Тэмсин Мьюир - Гидеон из Девятого дома

Едва не выдав себя, она провела два дня почти в полной изоляции, упражняясь с рапирой до тех пор, пока пот не превращал краску на лбу в зловещую истерзанную маску. Она водрузила ржавый табурет на покосившуюся тумбочку черного дерева и подтягивалась на стальной балке между стропилами. Она отжималась у открытого окна, пока Доминик не заливал ее кровавым светом, завершая круг вокруг полузатопленной планеты.

По вечерам она ложилась спать грустная и злая от одиночества. Крукс всегда говорил, что совсем невыносимой она становилась после изоляции. Она проваливалась в глубокий черный сон и проснулась только один раз, во вторую ночь, когда – очень рано, небо за окном было таким же черным, как на Девятой, – Харрохак Нонагесимус прикрыла за собой дверь. Даже довольно тихо. Гидеон старалась не открывать глаз, пока Преподобная дочь стояла перед ее импровизированной постелью, а затем проследила, как закутанная в черное фигура переместилась в спальню. Потом все звуки затихли, а к утру, когда Гидеон проснулась, Харроу уже куда-то ушла, не оставив даже суровой записки.

Чувствуя себя заброшенной, рыцарь Девятого дома съела два завтрака, страдая одновременно без белка и без внимания. Пока она пила вторую миску супа, темные очки съехали на кончик носа. Она бы убила за возможность увидеть пару гадких монашек, суетящихся вокруг, и поэтому ощутила себя невероятно уязвимой, когда подняла глаза и увидела одну из близняшек Третьего дома, которая шествовала к ней, как львица. Это была симпатичная сестра. Рукава воздушной рясы она закатала до золотистых локтей, а волосы убрала назад, в темно-золотое облако. На Гидеон она смотрела, как смотрел бы подлетающий артиллерийский снаряд.

– Девятая! – произнесла она и подошла ближе.

Гидеон хотела встать, вспомнив бледные гневные глаза второй сестры, но увидела протянутую руку в кольцах.

– Госпожа Коронабет Тридентариус, – услышала она. – Принцесса Иды, наследница Третьего дома.

Гидеон не знала, что делать с рукой, протянутой ладонью вверх. Коснулась ее пальцами, в надежде обойтись коротким пожатием, но Коронабет Тридентариус, принцесса Иды, взяла ее за руку и шаловливо поцеловала костяшки пальцев. Она сияла от собственной дерзости, глаза ее переливались глубоким фиолетовым цветом, а говорила она с привычной развязностью человека, ожидающего, что любой его приказ немедленно исполнят.

– Я организовала поединки среди рыцарей Домов, – сказала она. – Смею надеяться, что даже Девятая примет мое приглашение. Я права?

Если бы Гидеон не было так одиноко, если бы она не привыкла иметь спарринг-партнера, пусть даже привычного к борьбе скорее с ревматизмом, чем с мечниками, если бы Коронабет Тридентариус не была такой возмутительно сексуальной. Гидеон устало перебирала в голове все эти «если», следуя за некроманткой Третьего дома по грязной узкой лестнице, которую она сразу узнала, в темный покрытый плиткой зал с мерцающими лампами, в комнату с вонючей химической ямой.

Теперь в комнате стало шумно. В яме возились три скелета со швабрами и ведрами, выгребая оттуда слизь, четвертый протирал потрескавшиеся стеклянные двойные двери, за которыми виднелась комната с зеркалом. Запах полироли и чистящих средств перекрыл гнилую вонь. Древность все еще душила это место, но в жарком свете раннего утра двое уже танцевали друг напротив друга на каменном возвышении в комнате с зеркалом. Резкий металлический скрежет клинков взлетал к стропилам.

Скелет в углу длинной палкой сметал паутину, обрушивая тучи пыли, еще несколько сидело, глядя на поединщиков. Рыцарь Третьего дома, которого она узнала даже без чистенькой курточки, повешенной на крючок, с усталым видом чистил рапиру. Нельзя было не узнать рыцаря Второго дома в одеждах офицера Когорты, особенно белоснежных по сравнению с пурпурным мундиром. Она следила за двоими в центре: Магнус и мерзкая девица, оба в одних рубашках, стояли друг против друга. Рапиры и длинные ножи отбрасывали на стены желтоватые блики.

Когда появилась принцесса Иды, все посмотрели на нее, потому что не смотреть на нее было невозможно.

– Сэр Магнус, оцените мой ход, – сказала она, указывая на Гидеон.

Это не вызвало уважительных шепотков, на которые она, очевидно, надеялась. Рыцарь в форме повернула голову, но взгляд ее остался пустым и холодным. Девица из Четвертого дома съежилась и отпрянула назад, запищав от счастливого ужаса. Рыцарь Третьего дома поднял брови и сделал презрительное лицо, как будто его некромантка привела прокаженного. Только Магнус улыбнулся ей от души, хотя и диковато.

– Принцесса Корона, неужели вы привели Гидеон из Девятого дома. – И добавил для своей гадкой девицы: – Смотри, теперь ты сможешь подраться с кем-то еще и не мучить остальных заявлениями о том, что Жанмари из Четвертого дома меня побьет.

(– Неееет, Магнус, не смей про меня говорить! – зашипела девица.)

– Я бы постыдился в таком признаваться, – многозначительно заявил рыцарь Третьего дома.

Незадачливая Жанмари из Четвертого дома покраснела. Она явно хотела сказать что-то не слишком умное, но спарринг-партнер хлопнул ее по спине с прежней улыбкой.

– Стыдиться, принц Набериус? Проиграть Шатур? – искренне спросил он. – Боже, нет. Род рыцарей, идущий со времен Воскрешения. Мне было бы стыдно, если бы она проиграла мне. Я знаю ее с самого детства, и ей прекрасно известно, что я не так и хорош. Видели бы вы ее в пять лет…

(– Магнус, не смей рассказывать про меня в пять лет!)

– Позвольте, я расскажу вам эту историю…

(– Магнус, не смей!)

– Она вызвала меня на дуэль во время приема, заявив, что я ее оскорбил. Кажется, я положил ей на стул подушку, чтобы она достала до стола. Честно говоря, она бы со мной расправилась, если бы не выбрала вторым оружием хлебный нож…

Оскорбленная до глубины души Жанмари вскрикнула от отвращения и ретировалась на скамейку с другой стороны комнаты, подальше от всех. Магнус немедленно посмотрел на Набериуса с откровенным упреком. Рыцарь Третьего дома пошел пятнами и отвернулся.

– Я хочу видеть драку, – сказала принцесса Корона. – Гидеон из Девятого дома, верно? Почему бы тебе не встать против сэра Магнуса? Не верь ему, когда он говорит, что никуда не годится. Пятый дом выставляет великолепных рыцарей.

Магнус склонил голову:

– Я буду счастлив поединку, а принцесса бесконечно милостива. Но я стал первым рыцарем не потому, что лучше всех владею рапирой, а лишь потому, что моя адептка – одновременно моя жена. Можно сказать, что я, ха-ха, был первым во всех смыслах.

Жанмари испустила звук, похожий на предсмертный стон. Принцесса Корона счастливо расхохоталась. Магнус выглядел ужасно довольным собой. Лица остальных остались невозмутимыми. Гидеон велела себе запомнить шутку, чтобы потом использовать ее при случае.