Глен Кук - Крепость во тьме [книги 1, 2, 9] [сборник litres с оптимизированными иллюстрациями]

Тэйн присел рядом с Томой и снова начал обрабатывать рану:

– Принеси нитки и иглу, Рула. Так быстрее заживет.

– Ты еще и хирург?

– Я командовал сотней человек. И отвечал за их жизни.

Пламя в очаге неожиданно заплясало, и порыв ветра взмахнул закрывавшим дверной проем одеялом. В дом ворвался холодный воздух.

– Опять дождь, – сказала Рула.

– Похоже, гроза. Иголку?

– А… да.

Он взял иглу и нить.

– Стебан, иди сюда.

Мальчик двинулся к нему, словно погруженный в наркотические грезы.

– Садись. Мне нужна твоя помощь.

Стебан покачал головой.

– Ты хотел стать солдатом. Сейчас я начну тебя учить.

Стебан опустился на пол.

– Самые печальные уроки – самые тяжкие. И самые важные. Солдату приходится смотреть, как умирают друзья. Положи сюда пальцы, вот так. Прижми. Нет, мягче. Просто держи рану закрытой.

Тэйн вдел нить в иглу.

– Дядя Микла… Как это случилось? – Мальчик до сих пор не верил в происшедшее. Его дядя мог все.

– Он забыл об одной заповеди солдата – выступил против врага, которого не знал. И еще забыл о том, что прошло немало времени с тех пор, как он в последний раз пользовался мечом.

– О…

– Держи крепче, Стебан. Я начинаю.

Тома дернулся, когда игла вошла в плоть, из его горла вырвался стон.

– Микла! Нет! – С воспоминанием к нему вернулся рассудок.

– Тома! – резко бросил Тэйн. – Лежи смирно. Рула, помоги нам. Он должен лежать не двигаясь.

Тома продолжал сопротивляться. Пошла кровь.

Стебан судорожно закашлялся.

– Держись, Стебан. Рула, встань на колени рядом с постелью. Тома, ты меня слышишь?

Клекла перестал сопротивляться. Взгляд его встретился со взглядом Тэйна.

– Я пытаюсь тебя зашить. Лежи спокойно.

Рула провела пальцами по лицу Томы.

– Хорошо. Постарайся расслабиться. Это недолго. Да, хорошая мысль, Стебан.

Мальчик выбежал наружу и вернулся с полными горстями шерсти. Тэйн использовал ее, чтобы стереть кровь.

– Держи края раны, Стебан.

Пальцы мальчика дрогнули, когда их коснулась кровь, но он стойко держался.

– Хорошо. Солдат должен делать то, что следует делать, нравится ему это или нет. Тома? Я начинаю.

– Угу.

На то, чтобы наложить шов, потребовалось меньше минуты, и еще столько же, чтобы забинтовать рану.

– Рула, приготовь бульон. Ему он понадобится, и немало. Я пойду в хлев, найду что-нибудь обезболивающее. Стебан, вымой руки.

Мальчик не отрываясь смотрел на кровь отца на своих пальцах.

Порыв холодного ветра пошевелил огонь и занавеску на двери, и тут же хлынул дождь. Сквозь шум падающих капель послышался удар грома.

– Град, – сказала Рула.

– Мне нужно завести коня внутрь. Что с овцами?

– Стебан ими займется. Стебан?

Над Земстви снова громыхнул гром, и ночь прорезала молния. Овцы заблеяли.

– Стебан, прошу тебя! Пока они не перепугались!

– Еще один урок, Стебан. – Тэйн вывел мальчика за дверь. – Нужно делать свое дело, что бы ни случилось.

Дождь был холодным и пронизывающим. Громадные капли и градины обжигали кожу. Гром и молнии усилились. Ветер вцеплялся ледяными когтями в прорехи в одежде Тэйна. Он завел коня в хлев, и возвращение мерина успокоило мула и корову. В свете молний Тэйн обыскал свои мешки.

Стебан тоже загнал овец в хлев. Здесь было тесно, зато безопасно.

