Джон Толкин - Хоббит [litres]

Много времени он проводил, уставившись на большой серый камень, лежавший на траве, и наблюдал за крупными улитками, которых тут было довольно много, – им, очевидно, нравилось это тихое теплое место, и они медленно ползали, с удовольствием присасываясь к камню.

– Завтра – начало последней осенней недели, – произнес Торин в один из дней, когда они все были в верхнем лагере, а Бильбо опять «сидел на пороге».

– А за осенью идет зима, – сказал Бофур.

– А потом – следующий год, – добавил Двалин. – И у нас бороды вырастут так, что будут свисать отсюда до равнины раньше, чем здесь что-нибудь произойдет. Что собирается делать наш Взломщик? Раз у него есть Кольцо-невидимка, что должно способствовать отличному исполнению обязанностей, я начинаю думать: он мог бы пройти в Главные Ворота и поразведать, что там делается.

«Силы небесные! – подумал Бильбо, услышав эти слова (гномы сидели на скалах как раз над ним), – так вот что они теперь от меня хотят! Одному мне, бедному, приходится их выручать из всех неприятностей, с тех пор как маг уехал. А что я могу сделать? Мне бы с самого начала догадаться, что в конце со мной произойдет что-нибудь ужасное. Я больше не выдержу одного вида этой жуткой долины Дейла, ой, а дымящиеся ворота!»

Он совершенно расстроился и ночью почти не спал.

Наутро все гномы разбрелись в разные стороны. Кто гонял пони по долине, кто лазал по склону. Бильбо целый день просидел на площадке, глядя на камень в траве или вдаль, на запад. У него было странное чувство, словно он чего-то ждет.

«Может быть, сегодня маг вдруг вернется…» – подумал он.

Когда он смотрел на запад, то различал полоску дальнего леса. Солнце склонялось к закату, над лесом висел его оранжевый шар. И вдруг, переведя взгляд немного в сторону, хоббит одновременно увидел молодой месяц, выходящий из-за Горы. В это мгновение он услышал резкий птичий крик и обернулся. На сером камне сидел большой черный дрозд. Щелк! Дрозд поймал улитку и разбил ее о камень. Щелк! Щелк!

И тут Бильбо осенило. Забыв про осторожность, он громко заорал и замахал руками. Гномы, которые были на карнизе, бросились к нему, а те, что остались внизу, закричали, чтобы их поскорее подняли на веревках (кроме Бомбура, который, по обыкновению, спал). Когда все собрались у «порога», Бильбо объяснил, что пришло ему в голову. Гномы замерли, покачивая бородами.

Солнце скрылось в красноватой туче над горизонтом, унося последнюю надежду. Гномы застонали, но хоббит жестом успокоил их. Быстро стемнело. Ничего не происходило. И вдруг, когда гномы были близки к отчаянию, один-единственный лучик пробился из тучи и, словно указательный палец, уперся в гладкую скалу. Черный дрозд, съевший улитку, повертел головой и выдал трель. Раздался легкий треск, и из стены выпал камень – в том месте, куда указал луч. И гномы увидели отверстие.

– Ключ! – закричал Бильбо. – Ключ! Где Торин?

Торин кинулся к хоббиту.

– Ключ! – кричал Бильбо. – Вместе с картой был ключ. Скорей, пока дверь видна!

Торин сорвал ключ, висевший у него на шее на золотой цепочке, и дрожащими от волнения руками сунул его в отверстие. Ключ подошел и – повернулся. Щелк! – сработал тайный замок, луч погас, солнце зашло. Наступила ночь.

Гномы дружно навалились на каменную стену, и она подалась. Появились две длинные вертикальные щели, образовавшие дверь высотой в пять локтей и шириной в три. Дверь медленно и бесшумно отворилась.

Перед гномами был туннель, от порога уходящий вниз, из которого – как им показалось – выползает густой черный мрак.

