Глен Кук - Крепость во тьме [книги 1, 2, 9] [сборник litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Они весьма упрямы, повелитель, – сказал он Эль-Мюриду. – И вряд ли согласятся на помилование.

– Мне не нужны оправдания, Моваффак. Мне нужно, чтобы ты прижал их к ногтю.

– Они используют ту же тактику, что и мы до того, как пришли к власти, повелитель.

– Не совсем. Есть разница, Моваффак. Люди Абуда не знали, кто их друзья, а мы знаем. Пока они не перестанут сопротивляться, убивай каждого встречного мужчину. Сжигай их селения. Уничтожай их поля. Загоняй их в леса. Разрушай языческие храмы. Истребляй их священников-дьяволопоклонников. А тех, кто сложит оружие, накорми и отнесись к ним по-доброму.

– Но они же не дикие собаки, повелитель.

– Я старею, Моваффак. Во мне больше не осталось ни капли жалости.

– У меня есть новости с севера, повелитель. Северное войско выступило против нас. – (По спине Эль-Мюрида пробежали мурашки, лицо помрачнело.) – Новости не столь плохи, повелитель. Эль-Кадер дал им отпор. А Бич Господень уничтожил войско Алтеи. Лишь вопрос времени, когда он захватит Кавелин и соединится с эль-Надимом.

– Эль-Кадер сумел победить без Насефа? Кампания этого года оказалась успешной?

– Похоже на то. Бич Господень занят бин Юсифом и солдатами Гильдии, убившими Карима. Он хочет им отомстить. И от твоего имени тоже, повелитель.

Эль-Мюрид задумался. Моваффак снова играл в политику.

– У меня есть свои обиды на бин Юсифа. Но он – лишь мелкая помеха. Насеф позволяет себе отвлекаться на второстепенные вопросы, хотя его солдаты нужны против северного войска. На потакание личным желаниям сейчас нет времени.

– Я думаю точно так же, повелитель.

Хали выдало выражение лица. Ипопотам был самым крупным второстепенным вопросом и потаканием собственным желаниям. Его покорение связывало руки тысячам воинов, требовавшихся в другом месте.

– Иди, Моваффак. Задай этим людям жару. Наведи порядок.

– Как прикажешь, повелитель.

Эль-Мюрид яростно уставился в спину Хали. Моваффак в очередной раз вынудил его сражаться с собственной совестью.

Моваффак был прав. Но сейчас, когда война требовала полного внимания, Эль-Мюрид не осмеливался вступить в моральный и духовный поединок со своим пагубным пристрастием. Сражение между душой и телом полностью бы его поглотило, став тотальным и беспощадным.

От печальных мыслей заболели старые раны.

Свита Ученика пребывала в тревоге. Их повелитель, казалось, утратил боевой дух, пыл и былую энергию. Он слишком часто уходил в себя, вместо того чтобы бросить вызов обстоятельствам, угрожающим Царству Мира. Некоторые, подобно Хали, умоляли о помощи Эсмата, но тот лишь разводил руками. Ему не хватало смелости, чтобы отказаться от роли поставщика одурманивающего снадобья.

И из-за этой слабости даже сам Эсмат презирал себя.

Альтаф эль-Кадер не отличался особой эмоциональностью. Его знали как человека, которого ничто не способно потрясти. И тем не менее он взорвался, когда из Алтеи прибыли вести о катастрофе. Даже самые отважные подчиненные не решались к нему приблизиться. Но когда буря миновала, эль-Кадер стал еще хладнокровнее, чем прежде. В каком-то смысле он родился заново.

– Господа, – обратился он к командирам воинства света, – вы слышали новость? Бича Господнего призвал к себе Всевышний, и виной тому те же негодяи из Гильдии, которые лишили нас победных песен Карима. Смерть этого человека, которого мы почитали и уважали…

Среди слушателей послышался рассерженный ропот.

– Спокойно! – бросил он. – Я не попаду снова в ту же ловушку. У нас в Алтее есть свои люди, и пусть они с этим разбираются. Нам же с вами следует доказать, что воинство света – не Бич Господень. Мы должны показать, что можем победить и без него, быстро и впечатляюще, как друзьям, так и врагам. Наш противник колеблется. Благодаря слову Ученика мы завоевали тысячи новообращенных. Мы не можем допустить, чтобы одни набрались мужества, а другие – страха. – Он помолчал, чтобы сказанное дошло до каждого. – Готовьтесь к маршу. Мы покажем, на что способны, уничтожив северное войско.

Крылья страха сдавили горло мужчинам, которых ничто не пугало, когда ими командовал Насеф. Эль-Кадер понимал, что творится в их душах, и знал, что в первую очередь должен доказать собственную ценность перед командирами.

– Вы все слышали, – закончил он. – Идите готовьтесь. Когда будет нужно – расскажу больше.

Он перенял подход Насефа, предпочтя ни с кем не делиться мыслями. Похоже, это приободрило его подчиненных, привыкших слепо повиноваться. Он выбрал цель и шел к ней с невиданной ранее решимостью. Но никогда еще вся ответственность не лежала на плечах Альтафа эль-Кадера. Теперь ему приходилось отвечать только перед самим собой, и он требовал от себя даже больше, чем когда-либо требовал от него Насеф.

Несмотря на заявление насчет Алтеи, он двинулся на восток, из чего можно было предположить, что он намерен наказать убийц Насефа. Это тоже было в стиле Бича Господня – говорить одно, но делать прямо противоположное. Он убедил свое окружение, а в то, во что верили сторонники, поверят и враги.

Он собрал в воинство все встречавшиеся по пути гарнизоны, включая тех, кто удерживал речные переправы. Северное войско тотчас же преодолело реку – на переправу ушло несколько дней. Узнав об этом, эль-Кадер улыбнулся.

Уединившись ото всех, он тщательно спланировал каждый свой ход. Требовался лишь минимум везения… но ему повезло больше. Судьба, достаточно долго служившая врагу, вновь стала благосклонна к воинству света. Герцог Грейфеллс, узнав о гибели Насефа, прекратил охоту за Бичом Господним и вновь вернулся к своему войску, пока то переправлялось через реку. Возникшая неуверенность в высших эшелонах позволила эль-Кадеру нанести удар по северным разведчикам.

Тотчас же повернув на запад, он быстрым маршем прошел южнее северного войска и направился назад к реке. Когда Грейфеллс двинулся в сторону Дунно-Скуттари, эль-Кадер уже ждал в засаде.

Он нанес удар в покрытой невысокими холмами местности, атаковав с флангов и не дав противнику времени перестроиться. Вся мощь северных рыцарей оказалась бесполезна. Смертоносных итаскийских лучников разбросало еще до того, как они успели достать оружие. Лишь упрямые отряды пикинеров из Ива-Сколовды и Двара устояли против первой яростной атаки, ненадолго оставшись живыми островками в водовороте смерти.

Рыцари севера повели себя как обычно в случае поражения – бросили пеших соратников на растерзание эль-Кадеру и бежали к переправам. Но враг этого ожидал, и его всадники оказались там раньше. До северного берега добралось меньше четверти.

Тем, кого они бросили, повезло больше. Пехота сражалась, не имея иного выбора. Разбившись на маленькие группы, безжалостно преследуемые, солдаты рассеялись по полудюжине Малых королевств. Потери их были не менее жестоки – лишь один из троих встретил зиму.