Александр Шишковчук - Предисловие

Как в сорок первом…

Руки Семёна Степановича отваливались. Еще бы, сделайте-ка десять ходок в супермаркет. Маленькая прихожая забивалась всё новыми и новыми товарами первой необходимости. Старик брал самые ликвидные в трудные времена вещи. То, что всегда пользуется спросом и что можно без проблем обменять на то, что необходимо тебе. Соль, сахар, табак, водка, чай, крупы, лекарства, рыбные консервы, тушёнка, и многое другое. Супруга только успевала всё разбирать, попутно сушила в духовке сухари из булок и караваев.

В магазине уже собирались очереди. В основном пенсионеры. Но с каждой вылазкой народу на кассах становилось больше. Молодёжь глядела на сметающих гречу и соль бабулек и тоже клали в свои корзинки лишние пару упаковок. Дед знал, это только начало. Начало паники. К вечеру даже самые, мягко говоря, не обременённые зачатками интеллекта слои общества поймут всю «прелесть» ситуации. К тому времени всё уже сметут подчистую. И будет совсем уж наивно надеяться, что на следующий день подвезут ещё. Да и сама возможность похода в магазин станет очень сомнительна.

Телевизор, собака, только подливал масла в огонь:

«Более суток наша планета подвергалась интенсивной метеоритной бомбардировке…»

«…тысяч граждан погибли, на месте ударов работают спасатели…»

«Многие государства понесли колоссальный ущерб, который только предстоит оценить…»

Кадры раскаленных камней, врезающихся в атмосферу… воронка на месте Эйфелевой башни… горящий Манхеттен… цунами, смывающий автомобили с моста «Золотые ворота» — крупный метеорит свалился в пролив рядом с Сан-Франциско… разрушенные Бутово и Химки…

«Появились сообщения о десятках, если не сотнях случаев заражения в местах падений космических обломков…»

«Британские ученые выдвинули гипотезу о занесении неизвестных форм жизни вместе с метеоритным потоком…»

«Минздрав настоятельно рекомендует гражданам не покидать без надобности свои жилища и пользоваться марлевыми повязками…»

«Мэр Москвы, Сергей Собянин, призвал жителей столицы соблюдать порядок и благоразумие, а также заявил, что панические слухи беспочвенны, а муниципальные службы будут работать в штатном режиме…»

Семён Степанович вздохнул и поднялся с табурета. Закинул на плечи брезентовый рюкзак-колобок, подхватил котомки.

— Ну, куда ты снова намылился, старый? Тебя ж шатает всего! — запричитала жена. — Дай-ка, сейчас давление смеряю!

— Успокойся, мать. Еще не все купил! — Он потряс листом бумаги, исписанным чётким офицерским почерком.

— Да угомонись ты уже, вон, по телевизору, сказали, примут меры.

— Хех! Верь больше этим брехунам! Пойду, свечи еще куплю, если остались, да консервов…

— Разувайся, совсем себя загонишь ведь!

— Тихо! — гаркнул дед зычным командирским голосом. — Раскудахталась… приду скоро…

Возле «Магнита» уже было не протолкнуться. Успокоительные речи мэра народ воспринял с точностью да наоборот. Помятые счастливчики выскакивали из магазина с телегами, доверху набитыми всем подряд. Семён Степанович презрительно сплюнул, когда мимо пробежал потный толстячок с полной тачкой пива и чипсов.

Толкаться и маяться в очереди дед не стал. Решил пройтись до небольшого магазинчика, спрятанного в глубине их квартала. Свечи там, конечно вряд ли купишь, но сейчас бы уже взять что получится. Он потрогал в кармане исхудавшую пачку купюр — остатки пенсии — и направился вглубь спального района. Ничего, дома еще есть сбережения, полмиллиона рублей, откладывали на похороны. Вот только удастся ли их потратить?

Магазинчик с вывеской «Людмила» встретил запертой стеклянной дверью. Полная женщина как раз задвигала внутреннюю решетку. Он постучал в стекло и выразительно помахал пустой котомкой. Продавщица, по совместительству хозяйка, закатила накрашенные очи, но всё же отперла двери, потому как узнала его.

— Ты что ж закрываешься уже, Людмила? Рано ж.

— Закрываемся мы, Семён Степаныч, давайте быстрее, так уж и быть отоварю.

Внутри дед кивнул двум хлопцам, деловито сметающим в коробки всё подряд. Он знал, это сыновья Людмилы.

— Надолго? — хмуро спросил он.

— Пока не уляжется всё, а то, боюсь, ограбят ночью магазин. Сын газель вызвал, сейчас поедем в деревню к матери моей.

Старик набрал полные сумки консервов, круп и бутылок водки — самой универсальной валюты во все времена.

— Ну, дай вам бог удачной дороги. — Положил на прилавок пятитысячную купюру.

— И вы, берегите уж себя, Семён Степаныч.

Сгорбившись под грузом продуктов, в сгущающихся сумерках он ковылял к дому. Руки совсем уж отваливаются, болит спина. Но хорошо, успел таки максимально пополнить запасы провианта. Компания у одного из подъездов сразу не понравилась. С пяток парней шумно ржали на всю улицу и что-то обсуждали. В отборном мате изредка встречались нормальные слова. Дед ускорил шаг.

— Эй, пенсия, погодь! — прилетело в спину. — К бабке своей в кроватку несёшься? — И пьяный гогот следом.

Старик остановился, сжимая в ярости кулаки. Медленно обернулся.

— Плохо тебя отец порол, щенок! — бросил он.

— Ты чо базаришь, эй?! — Обормот в белой кепке спрыгнул со скамейки.

— Что слышал…

Хулиган толкнул его в грудь и схватил сумки. Но старик не отпускал.

— Пацики, у старого бухло! — заорал беспредельщик.

— Дед, делись по-братски и вали, пока цел, — процедил еще один верзила, щурясь от дыма сигареты в углу рта.

Как стая шакалов, они налетели со всех сторон. С треском порвалась одна сумка, консервы покатились во все стороны по тротуару. Тычок в живот, дед выпустил вторую сумку. Кто-то стаскивал с плеч рюкзак.

— Нормалёк, пацы! Зырьте, водяры скока! И закусон! Всё, топай, старче и не появляйся больше, а то башку сломаем!

— Открывай, Виталей! Стаканы есть у кого?

— Да из горла, фигли.

— Точняк, кентуха!

Забыв про ветерана, отморозки направились к своей лавочке. И это была их ошибка. Дед тяжко поднялся с колена, сплюнул кровь. Рука скользнула под кофту и нащупала тёплый металл пистолета ТТ. Через миг грохот выстрелов эхом заиграл среди пятиэтажек. Каждая пуля нашла свою цель. Диплом мастера спорта СССР по пулевой стрельбе, висевший в гостиной на видном месте, кому попало не выдавали.

Сержант ДПС Игорь Ползунков пытался укрыться среди машин, а голодная хищная тварь преследовала его. То, что голодная, сомнений не вызывает. Из широкой пасти висят гирлянды желтоватых слюней. Ёкарный бабай! Зачем он оглянулся? Всплеснув руками, гаишник едва не упал, но успел-таки прошмыгнуть в другой ряд между Лексусом и Газелью. Чудовище по инерции проскользнуло пару метров, яростно разворачиваясь и царапая ближайшие тачки. Люди в них кричали от ужаса.