Анастасия Соболевская - Пояс отчуждения [litres]

– Я тебе кое-что покажу. – Эрнан продолжал сверлить её взглядом, и его глаза игриво горели.

– Что?

– Встань.

Эрнан встал с мата и помог девушке подняться.

В его руке появилась колода чёрных игральных карт с шестирогой бычьей головой на рубашке. Это были карты династий Ангенора: короли, графы южных земель, касарийские самраты и графы Мраморной долины, – каждому была отведена своя масть.

– Этому фокусу меня научила одна девушка-крупье лет семь назад, – произнёс Эрнан и одной рукой разделил колоду на две половины, передвинул части одну над другой и снова их соединил. – Внимание.

Он снова разделил карты на две стопки и раскрыл их двойным веером перед лицом Ашантимы.

– Они краплёные? – спросила она, вглядываясь в масти.

– Эти – нет, – ответил Эрнан и соединил веера.

Леванеска часто видела, как Монтонари в казарме перемешивает карты, будто медитируя. Карты в его руках словно оживали и, минуя все законы физики, по которым непременно должны были соскользнуть и рассыпаться по полу, послушно перепрыгивали одна через одну, переворачивались, разделялись и соединялись вновь. Карты в его руках чередовались между собой так быстро, что глаза Ашанти не успевали за ними следить. Казалось, то, что он с ними творит, вообще нереально.

Внезапно из колоды выпала одна карта. Эрнан закрыл глаза, не переставая перемешивать карты.

– Посмотри на карту и не показывай её мне, – сказал он.

Шан послушно подняла карту и запомнила. На карте был изображён червовый король – граф южных земель Лаэтан Монтонари, прозванный в народе Многоженцем.

Эрнан снова раскинул карты веером.

– Теперь засунь сюда карту рубашкой вверх, чтобы я не видел.

Заинтригованная Шан повиновалась, хотя была уверена, что Эрнан соврал, – карты были краплёные и он уже знал, какая карта выпала из колоды, потому что сам её выбросил. Он снова начал перемешивать карты, перемежая их между пальцами и друг другом в безукоризненном фаро. Вдруг Эрнан остановился, взял в обе руки по половине колоды и напряг пальцы. Со звуком, похожим на взмахи крыльев взлетающих птиц, карты чёрным шумным вихрем разлетелись по полу. Шан уставилась на пустые руки Монтонари.

– И теперь ты вытащишь нужную карту у меня из-за уха?

– Если ты настаиваешь.

Эрнан улыбнулся, развернул оба запястья, показывая, что у него ничего нет в руках, щёлкнул пальцами, и между ними возникла карта.

Улыбка исчезла с лица Ашанти.

– Откуда она взялась?

– Это она? – довольный собой, спросил Монтонари, разворачивая карту лицом. Туз пик.

– Нет, – пожалела леванеска кантамбрийца за его фиаско.

– Нет? – Брови Эрнана взмыли вверх, и он выбросил карту. – И бог с ней.

Он снова щёлкнул пальцами, и между ними появилась ещё одна карта.

– Тогда, возможно, эта?

Но это снова была не та карта. С чёрной картонки на Шан смотрел пиковый король – касарийский самрат Тонгейр.

– Нет.

– Опять? – Крайняя степень озадаченности мелькнула на лице кантамбрийца.

– Но это не моя карта. – Шан прикусила губу.

– Тогда она спряталась в другом месте.

Эрнан уверенно шагнул к девушке и остановился слишком близко, чтобы не вогнать её в краску. Горячая волна подкатила к раскрасневшемуся личику леванески, но мужчина не дал ей отступить. Он решительным жестом положил руку ей на талию и мягко притянул к себе.

– Ой! – растерялась она. Но Эрнан лишь улыбнулся, остановив взгляд на её губах. Его вторая рука тронула её щёку и скользнула под волосы по затылку.

– Что ты… – Но он не дал ей договорить. Он прижал её к себе и подался вперёд, будто собираясь поцеловать, но, когда их лица оказались совсем близко друг от друга, он отвёл своё лицо чуть дальше и лишь нежно тронул губами кожу под ухом. Шан почувствовала его горячее дыхание и лёгкий укол от его щетины на своей шее. Потом его объятия ослабли, и Эрнан медленно отстранился. В зубах он держал третью карту. Это был червовый король Лаэтан.

Когда зал был полностью убран и готов к новому дню, Эрнан и Ашанти устало попадали на гору из матов. До подъёма оставалось всего часа два, нужно было хотя бы немного поспать. Когда девушка уснула, уткнувшись ему в плечо, Эрнан тихонько, чтобы не разбудить, взял её разукрашенную руку и отодвинул край напульсника. Тонкий белый шрам рассекал вены и не оставлял возможности подумать, что он появился там из-за несчастного случая. Она не заметила, что он разглядывал её старые раны – или не такие уж старые, учитывая принцип действия ревинтола. Личико Ашантимы оставалось спокойным, только длинные чёрные ресницы немного подрагивали во сне. Эрнан бережно пригладил её волосы и обнял крепко-крепко, будто она могла в любой момент исчезнуть, растворившись в воздухе полутёмной комнаты, как призрак.

На следующий день, сославшись на невыносимую головную боль, Монтонари пропустил утреннюю тренировку и был направлен Домиником в медицинский отсек для обследования, где врачу не составило особого труда вывести симулянта на чистую воду. Эрнан же не собирался юлить и сразу предложил бартер – он прощает врачу его карточный проигрыш в размере трёх месячных зарплат, а тот нарушает врачебную тайну и говорит ему об Ашантиме всё, что знает. Врач согласился.

Он сказал, что в госпиталь девушка поступила после того, как брат нашёл её в ванной комнате со вскрытыми венами. Перед тем, как себя порезать, она приняла целый пузырёк снотворного – сделала всё, чтобы её не спасли.

– Когда её привезли в больницу, она была избита – всё лицо сплошная гематома, на груди след от ботинка. Её с трудом вернули с того света. Говорили, когда она пришла в себя, медсестра сказала, что сообщит об этом брату, который сидел в коридоре и ждал новостей, а ньети Мукерджи схватила её за браслет и держала, пока та не пообещала, что ни к кому не пойдёт. Роман в этом деле особо копаться не стал, но у меня есть друг в той больнице, он и сказал, что, когда её проверял гинеколог… Ну, ты же понимаешь, сейчас в городе многие, если не хотят работать, сдают своих сестёр в аренду и молотят их, если те отказываются обслуживать очередного клиента. Роман распорядился сделать ей все тесты для проб ревинтола, а когда получил положительный результат, предложил ей место в Пирамиде. И знаешь что? Она отказалась от денег. Ашантима согласилась уйти в «Мэссив Генетик» в обмен на то, что её брату скажут, что она умерла.

Следующий вторник закончился катастрофой. С утра и до первой половины дня это, в сущности, был обычный скучный день, переполненный тренировками, который отличила от остальных внезапная жалоба Ашантимы, что её левый глаз стал хуже видеть. Профессор Аяр не увидела в этом ничего страшного и прописала ей какие-то капли.