Сири Петтерсен - Поток [litres]

Вероятно, Колайль не ждал ответа, да Хирка и сама не собиралась посвящать посторонних в свои дела. Проще всего было бы указать на Скерри, но это вызвало бы слишком много дополнительных вопросов. А девушка не хотела обсуждать воинственную Дрейри. Это казалось опасным.

Вместо этого Хирка взяла ещё одно печенье и поинтересовалась сама:

– Что случилось тем вечером, когда я извлекла стекло из твоего тела?

Лицо Колайля искривилось, возможно, он пытался улыбнуться.

– Не будем об этом.

Хирка кивнула и продолжила расспросы:

– Кто впустил тебя?

– Скерри. – Ошеломлённая девушка перестала жевать и посмотрела на собеседника, недоверчиво выгнув бровь. Колайль загоготал. – Шучу. Меня впустил Раун. И что же ты делаешь здесь, наверху?

Хирка махнула в сторону шатких ступеней.

– Открыла окошко в кладовке и обнаружила… – она никак не могла вспомнить нужного слова. В любом случае назвать лестницей несколько ржавых железных скоб в скале было бы преувеличением. А потому лишь сообщила: – Я кормлю воронов.

– Кормишь воронов? И они к тебе прилетают?

Девушка кивнула. Брови падшего взметнулись вверх так, что капля на лбу тоже приподнялась.

– Удивительно, правда? – спросила Хирка.

– Конечно, мало кому удаётся подманить ворона.

– Я об этом, – она рассмеялась и указала на лёд.

Колайль огляделся, словно никогда не бывал здесь раньше. Хотя наверняка бывал. В нескольких местах виднелись лестницы, ведущие на поверхность ледяного покрова, который раскинулся, как замёрзшее озеро. Голубые отблески на фоне серого неба. Лабиринт разломов, уходивших к улицам. Там, внизу, слепые сновали среди мостов и лавок, как муравьи. Но здесь, наверху, на крыше Гиннунгада, царил только покой. Лёд. Ветер. И тьма на горизонте, где тучи сходились с морем.

Хирка протянула шест спутнику:

– Пошли. Держись.

Он с подозрением взглянул на дочь Грааля, но взялся за второй конец посоха. Она попыталась вытащить Колайля на зеркальную поверхность, но он оказался слишком тяжёлым. Вместо этого он сам подтолкнул Хирку сзади, разогнался и покатился вместе с ней. Они заскользили по кругу, держась за шест с двух сторон. Девушка громко смеялась, двигаясь на одной ноге и приподняв раненую конечность. От скорости в животе щекотало. Они ехали всё быстрее: Колайль отталкивался, заставляя Хирку визжать, и улыбался, обнажив клыки и даже дёсны. Седые волосы падали ему на лицо. Овечья шкура развевалась на ветру. Падший стал похож на гигантского пса.

А потом его веселье угасло. Он затормозил пяткой, и они остановились. На краю льда стояла Скерри и таращилась на них. Чёрные губы поджались от отвращения.

Колайль направился к лестнице. Дойдя до недовольной Дрейри, он помедлил, как будто хотел ей что-то сказать.

Глаза Скерри сузились:

– Сделай так, чтобы никто не заметил, как ты будешь уходить, Кес, – остальная часть имени осталась непроизнесённой.

Хирка ощутила боль в ноге и подумала, что за спор со Скерри придётся заплатить, но в данный миг ей казалось, что если она промолчит, это обойдётся ещё дороже.

– Спасибо за печенье, Колайль! – прокричала девушка вслед падшему, готовясь обороняться на скользком льду. Но выговора или даже бранного слова, произнесённого сквозь зубы, не услышала. Скерри улыбалась. Страшное зрелище даже при обычных обстоятельствах. Сейчас же черногубая ухмылка вызывала настоящий ужас и могла означать только одно: в запасе у женщины есть что-то очень плохое.

