Элла Вольф - Гиллиус: светлая сторона. Книга 1 [litres]

– Ты же знаешь, что он не говорит, да? – Летта подошла ближе.

– Он говорит, – прошептал я, не отводя от него глаз. – Только не все его могут понять. Бедный! И с кем тебе приходится жить. Неудивительно, что ты спрятался ото всех так высоко.

Если меня кто-то спросит, что произошло между мной и Пегасом на Зеленой горе, я не смогу ответить. Вы окажитесь правы, если назовете нашу связь волшебством.

После того как Пегас ожил, а его астральное тело исчезло, оставив легкий дымок, он понимал все, что я ему говорил, а я читал все, что он хотел мне сказать, по его взгляду. С этого момента все странности я спихивал на магию Зергуса.

– Давай, ты должна его потрогать. – Я говорил с Леттой. – Не бойся его! Он этого не заслужил.

– Я его не боюсь! – напряглась Летта. – Просто я не доверяю тому, кого невозможно понять.

– Ничего, – я продолжал гладить Пегаса, – дай им время.

Я не могу представить, сколько Летте потребовалось отваги, чтобы прикоснуться к Пегасу. Ее ручонка тряслась, когда коснулась лошадиной гривы. Она не могла ожидать, что его шерсть окажется мягкой, как детские волосы.

Пока Летта открывала рот от изумления, я начал рассказывать ему безумный план Зергуса. Он внимательно слушал, глядя на Летту, но когда я упомянул имя Кирко – встал на дыбы.

– Ой! – Летта свалилась на землю.

– Тише, тише! – Я тянулся к шее Пегаса. – Мы просто должны за ним проследить. Мы будем в безопасности! Астральная проекция, забыл?

Летта нашарила в сумочке еще ягоды и протянула Пегасу. Он их съел.

Так мы с ним договорились отправиться на темную сторону. Выбора у него все равно не было. Зергуса все боялись.

Я забрался на Пегаса при помощи спины Летты (она была сильно против, но у нее также не было выбора) и уцепился пальцами за крылья.

– Как думаешь, мы действительно будем лететь через всю светлую сторону или просто окажемся на темной? – спросил я Летту.

Летта потирала спину.

– Не знаю. Зергус сказал, что будет тянуться нить от твоего физического тела к астральному. Наверно, будете лететь.

– Этого я и боялся. – Я крепче вцеплялся в крылья. – Подожди, а как Зергус узнает, когда нужно ослаблять для нас Центр?

– Твоя марка, – указала рукой Летта мне на плечо. – Она загорится, когда ты покинешь твердое тело. Он это почувствует.

Я проверил, по-прежнему ли кружок находится на моей футболке. На месте.

– Ну, вроде бы все. – Я сглотнул. – Как я смотрюсь?

Летта с завистью меня оглядела:

– Очень круто.

– Да неужели? Еще было бы круто, если бы коленки перестали трястись.

– Не волнуйся, – подбадривала она. – У него все получится.

– Надеюсь. Ладно. – Я потянулся за пузырьком, что дал мне маг для успокоения нервов. – Просто выпью эту странную синюю жидкость, похожую на «незамерзайку», и все будет тип-топ.

Я достал из кармана штанов ледяной пузырек, завернутый в кучу листьев (я его завернул, чтобы не отморозить ногу). Со скрипом выдернул пробку.

– Зергус не сказал, сколько надо выпить, – осекся я. – Целый или глоток? Как думаешь?

– Думаю, целый. Не волнуйся, пей.

– Фуух! – Я выдохнул. Тут я вспомнил об уровне заряда энергии и прошептал: – Сизбог.

– Что ты бормочешь? – поинтересовалась Летта.

Я смотрел на пилюлю: 198 %.

Вскоре она исчезла.

Пока я не представлял, по какому принципу ведется процентный отчет. Циферки бежали вниз, они ничего для меня не значили.

– Да так, кое-что вспомнил. – Я кашлянул. – Ну что ж, до дна! – И опрокинул в себя весь пузырек.

Я смотрел на Летту и то, как постепенно ее зеленое лицо сворачивается в круглую ракушку. Вся природа передо мной закрутилась, как крутятся полосы в гипнотических картинках. Медленно, монотонно… И настала тишина. По телу прошел легкий холод. Руки-ноги стали воздушными. Я непроизвольно запрокинул голову.

Мое сознание стало чистым. Будто бы вокруг меня больше ничего не существовало, я был словно один в темной комнате. И вдруг я вспомнил. Я вспомнил, как видел под лестницей в школе плачущую девчонку. Я отчетливо вспомнил отчаяние, застывшее вместе со слезами у нее на лице. Я вспомнил взгляд тети Агаты, когда она вскрыла конверт с новостями, что умер отец. Перед глазами возникли строки из его дневника: 11. 06. 2000 – последнее перемещение.

Я уронил голову на грудь.

– Как отец мог знать, что перемещение было последним? – еле открывая рот, спросил я. – Он решил, что больше никогда не вернется на Гиллиус?

– Дриф тебе в спутники, Богдан, – услышал я эхо голоса Летты.

Происходило немыслимое. Пегас вдруг создал защитное поле. Послышался странный звук, и возле нас появилась прозрачная оболочка. Я ее отчетливо чувствовал. Такая плотная субстанция, схожая с тем ощущением, когда сводишь два магнита с одинаковыми полюсами, но намного сильнее. Она меня сдавливала.

Возникло ощущение невесомости. Я будто находился на высоте, а потом полетел вниз. Постепенно все ощущения становились менее заметными. Я вытянул перед собой руки, и они показались мне неестественно длинными, будто вытянулись, как эластичная жевательная резинка. Я слышал эхо собственного дыхания, чувствовал, как ритм сердечных сокращений постепенно замедлялся, пульс падал все ниже, еще и еще… и вскоре сердце перестало биться. Я вышел из тела. Увидел тонкую светящуюся нить, которая отходила от моего живота и пропадала далеко-далеко в темноте. Я пребывал в полной темноте и глухоте, словно находился на дне самого черного океана.

Я умер?

Мои движения казались неестественно медленными для человека, и, как бы я ни пытался шевелиться быстрее, ничего не выходило. Будто кто-то сжимал мои руки и ноги, не давая им нормально функционировать.

– Дружище, ты здесь? – позвал я Пегаса, и мои слова вылетели изо рта, словно мыльный пузырь, и полетели вибрирующими волнами куда-то в черное неизведанное пространство.

Я услышал, как где-то вдалеке они врезались в поверхность, оттолкнулись и вернулись обратно.

– Что за дела? – изрек я, и мои слова вновь улетели.

Знаете, что было самым пугающим? Вдруг не ощущать свое тело. Я с неимоверным усилием поднял руки, чтобы нащупать голову, но ее там не оказалось. В недоумении я хватал воздух и в отчаянии снова повторял попытки. Найти свое туловище и ноги также не получалось. Я двигался руками вдоль линии, где должно было быть мое тело, но я его не ощущал. Каков был мой ужас, когда я попытался схватить свои гениталии!

Захватывающий переход в духовный мир оказался не таким, как обещал Зергус. Никакого удовольствия я не ощутил. Да я ополоумел от страха! Возможно, гиллы и закатывали глаза, наслаждаясь потерей своих яиц, я же брыкался и плакал. Мало того, я ощущал всплеск тревоги. Какое-то параноидальное состояние. Но оно вдруг исчезло.