Сергей Лукьяненко - Не место для людей [litres]

Тэль решительно направилась к нему.

– Товарищ сержант, а что ж тут всё закрыто? Касса закрыта, нигде никого… нам билеты бы купить…

– А куда, гражданочка, ехать собрались? – поинтересовался постовой.

– В столицу нашей родины, – не моргнув глазом, выпалила Тэль, как усердная ученица.

Милиционер сделал движение, словно собирался присвистнуть.

– Поезда отменены.

– Как отменены? Почему?

– Гражданочка, проходите. Сказано вам – отменены. По техническим причинам. И касса потому же закрыта.

– А это, – Виктор указал на попыхивающий дизель, – это что ж такое?

– Это, гражданин, служебный. И вообще, вы знаете, что железная дорога – режимный объект? Ваши документики, попрошу!

Виктор ожидал, что Тэль вновь отколет тот же фокус, что с первым милиционером, однако она лишь беспомощно воззрилась на него.

– У… у мужа они…

– Почему не представились по уставу? – холодно проговорил Виктор. В груди закипала драконья ярость.

– Представлялся я, гражданин, – с той же холодностью ответствовал сержант. – И документики, документики давайте!

«Документики давайте».

Странно. В те времена люди не носили при себе постоянно паспорта или удостоверения личности…

«Вам они ещё пригодятся», – вдруг услыхал он голос мальчишки из автобуса. Как-то серьёзно он это сказал, будто настаивал.

И Виктор потянул из кармана оба счастливых автобусных билетика.

Постовой аккуратно, за краешек, взял билеты. Посмотрел на них, пошевелил губами, будто с натугой считая в уме цифры. Глянул билетики на просвет – что он там увидеть-то собирался?

Вернул Виктору, снял берет и вытер им мгновенно вспотевшее лицо. Сказал:

– Да… это вы с козырей зашли, гражданин… Не жалко?

– Жалко, – ответил Виктор честно. Хотя чего жалеть-то было? Две старые монеты? Два клочка бумаги из несуществующего мира?

– От души с вами поделились-то, – непонятно сказал постовой. – Брать такое я не стану, мне не по чину. Сейчас подойдёт ваш автобус. Пятьдесят третий.

– Я же на нём приехал, – не понял Виктор. – Там билеты и дали.

– То вам на другом пятьдесят третьем дали, – вновь непонятно пояснил постовой. – А сейчас ваш придёт, до Луховиц. Билеты предъявите, вас отвезут.

И он, развернувшись, резко исчез за дверьми зала ожидания.

Рыбу из кузова выгрузили, и говорящего дельфина тоже (Эрик запоздало подумал, что надо было спросить его имя, всё-таки нечасто доводится познакомиться с дельфином!). Их усадили в кузов, без грубости, даже подстелили кусок чистого брезента. Но руки связали за спиной крепко-накрепко.

Молчаливые Гунар и Херли развернули грузовик и поехали обратно.

– Что они так взбеленились? – спросил Эрик. Рты им, к счастью, затыкать не стали. – Что я такого сказал?

Нотти, увы, не знала.

– Может, юриспруденция им не нравится? – предположила она. – Или демократия?

Они молчали, трясясь в кузове. Братья гнали изо всех сил, не жалели подвеску.

– Ты верёвку с рук не снимешь? – спросил Эрик с надеждой. – Пережги или ещё как. Магией!

Нотти нахмурилась, сосредоточилась. И ответила:

– Нет. Прости. Она заколдована. Тут все магией владеют, это же Крайний Восток, граница Хаоса.

– Что это значит?

Нотти вздохнула:

– Мир, откуда ты пришёл, Изнанка, магии лишён. Есть Мир Прирождённых, там царит Хаос и нет ничего устойчивого, там только магия, пытающаяся принять форму… я разве не объясняла? Из обоих миров часть сущностей прорывается к нам, в Срединный Мир. Все эти рыбаки-моряки – они пришли из Хаоса. Это сущности, пытающиеся воплотиться, стать по-настоящему реальными. Но это долгий процесс, в них ещё полно Хаоса и сырой магии. Потому у них всё так и странно, когда они обретут стабильность, то уйдут отсюда, станут обычными людьми.

– То есть они все волшебники, – резюмировал Эрик. – И покруче тебя.

Нотти кивнула.

– Всё-таки ты не из моего мира, – огорчённо решил Эрик. – Иначе откуда столько знаешь про этот, Срединный?

Грузовик мчался по каменистой дороге, развивая совсем уж неприличную скорость. Может быть, братья воспользовались магией, спеша избавиться от гостей?

– Надо думать, как спастись, – Нотти закусила губу. – Я могу сказать им… что нарушу обет. Может быть, отпустят…

– Нет! – выкрикнул Эрик.

– Тогда нас скинут с обрыва!

– Мы спасёмся, не бойся!

Лицо у Нотти стало рассерженным, даже злым:

– Да я не за себя боюсь, дурень! Во мне всё же сила есть! Я выплыву! Или взлечу! Или ещё что-нибудь сделаю! А вот тебя не вытащу, чувствую, ты утонешь!

– Лучше утонуть, – сказал Эрик твёрдо. – Я не позволю… чтобы эти…

Они молчали, упрямо глядя друг на друга.

– Значит, будем спасаться вместе, – сказала Нотти. – Или умрём. Вместе.

Эрик кивнул.

Пустошь над морем приближалась до обидного быстро. Грузовик затормозил так резко, что Эрика и Нотти кинуло на дно кузова. Появились братья, выволокли их наружу и почти потащили к обрыву. В голове непрошено закружились строчки: «Сильный шотландский воин мальчика крепко связал и бросил в открытое море с прибрежных отвесных скал…» А море под скалами выглядело жутко. Наверное, как в тот раз, когда пушкинский старик явился просить у золотой рыбки пост владычицы морской для своей старухи. Свистел и стонал налетевший ниоткуда холодный северный ветер, небо заволокли чёрные тучи, волны бились под обрывом огромными валами, шапки пены забрасывало на скалу – хотя до моря оставалось метров пять – семь. И всюду из-под воды проступали острые камни – откуда взялись-то, не было их!

«Это магия, – вдруг понял Эрик. – Проклятая магия, хаос, символы и сущности, архетипы, коллективное бессознательное… Мир меняется вокруг, потому что нужен драматизм, нужен фон для трагедии…»

– Стойте! – крикнул он. – Гунар, Херли! Ну вы же люди, что вы делаете? Чем я вас обидел, за что нам смерть?

Братья остановились, переглянулись.

– Мы не смерть несём, мы возвращаем взятую жизнь, – пояснил Гунар.

– Ибо должен быть закон и порядок, иначе хаос и невнятица… – первый раз Херли не повторял, а продолжал слова брата.

– Зла мы тебе не желаем, – сказал Гунар. – Но плохие слова ты сказал, юнец.

– Сами-то они не плохи, – уточнил Херли. – Только вот не для нас. Ибо в них жёсткость стальная и трупное окоченение, конец любой свободе и одно лишь существование.

– Может, тем, кто магии лишён начисто, оно и ничего… – с сомнением закончил Гунар.

– А нас всех ты бы прикончил своей политикой и либерализмом, экономической целесообразностью и прибавочной стоимостью… – Херли сплюнул. – Понятно?

Два здоровяка стояли и ждали их ответа. Эрика покачивало порывами ветра, Нотти слегка прислонилась к нему, видимо, тоже боялась, что сдует.