Эмили Дункан - Безжалостные боги [litres]

– Я сплю, лишь когда ты рядом, – пробормотал он. – И я так устал.

В ее сердце образовалась новая микротрещинка, когда она устроилась поудобнее в его объятиях, а затем натянула на них одеяла и меха.

«Скажи ему правду».

Каким бы он стал, если бы его не схватили Стервятники? Иногда она задавалась вопросом, стал бы он лучше? Или только из-за потрясений, пережитых во время изменения, он стал таким нежным по отношению к людям, о которых заботился? И в то же время она не забывала о других его качествах: жестокости, холодности и продуманности. Но как относиться к измученному парню с обезоруживающей улыбкой, который хотел лишь обнимать девушку, о которой заботился и только рядом с которой мог проспать всю ночь?

Оставалось лишь непрестанно проклинать себя из-за него.

Надя зарылась пальцами в его волосы. Глаза Малахии оставались закрытыми, так что она провела ладонью по его лицу и прижала палец к губам.

– Спасибо, – пробормотал он.

– За что?

– Что вернула меня. Никто и никогда не делал для меня такого.

Она проглотила ком в горле.

– Все получится, да, Малахия? – прошептала она.

– Угу, – промычал он в ответ.

Но он все еще оставался транавийцем, магом крови и, о боги, Черным Стервятником. А она – калязинкой, крестьянкой и клириком.

Так что у них никогда ничего не получится.

Катя долго ждала, пока все уснут. Ее охватывало разочарование от мысли, что убить Черного Стервятника невозможно. Но все изменилось, когда она увидела реликвию в руках клирички.

Она узнала ворьен, вырезанный из берцовой кости своятовы Александры Можаевой. И знала, на что он способен. Но как добраться до него без ведома клирички?

Кто-то опустился рядом с ней, отчего Катя невольно напряглась.

– Честно говоря, я не доверяю тебе настолько, чтобы оставлять одну, – сказал Кацпер.

– Если я все еще не убила твоего короля, то зачем мне делать это сейчас? – начав рыться в рюкзаке, ответила она. Ей понадобится магия, чтобы прокрасться в палатку и схватить ворьен, не разбудив при этом ни Надю, ни, что еще хуже, Стервятника.

– Может, ты решила выждать подходящий момент?

Она усмехнулась.

– Во всех донесениях, что я получала, говорится, что именно за тобой нужен глаз да глаз.

Кацпер хмыкнул.

– И почему же?

– Остия – дворянка. И околачивается вокруг короля в знак непокорности. Она – могущественный маг, но в Транавии таких много. Ты же не так прост.

– Уверяю, ты слишком много об этом думаешь, – ответил он.

– Что-то я в этом сомневаюсь.

– Так вот почему ты отправилась с нами? Чтобы узнать о нас побольше?

– Это бы помогло, если бы меня кто-то послушал, – сказала Катя. – Но они не станут.

Кацпер задумчиво, хоть и недоверчиво, хмыкнул.

– Наша компания собралась из людей, которые постоянно думают, как лучше уничтожить друг друга, – поделился Кацпер. – Клиричка, Стервятник, Серефин, аколийка.

– Но не Рашид?

– Рашид сделает то, что скажет Париджахан, – ответил Кацпер. – Она и Стервятник довольно близки, так что может доставить неприятности.

Катя этого не замечала. А значит, стоит присматривать еще и за ними.

– Что ты делаешь? – спросил он.

Внезапно воздух пронзил вой. Кацпер тут же потянулся за книгой заклинаний. Катя же протянула руку и остановила транавийского парня.

– Подожди, – прошептала она.

Вой напоминал лихорадочные, панические, наполненные ужасом крики, которые пробирали до самых костей. Она ненавидела это место и уже жалела, что вообще отправилась сюда.

– Деравих, – пробормотала она.

– Что?

– Чудовище, рождаемое из мертвых. Из тех, кто погиб неестественной смертью. Не шуми. Если он нас не заметит, то просто уйдет.

Она тоже находилась на поляне, когда появился Личнийвода. И видела, в какое ужасающее чудовище превратился Черный Стервятник, а еще, какой силой обладала клиричка. Но за это Катя оказалась помечена темным роком, как и они. Конечно, уже поздно волноваться об этом, но она пожалела, что проявила такое любопытство.

Вопли стихли, и Катя вздохнула.

– Нам здесь не рады, – заметил Кацпер.

– Ни капельки.

Она достала из сумки маленький пузырек. Ей не потребуется много магии, главное – войти в транс и связаться со святыми. И потом надеяться, что все сработает.

– Не мог бы ты понаблюдать за мной несколько минут? – спросила она у Кацпера и, не дожидаясь ответа, выпила кислую жидкость и скользнула в палатку.

Через мгновение она, тяжело дыша, уже выскользнула наружу с костяным ворьеном в руках. Катя не могла избавиться от ощущения, что Стервятник все знал, хотя ей удалось украсть кинжал. И хотя ей показалось, что он крепко спал, но каждый раз при использовании магии все слегка расплывалось перед глазами. Мир тускнел, а цвета менялись. Так что в таком состоянии она не всегда полностью осознавала, что делала.

Но зато ей удалось заполучить то, в чем она нуждалась. И оставалось лишь надеяться, что, проснувшись, клиричка окажется слишком рассеянной, чтобы заметить пропажу ворьена.

Надя проснулась от крика.

Пока она пыталась понять, что ее разбудило, Малахия выскочил из палатки. Прогоняя остатки сна и все еще чувствуя тепло его тела на своей коже, она поплелась за ним. И обжигающий холод тут же привел ее в чувства.

Как только Надя вышла из палатки, то сразу ощутила это.

Они уже привлекли внимание падших богов. А ведь поначалу она приняла слова Велеса о том, что он не бог, за чистую монету. Но Серефин явно попал в его руки, и Надя это чувствовала. Но вдобавок ощущала что-то еще. Что-то темное, сильное, трудное для понимания и распознавания… Ее новообретенная сила помогла ощутить нить божественности. Но немного иную. А значит, к нему прикоснулся еще один бог.

Малахия протянул руку, не давая Наде дальше ступить и шагу. Она зажала рот рукой.

– Мы столкнулись с силами, находящимися далеко за пределами нашего понимания, – пробормотал он. – Это Велес?

Она так не считала, но решила пока не волновать остальных.

– Думаю, да.

Тело Серефина сотрясалось от судорог, а из глаз текла кровь. Надя схватилась за свои четки и сжала бусину Маржени.

«Я должна помочь ему», – взмолилась она.

«Ему уже ничем не помочь, дитя», – ответила Марженя.

Но Надю не устраивал такой ответ. Она опустилась на землю рядом с Кацпером, который пытался удержать руки Серефина и не позволить вырвать самому себе глаза.