Саманта Шеннон - Обитель Апельсинового Дерева [litres]

Они летели над жемчужными озерами и выбеленными снегом соснами вдоль реки Хапранг. Холод разгонял сон, но выбивал слезы из глаз.

Весь день Наиматун держалась над облаками, да и ночью избегала населенных мест. Иногда они замечали вдали столб дыма и понимали: село сожжено огнедышащим. Чем дальше на юго-восток, тем больше попадалось таких темных столбов.

На третий день они достигли моря Инда, где Наиматун опустилась отдохнуть на маленьком островке. В полете через Бездну не будет никакой суши, пока они не завернут к северу. Драконы могли долго держаться в воздухе без сна, и все же Тани понимала, что этот перелет дастся Наиматун тяжело. Она изголодалась у пиратов.

Спали в выбитой волнами пещере. Проснувшись, Наиматун искупалась на отмели, а Тани тем временем наполнила мехи водой из ручья.

– Если проголодаешься – скажи мне. Я передам тебе что-нибудь поесть, – обратилась она к Наиматун. – И если тебе нужно будет поплавать в Бездне, за меня не бойся. Просушу потом одежду на солнце.

Наиматун лениво перевернулась в волнах и вдруг, хлестнув хвостом, подняла такие брызги, что Тани вымокла до нитки. Она рассмеялась – впервые за целую вечность. Хохотала до колик. Наиматун шутливо клацнула зубами, когда Тани силой жемчужины и ее окатила водой, так что солнце зажгло радугу в брызгах.

Тани не помнила, когда в последний раз смеялась. Должно быть, с Сузой.

К закату они снова взлетели. Тани устроилась в седле, дыша свежим ветром. Что бы ни ждало их впереди, сейчас ей было спокойно, как никогда.

Черная Бездна пятном вливалась в море Солнечных Бликов. Едва Наиматун оставила позади него зеленые воды, Тани стал пробирать озноб. Теперь под ними лежала темная пропасть – та, в которую Непоро Коморидская загнала когда-то Безымянного.

Шли дни. Наиматун почти весь путь проделала над облаками. Тани грызла корешки имбиря и старалась не уснуть. Всадников нередко одолевала горная болезнь. Сердце тяжело стучало. Временами Наиматун спускалась поплавать, и Тани тоже с наслаждением разминалась в воде, но успокаивалась, только снова оказавшись в седле. Этот океан не был гостеприимен.

– Что ты знаешь об Инисе? – спросила дракана.

– Королева Сабран ведет род от воина Беретнета, который давным-давно победил Безымянного, – ответила Тани. – Все их королевы рожают дочерей, и каждая дочь похожа на свою мать. Живут они в городе Аскалон. – Она откинула с лица мокрую прядь. – Еще они считают жителей Востока богохульниками и наши обычаи противопоставляют своим – как грех против добродетели.

– Да, – сказала Наиматун, – а все же, раз она обратилась к нам за помощью, королева Сабран научилась различать огонь и воду. Не забывай о сочувствии, когда судишь ее, Тани. Она – юная женщина, ответственная за целый народ.

Ночи над Бездной были холоднее всех, что помнились Тани. От резкого ветра трескались губы и шелушились щеки. Однажды ночью Тани проснулась в облачках собственного дыхания и, взглянув вниз, увидела звезды в зеркале воды.

В следующий раз она проснулась, когда солнце стояло высоко и горизонт был затянут золотистой дымкой.

– Где мы?

Голос у нее огрубел. Тани подняла мех с водой и отпила – только чтобы смочить язык.

– Это Эрсир. Золотая земля, – сказала Наиматун. – Тани, мне нужно поплавать, пока мы не углубились в пустыню.

Всадница покрепче ухватилась за луку седла. От крутого спуска у нее закружилась голова.

Морская вода защипала лицо. Здесь море было теплым и прозрачным как стекло. Тани видела среди кораллов разные вещицы и обломки. Со дна поблескивал металл.

– Это все, что осталось от Безмятежной республики Карментум, по которой названо море, – рассказала ей Наиматун, выплыв на поверхность. Чешуя ее самоцветами сверкала на солнце. – Большую часть этой страны уничтожил огнедышащий Фиридел. Люди побросали свои сокровища в море, чтобы спасти от его огня. Пираты ныряют за ними и продают.

Она подплыла поближе к берегу, а там снова взлетела. Перед ними распростерлась пустыня – огромная, голая, в переливах знойного марева. От одного ее вида Тани захотелось пить.

Здесь не было облаков, чтобы в них спрятаться. Приходилось лететь повыше, укрываясь от случайного взгляда.

– Эта пустыня называется Бурла, – говорила Наиматун. – Чтобы попасть в Лазию, нам придется ее перелететь.

– Наиматун, ты не создана для такого климата. Солнце иссушит тебе чешую.

– Ничего не поделаешь. Если мы не разбудим Эдаз ак-Нару, некому будет справиться с отливной жемчужиной.

Влага проступала на ее чешуе и почти тут же высыхала. Восточные драконы умели создавать собственную воду, но рано или поздно беспощадное солнце победит Наиматун. В ближайшие дни она будет слаба, как никогда.

Они летели. И летели. Тани расправила плащ над металлической чешуйкой, чтобы та не раскалилась на солнце.

День казался вечностью. У нее болела голова. Солнце обожгло лицо и кожу в проборе волос. Укрыться от него было негде. К закату Тани так дрожала, что пришлось снова завернуться в плащ, хотя кожа горела.

– Тани, у тебя солнечный удар, – сказала ей Наиматун. – Надо тебе и днем укрываться плащом.

Тани промокнула лоб:

– Мы так не выдержим. Обе погибнем, не добравшись до Лазии.

– Ничего не поделаешь, – повторила Наиматун. И добавила: – Через эти земли протекает река Минара. Там мы сможем отдохнуть.

У Тани не было сил отвечать.

На следующий день она с головой укрылась плащом. Теперь девушка обливалась потом, зато кожа была защищена. Снимала она плащ, только чтобы позаботиться о Наиматун и смочить водой металлическую чешуйку, которая при этом исходила шипящим паром.

Пустыне не было конца. Мехи иссякли до капли. Тани скорчилась в люльке седла и отдалась своим мыслям.

А когда снова открыла глаза, они падали.

Ветки цепляли ее за плащ и за волосы. Не успела Тани вскрикнуть, как ее охватила вода.

Паника зазвенела в каждом ее члене. Она забилась вслепую. Голова пробила поверхность воды. В черной ночи она кое-как различила склонившийся над водой сухой ствол – слишком высоко, не достать. Но течение несло ее в ту сторону, и Тани ухватилась за свисавший сук. Поток тащил ее за ноги. Она подтянулась на дерево и перевесилась через него, вздрагивая всем телом.

Она долго провисела так, разбитая и потрясенная до неподвижности. Теплый дождь барабанил по голове. Придя наконец в себя, Тани перенесла вес на руки, защемила ствол коленями. И пядь за пядью поползла по вздрагивающему дереву.

Заставляя себя успокоиться, она вспоминала гору Тего. Каждый ученик, достигнув семнадцати лет, отправлялся на восхождение. Те, кто вынес леденящие ветра и снег по колено, кому посчастливилось не попасть под обвал, добирались до отвесной стены, по которой карабкались, цепляясь голыми руками, дыша жидким воздухом, в одном неверном движении от гибели. Ведь драконьи всадники на любой высоте должны сохранять ловкость и силу в пальцах. Им нельзя бояться падения.