Андрей Васильев - Осколки легенд. Том 1 [сборник рассказов] [СИ]

– Старики про него много разного говорят, – произнес Буркит, самый молодой из местных уполномоченных, смуглолицый и улыбчивый. – Мой дед рассказывал, что туда много кто ходил, но не все возвращались. Рыбы у берегов острова много, сама в руки прыгает, но место нехорошее. Вроде земля как земля – трава есть, цветы, кусты. А человеку там неуютно, будто глядит за ним кто.

– Не знаю, не знаю, – отмахнулся другой уполномоченный, белозубый Левушкин, говор которого сразу выдавал в нем уроженца Одессы. – Сам отвозил этих топографов туда, руки чуть не до костей веслами стер. Нет там ничего такого. Разве что змей многовато. Мы когда подплыли к острову, так они с камней, на которых грелись, в разные стороны расползаться начали, кто в кусты, а кто и в воду. Мама моя, никогда не видел, чтобы этих гадин столько было. Я вот думаю, что, может, экспедицию гадюки и закусали? Залезли они со своими бумажками в самое их гнездо, те и устроили им горячий прием.

– Это больше похоже на правду, чем взгляд не пойми кого, – заметил Егор. – И насчет змей – все так. Лет пять назад там хотели хозяйство ставить, сусликов разводить. Суслик зверь полезный и плодится хорошо. Так вот во многом из-за змеюк это дело и свернули. Те суслика очень уважают в качестве пищи, а людей, что им мешают до него добраться, сильно не любят.

– Дед еще рассказывал, что в самом центре острова есть озеро, – добавил Буркит. – Если на рассвете трижды окунуться в его воды, сказав заветное слово, то сможешь увидеть то, что желаешь. Хоть из прошлого, хоть из будущего. Я сам в это не верю, но некоторые туда именно за этим ездили.

– А что за заветное слово? – тут же уточнил Толя.

– Не знаю, – пожал плечами Буркит. – Мой дед мне его не сказал, а у других стариков я не спрашивал. Мне не надо. Я в это все не верю. В советскую власть верю, в партию нашу, в своих друзей. Нагану верю. А все эти легенды… Что их слушать?

– Правильная позиция, – одобрила его слова Павла. – Идеологически верная. Все товарищи, отбой. Завтра вставать рано, а день, я так понимаю, будет длинный. Егор, покажи мне кабинет, где я спать буду.

В сон ее не тянуло, но она понимала, что ребятам хочется выпить, а со своих позиций Веретенникова никогда не сходила. Сказала «нет» – значит, «нет». Но то, что она не видит, ей не повредит.

Не сомневалась она и в том, что мужики, ахнув «беленькой», непременно начнут ее обсуждать, и это ей льстило. Годы боев, походов, облав и перестрелок не убили в ней женщину, ей нравилось нравиться. Правда сама она за всю жизнь так ни одним мужчиной и не увлеклась, как видно, на роду ей написано любить только то дело, которое стало жизнью, и больше никого. Права была та колдунья, которую она в расход под Каховкой вывела. Как там звучала ее последняя фраза? «Увечная ты. У тебя душа живая, да только места в ней для любви не было и не будет, так что счастья не жди». Так оно и вышло. Она существует только тогда, когда у нее есть цель. Забери ее – вокруг будет царить пустота. И ничего с этим не сделать.

Разбудили ее на рассвете, когда край неба только-только начал алеть.

– Паш, ехать надо, – потряс ее за плечо Синицын. – Буркит уже машину раскочегарил. Слушай, у них с транспортом дела обстоят лучше, чем у нас!

– Хуже, – хрипло отозвалась Веретенникова.

– А? – непонимающе моргнул Артем.

– Хуже. – Павла встала с на самом деле удобного кожаного старорежимного дивана и потянулась. – Мы с тобой можем на трамвае доехать до нужного места или даже таксомотор подрядить, а у них такого выбора нет. Случись чего с машиной, и все, только если верхом передвигаться. А какие тут расстояния, ты вчера слышал, для них двести километров все равно что ничего. Давай, выходи, мне переодеться надо.

Вчерашний наряд, представлявший собой серый приталенный пиджачок и юбку того же цвета, для нынешней поездки никак не подходил, потому Павла достала из вещмешка галифе и гимнастерку, те самые, в которых она не одну тысячу километров по Средней Азии намотала. Не хватало только кожанки, давнего подарка весельчака и бабника Паши Дыбенко, но по такой жаре в ней заживо свариться можно. Зато широкий ремень привычно охватил талию, дав понять, что она лишний вес не набрала.

Что приятно – мужчины оценили и этот ее наряд. Бесшабашный Левушкин даже присвистнул, не удержавшись.

– Но-но, – погрозила Павла ему пальцем. – Я тебе не профурсетка с Мясницкой.

– Не знаю, кто там на этой Мясницкой обитает, но уже хочу туда попасть, – задушевно произнес одессит. – Удачи вам и легкой дороги!

– Машина – у-ух! – отозвался Буркит, вылезший из кабины автомобиля. – Добрая! Доедем быстро.

– Ты, товарищ Веретенникова, давай в кабину, как вчера и договаривались, – велел Павле Иевлев. – А мы с парнями в кузов полезем. Так оно даже лучше, проветримся. Солнце не встало пока, жары нет, одно удовольствие по степи ехать.

И правда, Павле эта поездка даже понравилась. Нет, мотор грузовика несмотря на то, что вроде был совсем новеньким, то и дело покашливал, заставляя думать, что вот-вот заглохнет, но это не портило общего впечатления от дороги. Вокруг лежала степь, и она была невероятно красива в своем раннелетнем состоянии. Солнце, потихоньку встававшее из-за горизонта, раскрашивало ее во все цвета, заставляя даже не слишком эмоциональную Павлу восхищенно ахать.

Буркит, как видно, по привычке, затянул какую-то тягучую песню на своем языке, но это не портило общего впечатления, наоборот, добавляло эдакого местного колорита. И Павла даже как-то расстроилась, когда перед ней блеснула серебром водная гладь. Они приехали к Аральскому морю, других водоемов такого размера в этих краях просто нет.

– Искупаться бы, – мечтательно произнес Ликман, уже стянувший с плеч и пиджачок, и даже рубашку. – Вода небось теплая!

– Конечно, – подтвердил Егор. – Местные в Арале с апреля купаются. Нет, там, где в него реки впадают, Амударья и Сырдарья, водичка похолоднее, а тут да, теплая. Подземных ключей-то нет, откуда холоду взяться.

– Может, окунемся? – робко поинтересовался у непосредственного начальства Артем. – А?

– Ну конечно, – добродушно согласилась Павла. – Потом еще на бережке поваляемся, надо же обсохнуть, верно? А Буркита попросим нам мороженку привезти. И чтобы обязательно на вафлях наши имена значились, для пущей удачи.

Молодые люди дружно вздохнули, а Иевлев рассмеялся.

– Вон тот остров? – ткнула пальцем в темное пятно, хорошо различимое на водной глади, Павла. – Верно?

– Верно, – подтвердил Буркит. – А вон там – остров Возрождения, он поменьше Барсакельмеса. Еще есть Кокарал, но его только в бинокль отсюда увидишь.

– Здесь много островов, – добавил Егор. – Да само по себе название «Арал» и означает «остров».