастасия Соболевская - Пояс отчуждения [litres]

Орик подло хохотнул. Элора кривила рот в нахальной усмешке.

– Ты будешь нападать или намерена лежать, как выброшенный на берег кит?

Она два раза со всей силы ударила нависшего над ней мужчину в грудь свободной рукой, но противник будто не почувствовал ударов и продолжал выкручивать её запястье.

Айла закричала от боли и влепила ему пощёчину.

– Так дерутся дети. – Доминик схватил её за плечи, быстро подхватил и швырнул на живот, подняв голову за подбородок. Его колено упёрлось ей в спину. Она почувствовала, как он проводит большим пальцем по её шее.

– А вот так тебе можно перерезать горло.

Айла беспомощно билась у него в руках, не в силах справиться с его парализующей хваткой.

Доминик ослабил захват и отбросил жертву, как наигравшийся пёс бросает надоевшую игрушку.

– На сегодня тренировка окончена, – объявил он.

Айла с трудом поднялась на четвереньки, униженная после минуты недавнего триумфа. Внутри неё всё горело от обиды и ненависти.

– Ещё три минуты. – Она ещё надеялась вернуть утерянное преимущество, не подавая виду, что ей больно.

– Для тебя время закончилось, – не без высокомерия ответил предполагаемый потомок Даимахов.

– Я готова.

– Тебе мало? Ещё минуту назад тут стонали, что вы даже не настоящие солдаты.

– Ещё три минуты.

Превозмогая боль, она поднялась на ноги.

– Я не сдвинусь с места. Три минуты! Они мои. И мы можем либо простоять и проболтать это время, либо продолжить работу.

– Я твой командир, и ты обязана мне подчиняться, – без злости, но будто снизойдя до общения, ответил Доминик. – Для тебя тренировка закончена.

– Я ваш солдат…

– «Я ваш солдат, капрал ».

– …и вы обязаны меня учить, а не избивать, как кусок мяса. Вы толком не показали стойку, не показали блоки…

Она снова встала в позицию, как учил куратор прежде, чем ударить исподтишка.

– У тебя ссадина на ребре. Тебе нужно отдохнуть.

– Заживёт. Сколько нужно? Минут пять? Я потерплю.

Доминик поправил сбившиеся повязки на запястьях.

– Ну, чего вы ждёте? – подначивала его Айла. – Или вы можете ударить, только когда я этого не жду?

Она не поняла, как оказалась в воздухе, как тут же с грохотом рухнула вниз, со всей силы ударившись спиной об пол. Удар, казалось, вышиб из неё дух. Она схватила ртом воздух и распахнула глаза. Усыпанное мелкими белыми шрамами смуглое лицо Доминика оказалось над её лицом совсем близко, всего в паре сантиметров. На его лице блестели капли пота. Он лежал на ней и всем своим весом придавливал к полу, а её левая нога оказалась задранной на его предплечье, что практически лишало Айлу любой возможности вывернуться из его хватки. Обе её руки он сжимал за запястья где-то над головой.

– Сейчас ты прохлопала две возможности отбиться. Я уже показывал тебе, как, а ты всё пропустила мимо ушей. – Он откинулся назад и сел.

Айла не двигалась.

– Эти три минуты всё равно мои, – пыталась отдышаться поверженная.

– На что уставились? – развёл руками Каан, глядя на замешкавшихся новичков. – Я что – непонятно сказал? Тренировка закончена, – скомандовал он. – Все свободны. И говоря: «все», я имею в виду и тебя, Айла. Всем возвращаться в общую комнату – брысь отсюда!

Новобранцы быстро отреагировали на слово «брысь» и засеменили к выходу. Все, кроме Айлы. Она села на татами в ожидании, пока закроется дверь.

– Почему ты всё ещё здесь? – несмотря на вопросительный тон, Доминик не казался удивлён актом непослушания. Он снял резинку, взлохматил мокрые от пота волосы. Чёрные с сединой пряди отпружинили в разные стороны и обрамили его сердитое цыганское лицо.

– У меня ещё две минуты, – уверенно заявила она, указав пальцем на часы над дверью, – и я сказала, что не сдвинусь с места. Покажите ещё раз блок, покажите, как наносить прямой удар.

Доминик протёр лицо полотенцем:

– В упрямстве тебе со мной не тягаться. В следующий раз.

– Следующий раз будет через два дня. Сейчас!

– Иначе что? – Доминик обернулся. – Кинешь в меня полотенце?

Ушибленный бок Айлы ужасно саднил и не давал ей вздохнуть полной грудью, но она не сдавалась. Она снова встала и приготовилась к атаке.

– Ты серьёзно намерена продолжать? – Доминик скептически покосился на неё.

– Серьёзно.

Куратор устало перевёл дыхание и размял шею.

– Мы так и будем стоять и смотреть друг на друга оставшиеся полторы минуты вместо того, чтобы отрабатывать удар?

Мужчина поджал губы.

– Ладно, – сдался он и махнул рукой. – Так и быть, дам тебе десять минут, мне не жаль, но прежде позволь кое-что тебе показать.

Айла почувствовала себя очень глупо, когда он прошёл мимо неё, всё ещё стоящей в полной боеготовности, а ему будто и дела не было. Она опустила руки.

– За мной, – сказал Доминик, и это было странно, потому что эта фраза не прозвучала беспрекословным приказом. Он открыл перед девушкой дверь, выпуская её из комнаты.

– Куда мы идём? – спросила она, пока они двигались по коридорам и Доминик открывал все двери своим электронным ключом.

– «Куда мы идём, капрал?» – в очередной раз поправил её Каан, открывая вход на чёрную лестницу.

– Хорошо, а куда?

– Увидишь.

Они подошли к прозрачному лифту, и куратор нажал на кнопку с цифрой 45а.

– Сорок пятый этаж? – изумилась Айла, пытаясь унять резкую боль в боку. – Мы поднимаемся на крышу?

– Да, – ответил мужчина. – На вертолётную площадку. Тебя что-то смущает?

– Я боюсь высоты.

– Я знаю, – спокойно ответил Доминик.

Пока они молча стояли рядом в ожидании, когда лифт поднимет их на самый верх, Айла поймала себя на том, что разглядывает куратора через отражение в отполированной до зеркального блеска панели лифтовой двери. Он был всего на полголовы выше девушки, но ему делали честь правильные пропорции тела, благодаря которым Доминик выглядел высоким. То, с какой лёгкостью он подхватывал Айлу при незначительной разнице в росте, и то, с какими минимальными затратами для себя он до этого справился с более крупными Фернандо, Рэдом и Ориком, являлось неоспоримым доказательством огромной ловкости и силы, сокрытых в механизме его гибкого тела. Больше всего её внимание привлекали его руки, чьи аккуратные ровные рельефы очень выгодно подчеркивала промокшая от пота спортивная чёрная футболка. Рассмотрев повнимательнее его необычное для эвдонца лицо, Айла чисто по-женски пришла к выводу, что её грозный куратор, несмотря на горбатый нос, был красивым мужчиной и, возможно, стал бы ещё интереснее с возрастом, если бы таковой когда-нибудь отразился на его лице, о чём, впрочем, оставалось только гадать. Может быть, поэтому Джойс его защищала? Он ей просто нравится?

Тогда же, стоя в лифте, Айла наконец поняла, что во внешности капрала было не так. Лицо у него было цыганское, а глаза – голубые. Даже зеленовато-голубые, как амазонитовая пирамидка, которая подпирала книги на её домашней полке. Айла никогда прежде не видела такого глубокого насыщенного морского цвета, который стал отличим от чёрного только в прямом свете лампы под потолком.