Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

Картинно взмахивая полами цветастого плаща, Том нараспев рассказал историю «Мара и три глупых короля», продекламировал несколько сказаний об Анле – мудрой советнице, исполнил длинный отрывок из «Великой охоты за Рогом». Читал он с воодушевлением. Казалось, что прямо здесь, в таверне, храпели, вставая на дыбы, скакуны, гудели боевые трубы, а мужчины и женщины сражались, любили и погибали. Давно настала ночь, но он все пел и декламировал, изредка прерываясь лишь для того, чтобы промочить горло вином, а посетители настойчиво просили исполнить что-нибудь еще. Цимбалистка с довольно кислой физиономией сидела в углу, держа свой инструмент на коленях, и смотрела, как гости осыпают менестреля монетами, – подбирать их Том поручил какому-то мальчонке. Ей за ее музыку отродясь столько не платили.

Том, кажется, был доволен собою, да и не диво – как-никак он менестрель. Однако Илэйн не могла отделаться от ощущения, что она уже слышала «Великую охоту» в его исполнении, причем тогда он излагал предание возвышенным слогом. Возвышенным, а не простым. Нет, такого не могло быть, ведь Том всего лишь старый менестрель.

Наконец, уже поздней ночью, Том раскланялся последний раз и, сопровождаемый аплодисментами, направился к лестнице. Илэйн, как и все остальные, с жаром хлопала в ладоши.

Поднявшись, чтобы отправиться в комнату, девушка неожиданно оступилась, шлепнулась обратно на стул и недоуменно уставилась на свою чашу с вином. Та была полна. Странно, Илэйн точно помнила, что пила из нее, немного, конечно, но… У нее слегка кружилась голова. Ах да, спохватилась девушка, этот приятый юноша с томными карими глазами подливал вино в чашу! Сколько раз? Впрочем, это не важно. Все равно она никогда не пила больше одной чаши. Никогда. А голова кружится потому, что после качки непривычно ступать по твердой земле. Найнив непривычно, и ей тоже. Вот и все.

Поднявшись на ноги, на сей раз осторожно, она отказалась от услуг милого молодого человека, любезно предлагавшего ей свою помощь, и ухитрилась подняться по лестнице, несмотря на то что эта самая лестница невесть почему ходила ходуном. Не задерживаясь на втором этаже, где находилась отведенная ей и Найнив комната, девушка поднялась выше и постучалась к Тому. Менестрель медленно приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу. В руке у него вроде бы был нож, но потом он куда-то делся. Странно все это.

– А я помню, – заявила Илэйн, ухватив менестреля за длинный ус. Язык у нее ворочался с трудом, слова звучали как-то… невнятно. – Помню, как я сидела у тебя на коленях и таскала тебя за усы – вот так. – Она показала как, и менестрель скривился. – Да-да, а матушка смотрела на меня из-за твоего плеча и смеялась.

– Шла бы ты лучше в свою комнату, – сказал Том, – тебе не мешает поспать.

Но Илэйн уходить не хотела. Так и не отпустив ус, она втолкнула Тома в комнату:

– Матушка и сама сидела у тебя на коленях. Точно сидела, я видела!

– Илэйн, сейчас для тебя самое главное – выспаться. Утром тебе будет лучше.

Том ухитрился высвободиться и попытался подтолкнуть Илэйн к двери, но девушка вывернулась и проскользнула мимо него. Какая жалость, что кровать у Тома без балдахина. Если бы можно было держаться за столбики-подпорки, пол, наверное, не так качался бы.

– Я хочу знать, почему матушка сидела у тебя на коленях.

Том подался назад, и Илэйн поняла, что он боится, как бы она вновь не ухватила его за ус.

– Ты – менестрель. Не могла моя матушка сидеть на коленях у менестреля. А она сидела. Почему?

– Ложись спать, дитя.

– Никакое я не дитя! – Она сердито топнула ногой и чуть не упала. Пол почему-то был ниже, чем казалось. – Вовсе не дитя! А ну давай рассказывай! Ну же!

Том вздохнул, покачал головой и наконец неохотно заговорил:

– Я не всегда был менестрелем. Когда-то я был бардом. Придворным бардом в Кэймлине, у королевы Моргейз. Ты тогда была совсем маленькой, поэтому воспоминания у тебя путаные. Вот и все.

– Ты был ее любовником? – По его глазам Илэйн поняла, что не ошиблась. – Был, вижу, что был. О Гарете Брине я всегда знала, вернее, догадывалась, но надеялась, что она выйдет за него замуж. Гарет Брин, и ты, и этот лорд Гейбрил. Мэт говорил, что она смотрела на этого Гейбрила влюбленными глазами. На Гейбрила и… На кого еще? На скольких? Чем, спрашивается, она отличается от Берелейн, которая готова затащить к себе в постель каждого приглянувшегося мужчину? Она точно такая же… – И тут в глазах у нее все запрыгало, а в ушах зазвенело. Лишь секунду спустя Илэйн поняла, что Том залепил ей оплеуху. Ей! Илэйн возмущенно выпрямилась, недоумевая, почему Том, когда она на него смотрит, качается. – Как ты смеешь?! Я – дочь-наследница Андора и не позволю…

– Ты глупая маленькая девчонка, которой вино ударило в голову, – оборвал ее Том. – И если я еще хоть раз услышу дурное слово о Моргейз, то разложу тебя на коленях и отшлепаю, хоть ты и умеешь направлять Силу. Твоя мать – прекрасная, достойная женщина!

– Правда? – Голос Илэйн дрожал, неожиданно она поняла, что плачет. – Но почему же тогда она… Почему?.. – И вдруг оказалось, что она всхлипывает, зарывшись лицом ему в куртку, а он нежно гладит ее по голове.

– Потому что королева всегда одинока, – тихо ответил Том. – Потому что многих мужчин влечет к королеве власть, а она – женщина. Я видел в Моргейз женщину, и она это чувствовала. Возможно, то же самое было с Брином и с этим Гейбрилом. Ты должна понять, девочка, в жизни каждому кто-то нужен. Любовь и участие нужны всем, даже королеве.

– А почему ты ушел? – пробормотала Илэйн. – Ты так меня смешил, я ведь помню. И матушка тоже смеялась. А еще ты катал меня на плече.

– Это долгая история, – ответил Том, горестно вздыхая. – Я расскажу ее тебе как-нибудь в другой раз. Если попросишь. А если повезет, к утру ты обо всем позабудешь. А сейчас иди, Илэйн. Тебе пора в постель.

Том довел девушку до двери, и она, воспользовавшись случаем, снова дернула его за ус.

– Вот так, – удовлетворенно заявила она. – Вот так я тебя дергала.

– Верно, дитя. А ты сможешь сама спуститься по лестнице?

– Конечно смогу! – Она смерила Тома возмущенным взглядом, но он, похоже, намеревался проводить ее вниз. Желая доказать, что в этом нет надобности, она – очень осторожно, держась за перила, – начала медленно спускаться по лестнице. Том стоял в дверях и озабоченно смотрел ей вслед.

К счастью, пока Илэйн оставалась у него на виду, ей удалось ни разу не споткнуться, зато она с трудом отыскала дверь своей комнаты. Наверное, все дело в этом яблочном желе: чувствовала ведь, что не стоит на него налегать. Лини всегда говорила… Как там говорила Лини? Что-то не припоминается… Вроде бы что-то насчет того, что есть много сладкого вредно.