Владимир Матвеев - Своя-чужая война [litres]

Я снова отвлекся, – виновато улыбнулся магистр. – К чему я веду? В свое время встречались индивидуумы, которые были способны оперировать одновременно силами Смерти и Жизни. В результате их экспериментов и появились такие создания, как драуги. Это еще не мертвец, но уже и не живой. И что самое ужасное, в этом теле нет души. Она насильно вырвана из него и, скорее всего, пошла в качестве пищи.

– Кому? – спросила любопытная Тахере, которая весь этот рассказ слушала с открытым ртом.

– Кому? – нахмурился Аделиан. – С большой вероятностью – мелиронам.

– Не понял, – удивился князь, – это же дерево Жизни?

– В том-то и дело, – кивнул Говорящий. – В то далекое время нашелся один уникум, который со временем стал князем Светлого Леса, что и создал драугов. И центральная, главенствующая роль в этом процессе отводилась нашим древам Жизни, которые все без исключения альвы почитают как дар Праматери. Да вы и сами знаете, на что способны мелироны, были ведь в Лесу Изгоев и видели, что они для нас значат. Но Дэльфир Осторожный в своих экспериментах дошел до того, что извратил не только сущность мелиронов, но и само понятие Жизни. Именно за это он был сначала предупрежден о недопустимости таких опытов, а потом, когда вновь вернулся к ним, – и вовсе изгнан из Академии. Но, видимо, он все же не забросил своих занятий. И результат их мы сейчас видим перед собой.

Аделиан на мгновение замолчал, уставившись в одну точку и превратившись в деревянного истукана с нахмуренными бровями. Словно снова вспоминал те давно минувшие дни, когда один из них (пусть и светлый, но все же альв), преступив через все табу, покусился на одну из святынь этой расы.

– Магистр? – отвлекая его от дум, произнес князь, напоминая, что вокруг собрались те, кто ждет продолжение его рассказа.

– Ах да, – встрепенулся тот. – Я постараюсь, как говорится, на пальцах объяснить, чем страшны те опыты, что проводил и проводит Дэльфир. Древа Жизни, как и вытекает из их названия, на самом деле являются источниками этой силы. Всем альвам известно, что выращенный мелироном лечебный кокон способен не только поставить на ноги безнадежно больного, а и вырастить утраченные таким больным конечности. Пусть на это и уйдет времени чуть больше. Регенерация организмов внутри таких коконов просто потрясающая. Забирая разлитую в мире магическую энергию, древо трансформирует ее в силу Жизни и передает своим пациентам, излечивая даже от самых страшных ран и болезней, если это касалось других рас, помимо альвов. Мы в своих лесах практически не болеем. А часть из этой энергии забирает себе в качестве пищи и ресурсов для роста, и преобразований, например выращивания жилища для своих постояльцев. Князь же Светлого Леса с помощью магии Жизни, вперемешку со Смертью, полностью извратил древа. Прошедшие через его магическое преобразование мелироны теперь в качестве пищи использовали души помещенных в их коконы разумных. Если в него будет помещен взрослый человек, урукхай или альв, не важно, то древо просто выпьет душу, а тело использует в качестве удобрения. Но если…

– Дети, – догадался Призрак, к чему ведет Аделиан.

– Да, ваша светлость, – кивнул тот. – Если поместить в кокон ребенка и задать определенные ограничительные параметры для мелирона, то он выпьет только душу, а вот тело начнет выращивать до заданных ему стандартов. Ведь оно так и осталось древом Жизни, пусть и извращенным. В результате из кокона выходят выращенные искусственно альвы, не важно, ребенок какой расы был изначально в него помещен. Драуги – марионетки, бездушные убийцы, подвластные только своему создателю. В данном случае Дэльфиру Осторожному. И растут эти исчадия очень быстро, особенно если часть из жертв пускать только лишь в пищу древам.

Говорящий снова замолчал.

– Аделиан, – покачал головой князь. – Говорите все до конца, не надо делать драматических пауз. Ведь самое плохое вы нам еще не озвучили. Я прав?

– Я пока не знаю случая, чтобы вы ошиблись, ваша светлость, – грустно сказал он. – Чем опасен лирг, однажды отведавшей крови и плоти? – задал он вопрос.

– Он снова и снова будет искать двуногую жертву, – без раздумий ответил Узелок.

– Вот именно, Лайгор, – кивнул магистр. – Зачем выслеживать, преследовать, а потом и атаковать лесного тура с существующей вероятностью быть насаженным на его острые рога, когда есть более беспомощные жертвы? Тем более кровь в них течет такая же красная, а мясо ничем не уступает четвероногим. А может, для них еще и вкуснее. Так и извращенные магией мелироны, единожды испробовав в качестве пищи души разумных, их жизненную энергию, на энергию магическую уже не будут обращать внимания. Тем более ее еще и нужно собирать. Здесь же тебя кормят самой желанной едой. Но и это, наверное, не самое страшное. Хищника-людоеда, в конце концов, можно просто убить. С измененными древами Жизни такое провернуть очень сложно. Даже если срубить его под корень, этот самый корень будет продолжать тянуть со всего живого вокруг энергию, чтобы снова и снова растить древо. Из окружающих его обычных деревьев, лесной живности, разумных, наконец. А у последних еще и способно вырвать и саму душу. В конце концов в таком лесу не останется ничего живого, кроме самих испохабленных магией мелиронов. Единственное спасение – огонь. Но вы и сами, наверное, понимаете, что сжечь лесного исполина, каковыми являются мелироны, это значит уничтожить и часть леса вокруг него. Но и это еще не все.

– Как? – воскликнула Катаюн. – Нет пищи, нет и жизни. Подождать, пока мелироны всех там не передушат, а потом и сами загнутся. От голода. Высохнут к хургам.

– Если бы, мерита, – покачал головой Аделиан. – Если бы. Не найдя больше пищи вокруг, он будет искать ее. У мелиронов очень мощная корневая система и, как бы неправдоподобно это ни звучало, но такие деревья начинают мигрировать. Не как стада животных, конечно, намного медленнее. Они будут пускать побеги в сотне шагов от основного ствола, а потом отдавать ему всю свою энергию. Старое древо погибает, а молодое стремительно растет. Так они и продвигаются. И, наверное, всем уже понятно – двигаться они будут туда, где есть жизнь. Процесс этот не быстрый, но он есть. И чем больше таких деревьев становится, тем меньше жизни вокруг.

Вот такие вот дела, – стал заканчивать свой рассказ маг. – Те малыши, что наши вайрон спасли с тонущего корабля, были заготовками драугов. И я сомневаюсь, что это была первая и последняя партия такого товара. А учитывая то, что драуги были уже замечены в двух разных местах, не стоит исключать того, что под свои замыслы Дэльфир изменил не один мелирон. И я боюсь, что дни Светлого Леса могут быть уже сочтены.