Кристи Голден - Раскол. Прелюдия Катаклизма [litres]

– Сколько там этажей? – через некоторое время спросил он, останавливаясь, чтобы вытереть лоб – несмотря на холод, от тяжелого физического труда с него градом катился пот.

– Три, – последовал ответ.

– Нет, четыре, – поправил кто-то. Это оказался хозяин таверны, Белм, сидевший в сторонке с кружкой горячего чая, завернувшись в одеяло. Он обхватывал кружку руками, чтобы согреться, но все равно дрожал, когда говорил. – Там глубоко внизу есть комнаты для тех, кто остается на ночь. В этот раз у нас не было постояльцев, так что не думаю, что в них кто-то мог оказаться.

– Спасибо Свету хоть за это, – пробормотал Рохан. – Значит, нам нужно раскопать только три этажа.

– О, ну это совсем не сложно, – усмехнулась Эйрин, хотя напряжение на ее лице противоречило словам. – Чем скорее мы заново отстроимся, тем скорее сможем выпить старого доброго громоварского эля!

В толпе раздался смех, и впервые с начала этого кошмара Андуин увидел на лицах окружающих улыбки. Радость не умаляла необходимости откапывать раненых, но она сняла напряжение, и работающие начали двигаться быстрее.

Наконец, первый уровень был полностью очищен. Оттуда достали обломки, раненых и, к сожалению, погибших. Затем кто-то снова постучал по камню, и когда снизу донесся обнадеживающий ответ, некоторые вздохнули с облегчением. Несколько гномов вызвались добровольцами. Они первыми протиснулись в небольшую щель на следующий уровень, перед этим обвязав себя за узкие талии веревками. Подергав за ее, они сообщили, что нашли троих выживших, чем породили крики радости. Пока остальные продолжали разбирать завал, кто-то быстро расширил дыру, и Эйрин вместе с еще одним дворфом спустилась вниз.

Все продолжали надеяться, спасательные работы шли хорошо, и все чаще кто-то подходил, чтобы предложить свою помощь. Трудящимся и пострадавшим раздавали еду, горячее питье и теплые одеяла. В какой-то момент Андуин посмотрел на все еще парившего в воздухе Рохана, который пересекся с ним взглядом и кивнул.

– Не переживай, парень. Мы всё восстановим. Мы, дворфы, крепкие ребята, как и наши друзья гномы. И поверь мне, пивоварню отстроят в самую первую очередь!

Андуин рассмеялся вместе с остальными и с улыбкой вернулся к работе. Словно назло, опять пошел снег, Андуин промок и замерз, но движение помогало ему согреваться. Его пальцы были изранены и все в крови. Он мог попросить Рохана исцелить их быстрой молитвой, но юноша понимал, что другие находились в куда более тяжелом положении, чем он. Его пальцы заживут, а вот травмы, полученные дворфами, исцелить будет труднее…

Внезапно случился еще один подземный толчок, и Андуин едва успел отпрыгнуть в сторону, когда земля стала уходить у него из-под ног. От жесткого приземления из него вышибло дух, и мальчик, как рыба, стал глотать ртом воздух, морщась от прилетевших и бьющих по нему осколков камня. Наконец земля перестала яростно дрожать и Андуин поднялся на ноги, вытирая со лба струйку крови – казалось, уже в тысячный раз за сегодня. Он посмотрел в сторону пивоварни и заморгал обледеневшими ресницами, отказываясь верить в то, что видел.

Пивоварни больше не было. Совсем. На ее месте осталась лишь страшная дыра в земле. Дыра, по краям которой виднелись части стен, потолка и столов. Пыль все еще поднималась в воздух, нарушая мирную картинку спокойно падавшего снега.

«Эйрин…»

Рохан спустился вниз и постучал по камню, повернувшись к нему ухом, чтобы лучше слышать. Через несколько секунд он постучал снова. Затем тяжело вздохнул и отступил, медленно качая головой.

Внутри Андуина что-то оборвалось.

– Нет! – закричал мальчик, бросаясь вперед. Страх придал ему новых сил. Он заставил свои замерзшие пальцы слушаться, хватая громадный осколок камня и отбрасывая его в сторону, тут же потянулся за следующим. – Эйрин! – кричал он охрипшим голосом. – Эйрин, держись, мы тебя вытащим!

– Парень, – прозвучал ласковый голос.

Андуин услышал в его интонациях что-то, что отказывался признавать. Не обращая внимания на Рохана, мальчик продолжал разбирать завал. Его дыхание сбилось, он начал всхлипывать.

– Эйрин, ты только держись, ладно? Мы… Мы п-поможем!

– Парень, – снова произнес Рохан, на этот раз более настойчиво. Андуин почувствовал, как ему на плечо легла чья-то рука, и он гневно стряхнул ее. Затуманенным взором принц свирепо посмотрел на священника. Увидев на его старческом лице сочувствие и скорбь, он отвернулся, не желая принимать их. Андуин посмотрел на всех тех, кто должен был бы ему помогать. Они не шевелились. У некоторых по щекам текли слезы. Все выглядели глубоко потрясенными случившимся.

– Никто не отвечает, – неумолимо проговорил Рохан. – Все… кончено. Такое никто не смог бы пережить. Отойди оттуда, парень. Ты сделал все, что в твоих силах, и даже больше.

– Нет! – закричал Андуин, резко взмахнув рукой и едва не задев Рохана. – Вы не знаете наверняка! Мы не можем просто так сдаться! Они не отвечают, потому что ранены, или без сознания. Мы должны поспешить, должны вытащить их… Должны вытащить ее…

Рохан молча стоял рядом, больше не пытаясь остановить юного принца Штормграда. По щекам Андуина текли слезы. Он продолжал разбирать завал, не зная, сколько прошло времени. Юноша отбрасывал камень за камнем, пока его худые плечи не заломило от жгучей боли, пока его руки не покрылись кровью и не занемели, пока его пальцы не свело судорогой и пока он, наконец, не рухнул на заснеженные камни, неистово рыдая. Он потянулся к плите и положил на нее ладонь, пытаясь добраться до своей подруги, оказавшейся погребенной под тяжестью неумолимого камня, брошенного на нее сошедшей с ума землей.

– Эйрин, – прошептал мальчик так, чтобы лишь она могла его услышать, где бы дворфийка сейчас ни находилась. – Эйрин… Прости меня… Мне так жаль…

Он больше не сопротивлялся, когда чьи-то руки осторожно обхватили его изможденное тело и подняли. Андуин просто принял это с болью в сердце, не в силах больше бороться. Он был выжат и истощен. Прежде чем, наконец, провалиться в блаженное беспамятство, юноша почувствовал, как ласковые старческие руки легли ему на лоб и сердце, и мягкий голос Рохана велел отдыхать и восстанавливаться.

И последнее, что он увидел в своем сознании, это радостное, улыбающееся лицо дворфийки, обрамленное каштанового цвета волосами. Такой всегда была Эйрин, и именно такой она навсегда осталась в его сердце.

Магни казался Андуину старше, чем когда-либо.

В течение двух дней с момента катастрофы у таверны Андуин узнал, что погибшие в Караносе были не единственными. Землетрясение затронуло не только Стальгорн и его окрестности, оно сотрясло города по всему Каз Модану. Часть гавани Менетилов теперь покоилась на дне океана, и все места раскопок от Ульдамана до Лок Модана оказались как минимум частично погребены под землей. Землетрясение из местного происшествия превратилось в национальную катастрофу.