Франческа Флорес - Алмазный город [litres]

Рю помолчал, словно ожидая, пока Аину с Тео осенит наконец.

– Выкладывай дальше, – поторопил его Тео.

– Я и говорю: он внизу. Там, где строят метро. У меня дома есть чертежи и планы всех линий. Надо раздобыть их, изучить и потом отправляться на поиски брата.

Слушая Рю, девушка припомнила эти гигантские тоннели, похожие на бесконечные коридоры во дворцах таинственных подземных богов. И металлические конструкции поездов, такие мощные и причудливые – словно живые существа, способные дышать и мыслить. Эти тоннели и эти конструкции располагались здесь, совсем неподалеку, под городом, знакомом Аине лучше, чем любая другая местность на свете, и все же казались чем-то совершенно неправдоподобным, нереальным… Как сказочные чудовища, притаившиеся во мраке и готовые в любую минуту пожрать неосторожного нарушителя их покоя. Они никогда не спят, всегда готовы нанести удар – подобно Таннис, чьи золотистые глаза всматриваются во мрак перед смертельным броском; подобно Колю, чье каменное лицо маячит на дальнем конце пистолета…

Рю может помочь им разобраться в системе тоннелей, но как только она прикончит его брата, он тут же без колебаний передаст убийцу в руки Алмазной гвардии. Или того проще: пусть он и не из тех, кто глазом не моргнув лишает людей жизни, но после такого предательства, после того, как ее руки вновь обагрятся кровью Кауты, надо думать, младший братец, не испытывая ни малейших угрызений совести, нашпигует Аину пулями.

– Я сама схожу за ними, – нарушила она затянувшееся молчание. И мысленно добавила: « Чем меньше мы будем общаться, прежде чем я тебя прирежу, тем лучше ».

В таком деле любые колебания ведут к провалу. А чем ближе она сойдется с этим бароном, тем труднее ей будет потом пролить его кровь. К тому же надо незаметно просочиться мимо охранников особняка и похитить чертежи… Эта трудная операция как раз вернет Аине достаточно уверенности, чтобы с легким сердцем отправиться в мрачные подземелья.

– Но как же ты собираешься их достать? – поинтересовался Рю. – Они заперты на ключ в шкафчике в гостиной на первом этаже. А ключ – в моей спальне.

– Рю, я уже несколько раз успешно пробиралась в ваш дом. Так что не сомневайся, – подмигнула она. – А вот если кто-то из слуг увидит меня – убийцу, покушавшуюся на жизнь твоего брата, – вместе с тобой, то сразу решит, что ты похищен, взят в заложники. Что-нибудь в этом роде. И тут же вызовет Алмазную гвардию. Нет уж, я сама выкраду чертежи. Встречаемся здесь, в этой квартире…

И она решительно поднялась с места.

– Только осторожней, Аина, – предупредил Тео. – Сейчас за тобой охотится больше народа, чем обычно.

Уголок ее губ приподнялся в улыбке:

– Пусть пока постоят в очереди.

Перепрыгнув через забор и оказавшись на заднем дворе усадьбы Хираи, Аина затаилась на корточках за живой изгородью и стала наблюдать за боковой дверью. На ярком полуденном солнце слезились глаза, но ничего не поделаешь – менять позицию было поздно: горничная, затеявшая стирку, время от времени выходила, чтобы развесить чистую одежду и белье сушиться на свежем воздухе. Сейчас она как раз удалилась за очередной порцией. Ожидая нового ее появления, Аина вытащила духовую трубку и зарядила ее одним из последних оставшихся дротиков с парализующим ядом.

Минуту спустя дверь действительно скрипнула, и на пороге появилась горничная с охапкой выстиранных простыней. Что-то мурлыча себе под нос, она направилась к натянутой во дворе веревке, оказавшись таким образом спиной к Аине. Та не замедлила проскользнуть в особняк. В прачечной никого не было, однако, проникнув через нее дальше, в один из коридоров первого этажа, девушка чуть ли не лицом к лицу столкнулась с мужчиной из прислуги. Он остановился как вкопанный и с подозрением нахмурил брови:

– Эээ, простите, вы…

Наконечник дротика вонзился в горло раньше, чем он успел закончить фразу. Аина затолкала тело в первый попавшийся чулан и взлетела на третий этаж, стараясь бесшумно ступать по ступенькам лестницы. Если действовать достаточно проворно, на похищение чертежей должно уйти десять минут, не больше. Нужно постараться не убивать никого из потенциальных свидетелей – только обездвиживать…

Теперь, в отсутствие обоих братьев, охранников в особняке стало меньше, а от тех немногих, что попадались, Аине легко удавалось укрываться в полутемных нишах, пережидая, пока опасность минует. Добравшись до третьего этажа, она вздохнула с облегчением.

Поскольку Рю не было дома, караула у дверей его комнаты, как в прошлый раз, не выставили. Дверь с тихим скрипом открылась. В спальне ничего не изменилось: то же гранитное покрытие пола, те же окна во всю стену, лакированная антикварная мебель и люстра, мерцающая золотистым светом в центре комнаты.

Сперва девушка обшарила сундук под книжной полкой. Перебрала все карты и чертежи разных строений, которые хранил здесь Рю. Мимо. Затем переместилась к прикроватной тумбочке. В первом ящике обнаружились лишь блокнот и ручка, а вот во втором и вправду оказалась небольшая связка золотых ключей да еще фотография.

Аина подняла ее так бережно, словно она могла рассыпаться между пальцами. Потом зажгла ближайшую лампу, чтобы рассмотреть изображение получше. Раньше ей никогда не приходилось видеть снимков нигде, кроме как на страницах газет или в фальшивых удостоверениях вроде того, что ей якобы выдала клининговая компания. Так что технология фотопечати была для нее отчасти в новинку, и девушка не сразу поняла, что это – не рисунок.

Однако никаких следов краски или карандашного грифеля – цветного или угольного – там не обнаружилось. Аина держала в руках самую настоящую фотографию, сильно пожелтевшую, а изначально – черно-белую, с выцветшими фигурами на ней. Девушка сразу опознала фон кадра – парадный вход в усадьбу Хираи. На этом фоне строго в камеру смотрели четверо: два мальчика и, очевидно, их родители.

Каута, как выяснилось, еще ребенком отличался высоким ростом, носил длинные темные волосы, а лицо у него было у́же, чем у брата. Одной рукой он приобнимал за плечи Рю. Оба, широко улыбаясь, склоняли головы друг к другу. Рю на снимке был еще так мал, что, хотя Аина сразу узнала его, это выражение безмятежного счастья на лице было для нее чем-то незнакомым. Оно и понятно: родители – вот они, еще не покинули этот мир. Жизнь еще не возложила на плечи тяжелого бремени… На фото ему года четыре, от силы пять. Ей исполнилось примерно столько же, когда началась война и Кучу захлестнула волна безудержного насилия. Аине повезло разве что в том, что ее папа и мама прожили после этого еще несколько лет и худо-бедно защищали дочь от самых страшных его проявлений.