Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

Становище гудело, словно растревоженный улей. Руарк распорядился, чтобы торговцы выстроили свои подводы в линию на границе лагеря Джиндо. Куладин воспринял это с раздражением, ведь чтобы что-нибудь купить или обменять, Шайдо должны были идти в чужой лагерь, но спорить не стал. Наверное, даже он сообразил, что один неосторожный шаг может привести к танцу копий. Шайдо поставили свои палатки примерно в четверти мили. Хранительницы Мудрости, как и прежде, расположились между воинскими станами. Они, а также Морейн с Ланом, осмотрели залитое кровью помещение, но если и пришли к каким-либо выводам, то предпочли об этом не распространяться.

Источник воды, о котором говорила Авиенда, оказался крохотным родничком, наполнявшим округлый каменный бассейн не более двух шагов в поперечнике. Останавливавшимся здесь время от времени пастухам воды хватало, отряд же мог наполнить лишь часть опустевших бурдюков. Ни один Шайдо к источнику не приближался – становище Имре находилось на земле Таардад, и право на воду здесь принадлежало Джиндо. Козы вовсе не пили из бассейна, – по-видимому, им хватало той воды, которую они получали из мясистых листьев колючего кустарника. Руарк заверил Ранда, что на следующем привале воды будет гораздо больше.

Когда возницы распрягли животных и принялись таскать из бочек на колесах ведра с водой, из своего фургона неожиданно вылез Кадир. Его сопровождала молодая темноволосая женщина в красном шелковом платье и красных же бархатных туфельках. Такой наряд был бы более уместен во дворце, нежели в Пустыне. Прозрачный красный шарф, повязанный на манер шуфы с вуалью, защищал ее прекрасное бледное лицо, формой напоминавшее сердечко, от палящего солнца, не скрывая при этом его черты. Она опиралась на крепкую руку торговца и соблазнительно покачивала бедрами. Судя по всему, ей не терпелось взглянуть на залитую кровью комнату. Морейн к тому времени уже ушла туда, где гай’шайн ставили палатки для Хранительниц. Когда парочка вышла из дома, молодая женщина демонстративно поежилась, но Ранд был уверен, что она притворяется. Впрочем, отвращение она изображала недолго и вскоре принялась с любопытством разглядывать айильцев.

Затем выяснилось, что ее интересовал и сам Ранд. Когда Кадир уже собирался отвести женщину обратно к фургону, она потянула торговца к Ранду. На полных губах играла соблазнительная улыбка, ничуть не скрываемая просвечивающей вуалью.

– Хаднан так много говорил мне о вас, – произнесла она низким для женщины, с горловым оттенком голосом. Женщина по-прежнему висела на руке купца, но ее темные глаза были устремлены на Ранда. – Выходит, вы и есть Тот-Кто-Приходит-с-Рассветом?

Из второго фургона выбрались Кейлли и человек в плаще менестреля. Они остановились поодаль и наблюдали.

– Похоже, что так, – ответил Ранд.

– Странно. – Улыбка ее стала ехидной. – Я-то думала, что такой человек непременно должен быть писаным красавцем. – Погладив Кадира по щеке, женщина вздохнула. – Ох уж эта жара, она так утомляет! Я пойду, да и ты долго не задерживайся.

Лишь когда она поднялась по ступенькам и скрылась в фургоне, Кадир, голова которого теперь была обвязана белым шарфом со свисающими на шею концами, заговорил:

– Прошу вас, добрый господин, не гневайтесь на Изендре. Порой она бывает… слишком прямолинейна. – Голос его звучал вкрадчиво и льстиво, однако взгляд был как у стервятника. Он помолчал, потом продолжил: – Я слышал, добрый господин, что вы забрали Калландор из Сердца Твердыни.

Глаза этого человека не менялись никогда. Раз он знал о Калландоре, то, конечно же, знал, что Ранд – Возрожденный Дракон и способен направлять Единую Силу. Но в глазах его ничего не отражалось. Опасный человек.

– А я слышал, – в тон ему отозвался Ранд, – что услышанному верить не стоит, да и увиденному – разве что наполовину.

– Мудрое правило, – после минутного замешательства вымолвил Кадир. – Но с другой стороны, чтобы достичь большого успеха, человек должен хоть во что-нибудь верить. Вера и знание мостят дорогу к величию. А ценнее всего, вероятно, знание. Все мы так или иначе стремимся к знанию. Однако прошу простить меня, добрый господин. Изендре, понимаете ли, никак не назовешь терпеливой женщиной. Возможно, нам еще представится случай поговорить.

Не успел купец отойти и на три шага, как Авиенда негромко, но весьма решительно заявила:

– Ты принадлежишь Илэйн, Ранд ал’Тор. Скажи на милость, ты таращишься на каждую встречную женщину или только на тех, которые ходят полуодетыми? Может, если я сниму одежду, ты и на меня уставишься? Ты принадлежишь Илэйн!

Ранд, уже успевший подзабыть о ее присутствии, сказал:

– Я не принадлежу никому, Авиенда. Что до Илэйн, то она, похоже, сама не знает, чего хочет.

– Илэйн обнажила перед тобой свое сердце, Ранд ал’Тор. Разве двух писем недостаточно для того, чтобы ты понял ее чувства? Ты принадлежишь ей!

Ранд со вздохом воздел руки и зашагал прочь. Во всяком случае, никто не вправе сказать, что он не попытался уйти. Авиенда следовала за ним, словно тень, и что-то неодобрительно бормотала. Как бы от нее отделаться?

«Меч!» – пришло вдруг в голову Ранду. Возможно, айильцы забыли, почему они не носят мечей, но до сих пор сохранили отвращение к этому оружию. Может, при виде меча она от него отстанет? В лагере Хранительниц Мудрости Ранд отыскал Лана и попросил Стража понаблюдать, как он будет выполнять упражнения. Из четырех Хранительниц на виду была только Бэйр, и она неодобрительно хмурила свое морщинистое лицо. Эгвейн Ранд нигде не заметил. На лице Морейн невозмутимость была как маска с темными холодными глазами; он не взялся бы наверняка сказать, одобряет она его или нет.

Не желая задевать чувства айильцев, они с Ланом выбрали местечко подальше, между стоянками Джиндо и Хранительниц. Лан всегда возил с собой учебные мечи, у которых клинок представлял собой неплотно связанные вместе деревянные планки, по весу и длине этот меч соответствовал настоящему клинку. Плавно, как в танце, переходя от одной позиции к другой, Ранд старался забыться и слиться с будто бы ожившим в руках учебным мечом в единое целое. Обычно это удавалось, но сегодня раскаленное, словно печь, солнце, казалось, вытапливало из него все силы. Авиенда присела на корточки неподалеку и, подтянув колени к подбородку, наблюдала за его движениями.

Наконец, запыхавшись и выбившись из сил, Ранд остановился.

– Сегодня тебе так и не удалось сосредоточиться, – строго заметил Лан, – а это необходимо, даже когда твои мышцы превращаются в воду. Всякий, кто не может сконцентрироваться, рискует сложить голову в первой же серьезной схватке. Чаще всего именно из-за этого гибнут крестьянские парни, впервые взявшиеся за меч. – Лан улыбнулся. На его суровом лице улыбка казалась неожиданной и странной.