Тэйн подошел к нему, желая помочь, и вдруг увидел среди вспышек молний быстро приближавшегося всадника, который лежал на шее лошади, прячась от ветра. Он направлялся к дому.

– Отнеси эту сумку матери, – сказал Тэйн Стебану. – Скажи, пусть подождет, пока я не приду.

Стебан выбежал из хлева. Тэйн отступил в тень, дожидаясь всадника, который только что миновал родник.

– Торфин, сюда!

Пестрая лошадь сменила направление, и юноша спрыгнул на землю рядом с Тэйном:

– Ну и ночка. Что ты тут делаешь, приятель?

– Загоняю овец внутрь.

– Не против, если кайдаровец зайдет тоже?

– Ты выбрал неподходящее время, Торфин. Но заходи. И лошадь заводи.

Сверкнула молния, и ударил гром. Юноша окинул Тэйна взглядом. На поясе у бывшего солдата по-прежнему висел короткий меч.

– Что случилось?

– Ты не был в Башне?

– Уже несколько дней.

– Торфин, скажи, почему ты постоянно здесь крутишься? Почему ты все время наблюдаешь, как Стебан пасет овец?

– Гм… Клеклы заслуживают лучшего.

Тэйн помог ему расседлать лошадь.

– Лучшего, чем что?

– Понятно. Они тебе не рассказывали. Но они ведь скрывают свой позор, верно?

– Не понимаю.

– Та, которую называют ведьмой, – их дочь Ширл.

– Силы небесные!

– Вот почему у них нет друзей.

– Но ты их не обвиняешь?

– Когда дети преисподней налагают на кого-то проклятие Силы, разве это вина родителей? Нет, я их не обвиняю. Не за это. За то, что позволили ей стать вздорной, избалованной маленькой воровкой, – да. Про́клятые Силой выбирают путь в соответствии со своей личностью. Разве не так?

– Сомнительно. Судя по тому, что они говорят, ее нет в живых.

– Они лишь делают вид. Прошло чуть больше года с тех пор, как она наложила заклятие на барона. Она думала, что он заберет ее в Ива-Сколовду и сделает знатной дамой. Но она ничего не понимает в политике. Барон не может вернуться назад, а она теперь не может вернуться домой и пытается купить себе будущее, занимаясь кражами.

– Сколько тебе лет, Торфин?

– Девятнадцать. Я слишком стар?

– А говоришь так, будто ты намного старше. Кажется, ты мне нравишься.

– Я стал кайдаровцем случайно, а не потому, что мне этого хотелось.

– Похоже, и это тоже причиняет тебе боль.

На губах Торфина заиграла легкая улыбка.

– Ты читаешь мысли? Кто ты, с таким мечом? – Тэйн не ответил, и он с горечью добавил: – Да, Торфину Хакессону до сих пор больно. Я был влюблен в Ширл, а она мной воспользовалась, чтобы попасть в Башню.

– Печально. Войдем лучше в дом. Но будь осторожен – вряд ли там будут рады тебя видеть. Кайдаровцы сожгли дом Коску. Погибла его дочь.

– Проклятье! Но это ведь должно было рано или поздно случиться, верно?

– Да. И это было только начало. Коску напал на Олага и Гримнира. Его тоже убили.

– Кто это сделал?

– Уже поздно. Олаг, но он тоже мертв. Хотя сперва он убил Миклу и ранил Тому.

– Помоги мне оседлать лошадь. Я не могу здесь оставаться.

– Останься. Возможно, вместе мы сумеем прекратить кровопролитие.

– Я не могу. Они меня уже ненавидят. Из-за Ширл.

– Останься. Завтра мы пойдем в Башню. Встретимся с самим бароном. Он сможет это остановить.

– Микла жил с дочерью Стояна. Старик наверняка захочет за него отомстить.

– Тем больше причин прекратить все это.

Торфин снова подумал:

– Ладно. Ты не стал меня убивать. Возможно, в твоей душе есть что-то человеческое.