Эмили Дункан - Безжалостные боги [litres]

– Я потерял свой рюкзак и уже слишком долго ношу эту одежду, – объяснил Серефин. – Можешь одолжить мне что-нибудь?

Напряжение, сковывавшее плечи Кацпера, слегка спало, сменившись отпечатком усталости на лице, когда он кивнул.

Он подошел к своему рюкзаку и принялся рыться в нем. Серефин встал с кровати, ощущая напряжение, повисшее между ними. Да, он наговорил ему грубостей не меньше, чем Остии, и, возможно, Кацпер не считал нужным прощать его. К тому же он любил затаить обиду. Наверное, так сказывалось воспитание в большой семье с множеством братьев и сестер.

– Кацпер.

И вновь тишина. Кацпер вытащил из рюкзака рубашку и бриджи, а затем положил их на кровать.

– Кацпер, прости меня…

– Кровь и кости, Серефин, – выпрямляясь, выпалили тот, и в его голосе послышались раздраженные нотки. – Ты неисправим.

И в следующее мгновение он оттолкнул Серефина к стене, обхватил его лицо руками и прижался к губам.

Ох.

Ох.

Не дожидаясь команды от мозга – который все еще пребывал в легком шоке, – пальцы Серефина стиснули лацканы мундира Кацпера, чтобы притянуть парня ближе. А в следующий миг Серефина озарило понимание. Вот почему Кацпер постоянно оставался с ним во время попоек, а затем уводил в полубессознательном состоянии обратно в лагерь, чтобы никто не догадался, как тяжело Верховному принцу на войне. Вот почему Кацпер просиживал в его палатке, внимательно слушая безостановочные и тревожные соображения о его отце.

Он всегда считал Кацпера невероятно благородным и добрым человеком, которому не место рядом с таким безумно несчастным мучеником, как Серефин.

Но сейчас, в порыве отчаяния, Кацпер целовал его с безудержным и страстным остервенением.

«Кажется, я пропустил немыслимое количество знаков».

Кацпер отстранился на несколько сантиметров, но не спешил отступать, и на его лице застыло удовольствие. Он откинул прядь волос Серефина, упавшую ему на лоб.

– И такой бестолковый, Серефин.

Да, он определенно пропустил какие-то знаки.

– Я? – пытаясь восстановить дыхание, спросил Серефин. – Поцелуй меня снова.

Ухмыльнувшись, Кацпер сильнее прижался к нему бедрами, вырывая тихий стон. А затем снова поцеловал его, но в этот раз нежнее и ласковее. Его руки запутались в волосах Серефина, а губы скользнули вниз по подбородку.

– Ты, – отодвинувшись, подтвердил Кацпер, отчего Серефину пришлось привалиться к двери на подкашивающихся ногах. – А еще весь в грязи, и у тебя жуткие глаза.

– Даже спрашивать боюсь, – сказал Серефин и прислонил голову к двери. – Но все же… Как давно?

– Как давно что? – уточнил Кацпер.

– Пожалуйста.

На лице Кацпера появилась такая смущенная улыбка, что Серефину потребовались все его силы, чтобы не притянуть его обратно и не поцеловать снова. А от мысли о потерянном времени, которое они могли потратить на взаимное удовольствие, начинало колотиться сердце.

– Я попрошу приготовить тебе ванную, – сказал Кацпер с нотками возбуждения в голосе и шагнул к Серефину, чтобы слегка передвинуть его от двери, но он не собирался отступать.

– Кацпер, как давно? – понизив голос, повтори он.

– Кровь и кости, – возводя глаза к потолку, пробормотал Кацпер. – Очень давно, Серефин.

– Так что изменилось сейчас?

Кацпер вздохнул.

– Ты пропал, и мы с Остией не могли тебя найти. Ни одно из наших поисковых заклинаний не срабатывало. Ты словно сквозь землю провалился. А потом ты объявился в Калязине, причем очень далеко от границы. И мне не хотелось терять тебя, не признавшись в своих чувствах. – Он усмехнулся. – К тому же, когда мы прибыли в Гражик, меня постоянно преследовали девушки, и мне хочется, чтобы это прекратилось.

– Это настолько ужасно? – с невинным видом поинтересовался Серефин.

– Мне не нравятся девушки, Серефин. Ты же знаешь, – раздраженно выпалил Кацпер

Хотя он часто использовал этот тон при общении с Серефином.

– Знаю?

Он и в самом деле этого не знал.

Кацпер нахмурился.

– Я думал, для тебя это не секрет. Ведь ты же знаешь, что Остия предпочитает девушек.

– Да, но Остия выставляет это напоказ, и об этом знают все, – возразил Серефин и пристально посмотрел на Кацпера, который старательно отводил взгляд. – Остия, – осторожно продолжил он, – флиртует с любой девушкой, попавшейся ей на пути. И это трудно не заметить. Уверен, сейчас она вовсю флиртует с Катей. Но я никогда не видел, чтобы ты флиртовал с какими-нибудь даже симпатичными парнями.

– Потому что все это время я старался привлечь внимание одного конкретного парня, – сказал Кацпер и тут же нахмурился. – Только не надо паниковать из-за этого.

– Я уже слегка паникую, но, думаю, в хорошем смысле этого слова, – ответил Серефин. – Хотя… Трудно сказать наверняка.

Кацпер застонал.

– Я просто считал… что ты и Жанета… Считал, что… Ну, я никогда не видел тебя с кем-то и решил, что тебе интересна Жанета, а значит, между нами ничего не может быть.

«Кажется, именно Кацпер сейчас паникует», – рассеянно подумал Серефин.

– Жанета действительно нравилась мне до того, как предала меня, – пожал плечами Серефин. – И меня раньше не привлекали парни.

Смуглое лицо Кацпера стало болезненно-бледным.

– Мне не следовало этого делать. Разве можно целовать короля?

– Если я сниму кольцо с печаткой, это поможет?

– Я сейчас тебя ударю.

– Разве можно бить короля? Я все еще не снял кольцо!

Серефин поднял руку, демонстрируя перстень.

– Сними кольцо и стань просто Серефином, – попросил Кацпер.

Серефин так и сделал, а затем спрятал кольцо в кармане мундира.

– Я всегда просто Серефин, – сказал он. – И, думаю, в этом-то и проблема.

– Это не так, – возразил Кацпер.

– Мы оказались в калязинской глуши, познакомились с царевной и, кажется, стали с ней союзниками? Так что не говори мне, что мое пребывание на троне не стало серьезной проблемой.

– Твои проблемы вызваны Руминским и остальными, и возникли бы независимо от того, когда ты занял бы трон. Сколько славок пришлось казнить твоему отцу после коронации?

Серефин прислонился спиной к двери.

– Половину двора, – тихо произнес он.

– А деду?

– Дед оказался более снисходительным к славкам и казнил лишь четверть придворных, а остальных выслал в озерный край.

– А скольких славок ты казнил или хотя бы отчитал с тех пор, как взошел на трон?

«Ни одного». Но Серефин не стал говорить этого вслух.

– Я хотел стать лучше их, – признался он.

Ему хотелось стать лучшим правителем, чем его отец. Но разве это возможно?

– Ты не особо приятный человек, Сер. Знаю, тебе не хочется принимать эти ужасные и трудные решения, но у тебя нет выбора.

Уже очень давно никто так не называл Серефина. И при звуках этого прозвища его сердце дрогнуло.