Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

– Пожалуй, ты прав, – согласился Ранд. – Но я ведь уже не просто парнишка с фермы?

Вокруг них, держась на некотором расстоянии, собрались любопытствующие из обоих лагерей – и Шайдо, и Джиндо. Среди айильцев выделялись Кейлли в кремового оттенка одежде и менестрель в покрытом разноцветными лоскутами плаще. Кого же из них он выбрал? Не желая, чтобы они заметили его внимание, юноша обернулся к Лану:

– Расскажи мне, как сражаются айильцы.

– Бьются жестоко, – отозвался Страж. – Уж они-то никогда не забывают о концентрации. Вот смотри. – Острием меча Лан начертил на твердой, засохшей глине круг и четыре стрелы. – Айильцы меняют тактику в зависимости от обстановки, но излюбленный боевой порядок у них такой: двигаются они колонной, она разделена на четыре равных по численности отряда, у каждого из которых свои задачи. При встрече с противником передовой отряд устремляется на врага, а два следующих расходятся в стороны, чтобы охватить неприятеля с флангов и по возможности зайти ему в тыл. Последний остается в резерве, нередко даже не видя битвы. Его предводитель наблюдает за ходом сражения и, заметив у врага слабое место, наносит резервом решающий удар. Конец! – Меч вонзился в центр круга, уже пронзенного четырьмя стрелами.

– И как же им противостоять? – спросил Ранд.

– Непросто. Как только завязывается схватка – ведь айильцев, пока они не ударят, редко удается заметить, разве что по счастливой случайности, – необходимо сразу выслать конницу на фланги, чтобы предотвратить или хотя бы задержать охват. Если это удастся, можно рассчитывать, что центр устоит и перейдет в наступление. В таком случае отряды могут быть разбиты поодиночке.

– Зачем тебе знать, как сражаться с айильцами?! – взорвалась Авиенда. – Разве ты не Тот-Кто-Приходит-с-Рассветом? Разве не тебе уготовано объединить нас и вернуть нам былую славу? Ну а уж коли тебе хочется научиться воевать с айильцами, так и расспрашивал бы об этом самих айильцев, а не этого мокроземца. Его способ не сработает.

– Время от времени он срабатывал, и неплохо. С порубежниками, – заметил подошедший Руарк. Его мягкие сапожки бесшумно ступали по твердой глине. Под мышкой вождь держал бурдюк с водой. – Учти, Авиенда, – обратился он к девушке, – принято некоторое время относиться снисходительно к капризам тех, кто оказывается в твоем положении, но всему есть предел. Ты отреклась от копья, чтобы служить своему народу и своим родичам иначе. Когда-нибудь, я в этом не сомневаюсь, вождь клана будет поступать по твоей указке, а не делать то, что ему хочется, но пока говорить об этом рано. Однако, если ты вместо этого станешь Хранительницей Мудрости даже самого захудалого холда в самом маленьком септе Таардад, твой долг и твои обязательства никуда не денутся и ты будешь не вправе поддаваться чувствам и давать волю своему раздражению.

Хранительница Мудрости! Ранд чувствовал себя полным идиотом. Так вот почему она ходила в Руидин. Надо же, ему и в голову не приходило, что Авиенда способна отречься от копья. Теперь понятно, отчего она согласилась за ним шпионить. Ранд вдруг поймал себя на том, что гадает, способна ли она направлять Силу? Похоже, на это были способны решительно все женщины, попадавшиеся на его пути с той памятной Ночи зимы. Все, кроме Мин.

Руарк бросил ему бурдюк. Тепловатая вода ласкала горло, как лучшее охлажденное вино. Ранд старался не пролить ни капли, не плеснуть на лицо, что было непросто.

– Я подумал, может, ты захочешь выучиться биться на копьях, – сказал Руарк, когда Ранд наконец опустил наполовину опустошенный бурдюк. Юноша только сейчас заметил, что в руках у вождя лишь два копья и пара небольших круглых щитов. Копья были не учебные – каждое из них венчал фут остро отточенной стали.

Впрочем, сейчас Ранд не видел особой разницы между сталью и деревом. Мускулы его ныли, ноги подгибались. Больше всего ему хотелось сесть, а лучше прилечь и хоть чуть-чуть отдохнуть. Кейлли и менестрель уже ушли, но айильцы из обоих станов по-прежнему наблюдали за ними. Они видели, как он упражнялся с презираемым ими мечом, пусть даже и деревянным. А ведь он одной с ними крови. Он не знал их, но они были его народом, его – во многих смыслах этого слова. Авиенда смотрела на него сердито, будто он был виноват в том, что Руарк поставил ее на место. Разумеется, она никак не повлияла на принятое им решение. И Шайдо, и Джиндо наблюдали за Рандом.

– Бывает, что гора слишком тяжело давит на плечи, – сказал юноша Лану, принимая из рук Руарка щит и копье. – Интересно, когда я смогу от нее избавиться?

– Когда умрешь, – просто ответил Страж.

Усилием воли заставляя себя двигаться и при этом не обращать внимания на Авиенду, Ранд изготовился к бою, так же как и Руарк. Умирать он пока не собирался. До этого еще далеко.

Мэт, привалившийся к высокому колесу в тени одного из фургонов, бросил взгляд на следивших за Рандом воинов Джиндо. Правда, видел он сейчас только их спины. Не иначе как Ранд совсем ошалел – скачет то с мечом, то с копьем по эдакой-то жарище. Любой здравомыслящий человек на его месте давно укрылся бы от солнца да раздобыл что-нибудь выпить. Переместившись поглубже в тень, Мэт взглянул на кружку купленного у одного из возниц эля и поморщился. Что это за эль, ежели он теплый, как суп. Хорошо хоть жидкий. Если не считать шляпы, то единственной вещью, которую он купил, была трубка с коротким чубуком и с отделанной серебром чашечкой. Сейчас трубка лежала в кармане, рядом с кисетом. Но на уме у него были вовсе не покупки. Вот если бы купить такую штуковину, которая помогла бы отсюда выбраться… Но подобного товара торговцы не предлагали.

Торг между тем шел довольно бойко, причем не одним элем. Айильцы не обращали внимания на жару, словно ее и вовсе не было. Джиндо составляли большинство, но и из лагеря Шайдо к фургонам тянулся людской поток. Куладин и Кадир долго сидели, склонив друг к другу головы, однако так и не столковались, поскольку ушел Куладин с пустыми руками. Кадир, как видно, не любил упускать свою выгоду: он долго смотрел вслед Куладину ястребиными глазами, и какому-то Джиндо, чтобы вступить в торг, пришлось окликать купца не менее трех раз.

Звонкой монеты у айильцев водилось немного, но торговцы и их подручные охотно принимали в уплату за свои товары серебряные кубки, золотые статуэтки или чудесные шпалеры, прихваченные из Тирской Твердыни. Некоторые айильцы расплачивались золотыми или серебряными самородками, что не могло оставить Мэта равнодушным. Правда, проигравшийся в кости айилец может и за копье схватиться… Интересно, откуда эти самородки? У них тут копи есть? Если один человек нашел золотишко, может найти и другой. Только вот добывать его, наверное, нелегко. Мэт отхлебнул большой глоток теплого эля и вновь привалился к колесу.