Гномы долго стояли у двери в темный туннель и спорили, кому туда идти. Наконец Торин произнес;

– Наступило время, когда наш уважаемый господин Торбинс, доказавший в течение длительного пути, что он прекрасный товарищ и обладает храбростью и находчивостью в количествах, выходящих из обычных хоббичьих рамок, и позволю себе сказать, что его везенье тоже не укладывается в пределы расчетного, – так вот, наступило время, когда он может сослужить службу, ради которой он был включен в нашу Компанию, то есть может заработать вознаграждение…

Вы уже знакомы с манерой Торина выражаться, когда речь заходит о важном деле, поэтому я не буду приводить всю его речь. Говорил он долго, ибо дело было, безусловно, важное, но пока он говорил, у Бильбо лопнуло терпение. Хоббит к этому времени прекрасно изучил Торина и сразу догадался, к чему он клонит.

– О Торин Дубощит, сын Фрайна, пусть растет твоя борода! – сказал он с укоризной. – Если ты имеешь в виду, что идти в потайной ход первым – мое дело, то скажи так, и хватит! Я мог бы и отказаться. Я уже выручил вас из двух неприятностей, не предусмотренных в договоре, так что, наверное, уже заслужил кое-какое вознаграждение. Но, как говорил мой папа, «конец – делу венец», и почему-то мне кажется, что отказываться не стоит. Может быть, я сейчас стал больше надеяться на везенье, чем раньше. (Он имел в виду прошлую весну, славное время до ухода из дома, но, казалось, оно миновало много лет назад.) Ладно, попробую заглянуть туда прямо сейчас и покончить с этим. Кто пойдет со мной?

Он не ожидал хора добровольцев, поэтому не был разочарован, услышав в ответ молчание. Больше других выражали неловкость Фили и Кили, которые переминались с ноги на ногу. Один только бессменный наблюдатель Балин, очень подружившийся с хоббитом, сказал, что перешагнет порог вместе с ним и, может быть, даже пройдет немножечко дальше, чтобы в случае необходимости позвать на помощь.

В оправдание гномов можно сказать только одно: они в самом деле собирались щедро заплатить Бильбо за службу. Они наняли его на трудную и неприятную работу, пусть бедняга и выполняет ее, если согласился; а если он попадет в беду, все постараются его выручить, как было с троллями, в начале Путешествия, когда они еще ничем не были ему обязаны. Так оно и есть: гномы не герои, а расчетливый народ, для них главное – богатство. Есть среди гномов хитрецы и обманщики, и вообще паршивцы, есть хорошие и весьма порядочные, как, например, Торин и Компания, но не требуйте от них слишком многого.

На черном небе, запятнанном бледными облаками, появились первые звезды, когда хоббит осторожно переступил порог тайного хода и стал пробираться вглубь Горы. Это оказалось гораздо легче, чем он ожидал. Ход был намного удобнее, чем неровные кривые переходы в пещерах орков или запутанные лабиринты лесных эльфов. Гномы делали туннель в расцвете своего величия и умения: он был прямым, как стрела, с гладкими стенами, ровным полом, одинаковым уклоном на всем протяжении. Продвижению мешала только темнота.

Через некоторое время Балин сказал хоббиту: «Удачи тебе!» – и остался в таком месте, где была еще видна оставшаяся позади дверь и слышались голоса гномов за ней – туннель был хитро сделан, эхо в нем далеко разносило даже шепот. А хоббит надел на палец Кольцо и, стараясь передвигаться бесшумно, пошел вперед. Он проявлял даже больше чем хоббичью осторожность, потому что боялся сильного эха. Он дрожал от страха, но все равно упрямо шел, стиснув зубы. Это был уже не тот хоббит, который когда-то выбежал из Торбы-на-Круче без носового платка. У него уже сто лет не водилось носового платка. У него был меч, который он слегка выдвинул из ножен, и шел он, подтянув пояс. Хотя…