Ли Бардуго - Девятый Дом

– Я не знаю, – сказал декан. – Это будет одной из главных наших сложностей, – судя по его голосу, ему почти не терпелось, словно перед ним стояла любопытная проблема. – Описанный тобой портал подобного размера и формы, достаточно стабильный, чтобы его можно было поддерживать без присутствия практикантов, не мог вести в какое-либо интересное место. Скорее всего, Дарлингтона перенесло в какой-то карманный реалм. Это как уронить монету между подушками дивана.

– Но он там в западне…

– Скорее всего, он даже не в курсе, что исчез. Дарлингтон вернется к нам в полной уверенности, что только что находился в Розенфелде, и придет в ярость, когда узнает, что ему придется повторить семестр.

С тех пор они обменивались имейлами и переписывались: Сэндоу сообщал ей, кто и что понадобится для обряда, о придуманной истории об Испании для прикрытия; затем последовал шквал виноватых и разочарованных сообщений, когда январское новолуние сорвалось из-за расписания Мишель Аламеддин, после чего Доуз погрузилась в глубокое молчание. Но той ночью, ночью, когда из мира исчез Дарлингтон, был последний раз, когда они все находились в одной комнате. Сэндоу был пожарной тревогой, включать которую они не должны были без уважительной причины. Алекс хотелось считать его чем-то вроде ядерного ответа, но на самом деле он был просто родителем. Полноценным взрослым.

Теперь декан размешивал сахар в своей чашке.

– Я ценю твою сообразительность, Памела. Мы не можем позволить себе очередной… – он умолк. – Нам просто нужно дожить до конца года и… – и он снова позволил предложению раствориться, словно мокнув его в свой чай.

– И что? – настойчиво спросила Алекс. Потому что ее действительно интересовало, что должно произойти дальше. Доуз стояла, сцепив пальцы, словно собиралась спеть хоровое соло, и ждала, ждала.

– Я думал об этом, – наконец сказал Сэндоу. Он опустился ниже в каминном кресле. – Мы готовы к новолунию. В среду ночью я заберу Мишель Аламеддин с вокзала и отвезу ее прямо в «Черный вяз». У меня есть причины надеяться, что обряд сработает и Дарлингтон скоро снова будет рядом с нами. Но нам также нужно быть готовыми к альтернативе.

– К альтернативе? – переспросила Доуз. Она резко села. Ее лицо было напряженным, даже злым.

Алекс даже не притворялась, что понимает механику плана декана Сэндоу, но была готова поспорить, что ее понимала Доуз. Это моя работа. Она здесь, чтобы разруливать провалы, которые неизбежно случаются, и это был большой провал.

– Мишель в Колумбии, учится в магистратуре. Она присоединится к нам для ритуала в новолуние. Алекс, я думаю, мы сможем убедить ее приезжать по выходным и продолжать твое обучение и тренировки. Это успокоит выпускников, если нам придется… – он провел пальцем над своими седеющими усами, – … сообщить им новость.

– А как насчет его родителей? Его семьи?

– Арлингтоны не общаются с сыном. По всеобщему мнению, Дэниел Арлингтон изучает нексус под часовней Сан-Хуан-де-Гастелугаче. Если обряд завершится неудачей…

– Если обряд завершится неудачей, мы попытаемся снова, – сказала Доуз.

– Ну конечно, – с искренне обеспокоенным видом сказал Сэндоу. – Конечно. Мы испробуем все способы. Мы воспользуемся всеми возможностями. Памела, я не хочу показаться толстокожим, – он протянул ей руку. – Дарлингтон сделал бы все, что в его силах, чтобы вернуть домой одного из нас. Мы сделаем то же самое.

Но если обряд завершится неудачей, если Дарлингтона не смогут вернуть, что тогда? Расскажет ли Сэндоу правду выпускникам? Или он и совет изобретут историю, которая не будет звучать, как: Мы оставили двух студентов колледжа в ситуации, с которой, как нам было известно, они не могли справиться, и один из них погиб.

Как бы там ни было, Алекс не нравилось, что Лета могла так легко оставить проблему Дарлингтона позади. Да, он ее раздражал, но он любил свою работу и Дом Леты. Жестоко со стороны Леты не отвечать ему взаимностью. В тот день Сэндоу впервые заговорил о том, что существует возможность, что Дарлингтон не вернется, что, возможно, его не удастся просто выдернуть из кармана между межпространственных подушек космического дивана. Не потому ли, что до попытки оставались считаные дни?

Сэндоу поднял пустой стакан, покрытый пленкой после мерзкого напитка из зеленого молока.

– Акстапта? На тебя напала глума?

Пока он говорил о Дарлингтоне, его голос звучал вкрадчиво, дипломатично, задумчиво – это был его деканский голос. Но при мысли о глуме между его взволнованными бровями залегла глубокая морщина.

– Вот именно, – твердо сказала Алекс, хотя до сих пор не до конца понимала, что это означает. Потом она прыгнула в неизвестность. – Думаю, кто-то ее на меня натравил. Возможно, «Книга и змей».

Сэндоу издал недоверчивый смешок.

– С чего бы им делать что-то подобное?

– Потому что Тара Хатчинс мертва, и я думаю, что они имели какое-то отношение к ее смерти.

Сэндоу быстро заморгал, словно его глаза были сломанными линзами камеры.

– По словам детектива Тернера…

– Так считаю я, а не Тернер.

Сэндоу встретился с ней взглядом, и она поняла, что его удивила уверенность в ее голосе. Но ей было не до почтительных хождений вокруг да около, которые он явно бы предпочел.

– Ты проводила расследование?

– Да, проводила.

– Алекс, это небезопасно. Ты не готова к…

– Кто-то должен был это сделать.

И Дарлингтон был далеко.

– У тебя есть доказательства, что было замешано одно из обществ?

– «Книга и змей» воскрешает мертвых. Они используют глумов…

– Глум, – пробормотала Доуз.

– Глумы — посланники, чтобы говорить с мертвыми. Один из них на меня напал. По-моему, достоверная теория.

– Алекс, – мягко, с чуть заметным осуждением в голосе сказал он. – Когда ты сюда приехала, мы понимали, что данную позицию никогда не занимал человек твоих способностей. Возможно – даже вероятно, – что одно твое пребывание здесь могло внести разлад в бог знает какие системы.

– По-вашему, я спровоцировала нападение глумы? – она возненавидела себя за защитную резкость в своем голосе.

– Я не утверждаю, что ты что-то сделала , – ровно сказал Сэндоу. – Я утверждаю лишь, что нападение могло быть вызвано тобой в силу твоих особенностей.

Доуз сложила руки на груди.

– Звучит как «сама напросилась», декан Сэндоу.

Алекс не могла поверить своим ушам. Памела Доуз спорит с деканом Сэндоу. Защищая ее.

Сэндоу со стуком поставил свою кружку.

– Это, безусловно, не то, что я подразумевал.

– Но смысл таков, – сказала Доуз четким, резким голосом, какого Алекс никогда прежде от нее не слышала. Ее взгляд был холодным. – Алекс упомянула о своих опасениях в связи с нападением на нее, а вы вместо того, чтобы ее выслушать, предпочли усомниться в правдивости ее слов. Может быть, вы ничего и не подразумевали, но целью и результатом ваших слов было заставить ее замолчать, так что сложно не подумать, что от этого за версту несет обвинением жертвы. Это семантический эквивалент заявления о том, что на ней была слишком короткая юбка.