– Он хочет поговорить с тобой.

Грааль…

Скерри спустилась вниз. Хирка подобрала печенье и последовала за ней, ощутив ледяной ком в животе. Что-то случилось. И это что-то заставило Скерри улыбнуться.

С трудом слезая по ступеням, дочь Грааля посмотрела вверх. Вороны собрались у неё над головой на краю скалы. Сейчас их стало больше, чем раньше. Птицы сидели группами и наблюдали за девушкой, как будто она предназначалась им на обед. Как на труп после сражения.

– Он ждёт! – рявкнула Скерри. Хирка заползла следом за ней в окошко кладовой и спустилась в гостиную. Раун натирал маслом кожаную кольчугу. Ухере сидела напротив него и что-то записывала в книгу, напоминавшую гроссбух. Зрелище оказалось неожиданным. Почти гармоничным. Слепые были похожи на обычную семью, но абсолютно не являлись ею.

Скерри открыла крышку ларца с мёртвой птицей.

– Только она, – прозвучало из футляра.

– Я не позволю ей остаться наедине с вороном! – Женщина упрямо сложила руки на груди. Хирка уже беседовала один на один с отцом. Она что, стала менее надёжной? Или же противница просто хотела слышать их разговор? Возможно, и то и другое.

– Скерри… – Грааль не повысил голоса. Ему и не требовалось, это рыжая полукровка знала слишком хорошо.

Бывшая невеста зарычала, но отдала ларец Хирке и резко повернулась к ней спиной, взмахнув чёрными косичками.

– Верни мне птицу сразу после того, как закончишь.

Девушка взяла футляр со скелетом с собой в спальню, забралась в подвешенную к потолку кровать и уселась на ней.

– Грааль?

– Хирка… – звук его голоса всегда порождал внутреннюю борьбу в полукровке. Она любила и ненавидела, как он произносит её имя. С тоской. Отцовской любовью. И в то же время понимала, что Грааль использует её, и вполне вероятно, для него дочь являлась всего лишь инструментом. Собеседник продолжал говорить предательски тёплым тоном: – Дамайянти сообщила, ты знала торговца чаем из Маннфаллы? У реки?

Знала…

Слово иглой пронзило Хирку, предупреждая о том, что будет хуже. Она не ответила и ничего не спросила, оберегая себя от дальнейших сведений. Но её молчание оказалось напрасным. Грааль продолжал говорить:

– Он погиб при пожаре. Убийство и поджог, по словам Дамайянти. Вероятно, к торговцу заходил Даркдаггар в поисках Римера или информации о нём, мы не знаем.

Хирка сжала круглый футляр руками и посмотрела в пустые глазницы давно умершего ворона. Эту ложь она слышала раньше. В Лондоне, когда находилась в бегах со Стефаном. Тогда это оказалось ужасной приманкой. Можно было не напоминать об этом Граалю. Он сам сказал, что больно верить в это. Что никогда не хотел, чтобы дело обернулось именно так. И что сожалеет.

Боль разрасталась. Боль от осознания того, что это правда.

Линдри…

Грааль говорил и говорил, как будто Хирка была в состоянии следить за его речью. Пожар. Чайный дом сгорел. Слова казались лишь шумом. Глухим звуком. Даркдаггар? Почему? Почему Линдри? Бессмыслица! Он никогда никому не причинил вреда. Страдал от ревматизма. Владел чайным домом и больше ничего не желал. И был старым. Миролюбивым. Безобидным!

Хирка вспомнила Даркдаггара. Один из трёх членов Совета, которые посетили её в Блиндболе. Один из тех, кто попросил её покинуть Имланд после того, как Ример станет ворононосцем. Когда дитя Одина высказала неприятные ему вещи, собеседник встал и вышел. В тот раз она чуть не посмеялась над ним. Маленький холодный мужчина, который хотел выгнать её, но не мог принудить. Власть имущий без власти.