Александр Шишковчук - Предисловие

Панические мысли словно в стробоскопе вспыхивали в голове дорожного стража. Почему никто не помогает? Его же сейчас сожрут! Как те, другие, разодрали лейтенанта Федченко две минуты назад. Тот выписывал штраф водителю микроавтобуса, который вместе с семейством пытался по выделенной полосе объехать бесконечную пробку. Сначала с эстакады неподалеку свалился инкассаторский автомобиль. А следом начали спрыгивать мерзкие создания. Водитель успел запрыгнуть в свой фургончик, а вот напарнику не повезло. Он так и простоял в ступоре, пока резкая склизкая тварь не подскочила и не откусила голову. Прямо вместе с фуражкой.

Хоть бы кто впустил в тачку! Ну, что за сволочи?! Радуются, поди, что сейчас на их глазах погибнет ДПСник. Вон, кто-то даже снимает на телефон. Сзади раздалось торжествующее шипенье. Оно нашло его! Сержант снова применил финт с уходом в параллельный ряд.

Начал задыхаться. Зря, конечно, так отъелся за время службы. Пришёл-то в полк совсем худой, как спичка. В первые годы был принципиален, взяток старался не брать, безжалостно лишал прав и составлял протоколы, несмотря на статус виновного. Зарплаты и так, в принципе, хватало. Жил Игорь в общежитии, не бухал, в отличие от большинства коллег. Даже отправлял часть денег маме в Ставрополь. Женился. Взяли с Зоенькой квартиру в ипотеку в Свиблово. Хоть зарплату и повысили, но бытовуха и однообразная текучка на работе постепенно стирали безупречный моральный облик сержанта. На домашних харчах быстро отъелся, да так, что пришлось заказывать новую форму. Родилась дочка Сонечка. Денег требовалось всё больше. Ипотеку давно выплатили и тут же взяли новую на трёхкомнатку внутри МКАД. От постоянного напряга рейдов службы внутренней безопасности Ползунков запил, заливая дорогим коньяком страх и совесть. Но как не брать денег с тупых водил, если сами дают? Он же не вымогает. Впрочем, какая теперь разница. В это утро все перевернулось вверх дном.

Полковник на разнарядке что-то говорил об особых мерах и чрезвычайной ситуации в городе, но Игорь вяло зевал. Всё было стандартно. Такие меры применялись несколько раз в год. Скорей бы отработать этот подзатянувшийся день, забрать Сонечку из яслей и замахнуть дома первые сто грамм под горячий борщец… От приятных мыслей отвлёк напарник. Федченко шёпотом принялся рассказывать об очередных амурных похождениях, демонстрируя на телефоне фото двух ярко-накрашенных барышень. Лейтенант останавливал только девушек, до которых был чрезвычайно падок. Даже если не было нарушений, просто проверяя документы, он успевал склеить смазливую мадам и стрельнуть телефончик. Предлагал и ему составить компанию, но Игорь этого не одобрял. У него есть семья. И он любит свою Зоеньку.

Эх, напарник, земля ему пухом. Не взмахнёт больше своим полосатым жезлом. Под рёбра словно вонзили раскалённый пруток. Как же давно не бегал… вызвать бы подмогу, но рация осталась в служебной «Приоре». Перед глазами мелькали цветные пятна, за спиной клацанье когтей по асфальту. Только мысли о семье заставляли сержанта переставлять ноги, не упасть обессиленной тушей, хватая ртом пропитанный выхлопными газами воздух.

Да, конечно, можно применить табельное оружие: пистолет Макарова, сегодня их выдали всем постам, вместо обычных дубинок. Ползунков даже неплохо из него стрелял. Но то в тире… а сейчас нужно расстегнуть застежку кобуры, достать ствол, снять с предохранителя, передёрнуть затвор, остановиться, развернуться, прицелиться… сержант пятой точкой чувствовал, непонятная дрянь схватит раньше.

Пробегая мимо фуры, стоящей на аварийке в дорожном кармане, Ползунков затылком ощутил горячее дыхание смерти. Втянув голову в плечи, подумал, успеет ли нырнуть под фуру? И есть ли в этом смысл? Перед внутренним взором не пронеслись кадры жизни, только любимая дочка, которая тянет к нему маленькие ладошки и кричит: «Папа! Папочка-а-а!»

Глухой звук удара и обиженный нечеловеческий визг возвестили о том, что Игорь не умрет в ближайшее мгновение. Сильный рывок развернул его, две руки втянули в кабину тягача. Смуглый водитель метнулся к двери и захлопнул её в последний миг. Монстр зарычал, стал подпрыгивать, биться в стекло, оставляя потеки слизи.

— Спа… спасибо! — выдохнул Игорь.

— Да не за что, камандир, — улыбнулся шофёр, поправляя кепку. — Ви, гаищнике, кровь пьете с нащего брат, но и харощий человек средь вас есть. Вот, пелядь! Диверь мене исцарапаит, щайтан!

Сержант уселся на сиденье и принялся лихорадочно расстёгивать кобуру.

— Э, слющий, зачем пистолет, нинада пистолет… — с этими словами водитель достал из-под кресла помповое ружье. — Не преживай, разрещений есть!

Ползунков с ужасом увидел, что тот опускает стекло. В кабину заглянула уродливая морда, на носу в хитиновых наростах чужеродным предметом застряли очки. Бахнула помповуха, страшная образина лопнула, как ночной кошмар. «Молодец дальнобой!» — подумал гаишник. — «О, у него точно есть рация! Надо вызвать подкрепление и ехать в полк».

— Вот, щайтанама. Почиму не смотрите за порядком в городе? — покачал головой шофер, закрывая окно. — Говорят, сейчас по всей Маскве эти бесы шалят! Ай, нехаращо!

Игорь вздрогнул. Сонечка! К чёрту полк! Он должен добраться до садика.

Школьник Саша так и не успел покушать. Трансмутация внутри кокона протекала с космической скоростью. Чужеродный вирус радостно резвился внутри организма, проникая сквозь клеточные мембраны, встраиваясь и тасуя участки ДНК на свой лад. Инопланетный геном брал верх над примитивной человеческой оболочкой. Естественно, все эти метаморфозы требовали уйму энергии. Поэтому, еще не переродившись внутри пульсирующей оболочки, Саша ощутил Голод. Но близость добычи и исходящие от нее эманации страха заставляли изнывать от чудовищного желания впиться десятками новых отросших зубов в податливую биомассу.

Перепуганная мать, заливаясь слезами, сняла трубку домашнего телефона и вызвала скорую. Диспетчер на том конце провода, кажется, совсем не удивилась:

— На потолке, говорите, висит? Вниз головой? Как давно? Хорошо, ожидайте.

Наталья Сергеевна закрылась на кухне не в силах слышать звуки, доносящиеся из комнаты сына. «Всё будет в порядке!» — успокаивала она себя. Сашеньку вылечат, ему ведь нельзя пропускать занятия. Чтобы унять нервную дрожь, женщина щедро накапала валерьянки в стакан и залпом выпила. — «Всё будет прекрасно!»

Мать вздрогнула, когда противно запиликал сигнал домофона. Слава богу, приехали так быстро. Открыв дверь, она выбежала на площадку встречать докторов. Створка грузового лифта дребезжа отъехала в сторону. Оттуда шагнули непривычные фельдшеры с фонендоскопами и медицинскими саквояжами и люди в герметичных, поблескивающих в тусклом свете подъездной лампочки костюмах биологической защиты высшей степени. Сосредоточенные лица за стеклами масок. Свистящее дыхание, за спинами кислородные баллоны.